Михалков: патриотическое воспитание вызывает у либералов ухмылку

Знаменитый режиссер по возвращении из Китая, где он возглавлял Пекинский кинофестиваль, дал эксклюзивное интервью «Комсомольской правде»

- Никита Сергеевич, Вы буквально на днях вернулись из Поднебесной. Вы были в Пекине, где проходил Пекинский международный кинофестиваль. Поделитесь своими впечатлениями от поездки и самого кинофестиваля?

- В этом году я имел честь возглавить жюри Третьего Пекинского международного кинофестиваля. Я признателен китайским коллегам за приглашение, за этот поистине уникальный опыт, а также ярчайшие впечатления, которые я получил во время пребывания в Пекине. Должен сказать, что я был поражен уровнем кинофестиваля и, самое главное, уровнем конкурсной программы.

Как правило, работа в жюри – дело тяжелое и не всегда приносящее удовольствие от просмотра фильмов. Собственно, отправляясь в Пекин, я понимал, что надо набраться терпения и выполнить поставленную передо мной задачу. Но, после просмотра первой же картины, а ей оказалась замечательная английская работа «Песня для Мэрион», мои опасения были полностью развеяны. Дальше, на каждый следующий просмотр, я шел все с большим и большим удовольствием. Сейчас, могу с уверенностью сказать, что в рамках фестиваля смог познакомиться с очень серьезным срезом сегодняшнего мирового кино.

Что же касается китайских картин, то, что мне довелось посмотреть, – это мощно, талантливо, глубоко и очень кинематографично.

Моя поездка в Китай еще раз утвердила меня в моем убеждении, что все инновации, все эксперименты, все новшества, все смелые поиски в кинематографе имеют смысл только тогда, когда в центре стоит человеческая жизнь, взаимоотношения между людьми и характер этих взаимоотношений. Меня, как, надеюсь, и миллионов зрителей, интересуют живые люди. Собственно, именно живые люди должны стоять и в центре кино, и в центре политики, и в центре принимаемых законов и так далее.

Еще во времена съемок фильма «Урга – территория любви», который я снимал во Внутренней китайской Монголии, пробыв там вместе с группой четыре месяца, я четко для себя осознал, что будущее мира очень во многом будет зависеть от азиатско-тихоокеанского региона вообще, и от Китая, в частности.

Вернувшись со съемок в Москву, я написал письмо тогдашнему премьеру Силаеву, поделившись с ним своими ощущениями. Я был убежден и остаюсь при своем убеждении, что России следует смотреть на Восток более внимательно и целенаправленно. Это не значит, что мы должны по шаблонам что-то копировать. Но то, какими темпами и с каким качеством развиваются азиатские страны, еще раз убеждает меня в том, что, если допустить, что будущее на Востоке, – нужно двигаться этому будущему на встречу, чтобы к этой встрече быть готовым.

- Расскажите, пожалуйста, в чем колорит, отличие китайского кинофестиваля от других международных кинофестивалей, в том числе и российских?

- Каждый кинофестиваль уникален. Каждая страна-организатор привносит свой колорит, свои традиции, свои культурные особенности. Это как с Олимпийскими играми. Такие масштабные международные мероприятия – уникальная возможность для страны продемонстрировать всему миру все самое лучшее, что у этой страны есть.

При этом невозможно не отметить, насколько для китайцев важна каждая мелочь, какое огромное значение они придают ритуалам. Все окутано бережно сохраняемыми традициями древней культуры и искусно переплетено с современными китайскими достижениями.

Но есть одна специфическая тонкость, которая, скажем, отличает Пекинский кинофестиваль от Московского, ставя Пекинский фестиваль в более выгодное положение. И дело вот в чем: Московский международный кинофестиваль – это фестиваль класса «А», как Берлинский, Каннский и т.д. Что значит класса «А» – на подобных кинофестивалях в конкурсе могут быть показаны только премьеры, картины, которые нигде раньше не были «засвечены» – ни в прокате, ни на каком-либо другом фестивале.

Поэтому те, кто имеет возможность выбирать фильмы, не оглядываясь на необходимость «премьерности», как это происходит на Пекинском фестивале, находятся в более выгодных условиях, нежели отборщики того же Московского фестиваля. К тому же, совершенно естественно, что нашим отборщикам приходится выбирать ленты из того, что остается после утверждения конкурсных программ в Каннах, Венеции или Берлине. Хотя, справедливости ради, нужно заметить – эксперты считают, что по уровню программ Московский фестиваль приближается к Берлинскому.

Почему же авторы и производители фильмов предпочитают Канны? Потому что кроме звезд, именитого жюри и лазурного берега там есть мощнейший кинорынок. А, учитывая, что кино – это индустрия, кинорынок – это важная движущая сила. Но для Московского фестиваля существующий в нашей стране кинорынок еще не является таким мощным стимулом, хотя, худо-бедно, это 120 миллионов потенциальных кинозрителей.

Что же касается Пекинского кинофестиваля, то, может быть, пока ему и нет смысла биться за статус кинофестиваля класса «А». Потому что его сегодняшний статус позволяет китайским любителям кино смотреть высококлассные работы лучших кинематографистов мира, не оглядываясь на фестивальный регламент.

- Как Вам кажется, какое кино любят простые китайцы?

- Какое любят – сказать не могу. Китайский зритель точно смотрит свое кино, хотя борьба с мощной экспансией Голливуда, конечно, есть, и ее очень трудно выдерживать. Но я могу с уверенностью сказать, что китайский кинематограф очень сильно изменился. И во многом этим изменениям поспособствовали работы таких, уже ставших мировыми звездами, режиссеров как: Чжан Имоу, Джон Ву, Вонг Кар Вай, Энг Ли и т.д. Они, безусловно, вывели китайский кинематограф на высочайший уровень. Именно китайский, а не гон-конгский, продукция которого в большей степени сфокусирована на запросах западного зрителя.

На фестивале было две китайские картины – ярчайший пример прорыва китайского кинематографа. Одна получила Гран-при. Замечательная историческая драма, затрагивающая современные проблемы Китая, актуальнейшая картина. В ней идет серьезный разговор о коррупции и борьбе с ней. Лента сделана на высочайшем художественном и техническом уровне. Называется она «Вспоминая 1942». И прекрасная актриса из второй, не менее современной и глубокой, картины «Фен Шуй» получила приз за лучшую главную женскую роль.

– Востребовано ли современное российское кино в Китае?

– Дело в том, что в Китае, к сожалению, не так хорошо знают современное российское кино. Но очень хорошо знают и ценят кино советское, которое к ним приходило еще в те времена. Вот, к примеру, они сами переснимают фильм «А зори здесь тихие». Просто сами переснимают эту историю со своими актерами. Ведь это о чем-то говорит!

При этом было бы неправильно сказать, что в Китае нет интереса к современному российскому кинематографу. Так, огромное количество людей приходило смотреть российские ленты, которые демонстрировались в рамках внеконкурсной программы нынешнего фестиваля. И, судя по реакции зрителей и экспертов, российские картины, которые были показаны, вызвали огромный интерес.

Более того, мы даже провели переговоры относительно большой совместной работы с китайскими кинематографистами. Я пока не буду раскрывать все подробности, но идея, на мой взгляд, очень интересная, она в равной степени касается и Китая, и Японии и нас. Думаю, что это может быть настоящий блокбастер.

- Пока Вы были в Пекине, у нас с большим успехом начались показы «Легенды №17». Как известно, Ваша киностудия снимала этот фильм, и Вы лично выступили одним из продюсеров картины. Как родилась идея фильма?

- Вы знаете, идеи такого рода иногда просто «прилетают и попадают в точку». А иногда, как это было с «Легендой №17», рождаются в муках – сначала одни пишут сценарий, и этот сценарий очень интересен и как тема, и как сама попытка рассказать о легендарном человеке и его становлении, но то, как это сделано в сценарном материале – еще требует доработок прежде, чем начнутся съемки… Потом приходят другие люди и вносят свой вклад, за ними другие, и таким образом работа продолжается достаточно долго.

В нашем случае картина пакетировалась довольно мучительно. И, конечно же, основная и тяжелейшая нагрузка в подготовительном и съёмочных периодах легла на плечи генерального директора нашей студии – Леонида Верещагина, задачей которого было обеспечить все необходимые условия для работы режиссера.

И Коля Лебедев использовал эти возможности с максимальной отдачей. Должен сказать, что упорство и невероятная трудоспособность Николая во многом определили то, каким в итоге получился фильм. На мой взгляд, Коля очень талантливый человек, постоянно растущий. Он проделал огромную внутреннюю работу, что, несомненно, можно наблюдать на примере эволюции его картин – от начальных опытов до работ последнего времени. Кроме того, Коля отличается тем, что он удивительно образованный в кино человек.

Если задуматься, это довольно тонкая вещь: я – режиссер, он – режиссер, я – глава студии, он – как бы наемный работник. Естественно, возникает вопрос – какие будут взаимоотношения между одним и другим. Это очень тонкая штука. Если ты начинаешь слепо навязывать свою волю и подгонять под свои вкусы желания человека, который хочет сделать картину, очень легко «наломать дров». Поэтому, генерально для меня главная задача – выразить свою точку зрения, донести ее так, чтобы быть услышанным и понятым режиссером картины, но не навязывать ему свои вкусовые пристрастия. И, в этом смысле, Коля очень удобный партнер – он умеет не только слушать, но и слышать. Но это не мешает ему точно аргументировать и доказывать свою точку зрения, убеждая тебя в своей правоте. В тоже время, он совершенно лишен комплексов «авторства», и если предложения, которые идут извне, могут улучшить результат, он с благодарностью их принимает. Это огромное преимущество талантливых людей, которые не боятся пересматривать прежние варианты, выбирая лучшее из предлагаемого. Ведь долго работая над картиной, находясь внутри ее, бывает очень трудно объективно оценить качество того или иного решения.

Вот, например, когда я снимаю картину, и, тем более, когда снимаюсь сам, я прошу таких людей, как Боря Любимов – ректор Щепки, мой близкий товарищ и давний друг, или Гарик Леонтьев, Вася Мищенко или еще кого-то, чтобы они посидели за монитором во время съемки, чтобы со стороны оценить происходящее внутри кадра. Поскольку, находясь на площадке, ты сосредоточен на выполнении определенных конкретных задач, и уловить происходящее вокруг не всегда возможно. И плюс к тому, когда ты уже сам сидишь в материале, в глубине его, порою наступает некая «замыленность глаза», что может увести режиссера от главной задачи, которую нужно решить в конкретном эпизоде. В такие моменты бывает очень полезно разобрать сцену как бы со стороны, помогая своему коллеге либо утвердиться в ранее придуманном решении, либо усомниться в нем и найти новое более точное.

И, в этом смысле, конечно, самое главное иметь уважение друг к другу и работать на благо картины, а не на самоутверждение. Не помню случая, когда в результате такого общения мы с Колей не договорились бы. Во многом ему удавалось убеждать меня, а иногда он принимал мои предложения.

Должен отметить здесь еще и очень важную творческую роль Леонида Верещагина. Потому что, как правило, продюсер фокусируется в основном только на производстве, но Верещагин – одно из тех редчайших исключений, когда вкус, профессионализм и знание кино продюсером могут быть очень полезны в решении творческих вопросов.

- Как Вам кажется, можно ли вокруг спорта и спортивных побед выстроить национальную идею? И способен ли современный спорт, спортивные победы и достижения пробудить в россиянах чувство патриотизма и гордости за свою страну, как это было с советским спортом?

- Я удивляюсь тому, что мы так много говорим о том – нужен патриотизм или не нужен патриотизм. Вот американцы – они вообще этого вопроса не поднимают, он просто есть там, как таковой, он воспитан с младых ногтей. Воспитан он уважением к своим символам, к своей истории, к своей культуре, к своим спортивным достижениям, в том числе.

Не думаю, что можно сформулировать и выкристаллизовать национальную идею только вокруг спорта, скажем. Вот смотрите, если доводить все до абсурда – когда боксер лупит какого-нибудь иностранца... И на этом строится национальная идея… Ну, комично же.

Мне кажется, что патриотизм – это не только и не столько восторги и ликование от тех или иных побед в разных сферах жизни, для меня патриотизм – это естественное состояние души, в котором человек воспитывается и живет с раннего детства. Это вовсе не значит, что человек, любящий свою Родину, не должен видеть того, что мешает ему ее любить: будь то несправедливость, коррупция, воровство и так далее.

Это совершенно наоборот. На мой взгляд, только настоящий патриот, видя эти недостатки, о них говорит и пытается исправить, а не бежит жаловаться соседу.

Это и должно лежать в основе воспитания. Воспитания, даже само напоминание о котором сегодня вызывает кривую ухмылку у определенной части либеральной интеллигенции. Но каким вырастет человек, хотим мы этого или нет, зависит от того, кто и как его воспитывает. Мой отец когда-то замечательно сказал: «Сегодня дети, завтра народ»…

Об этом, кстати, если мне не изменяет память, и Президент говорил во время своей «прямой линии»: «50 учебников по истории…». Ну как может быть 50 учебников по истории? Получается, выбирай любую историю, которая тебе нравится в настоящий момент?! Как вообще могут договориться или сосуществовать люди в обществе, воспитанные на кардинально противоположных взглядах на историю своей страны, да еще когда таких взглядов не 2 и не 3, а минимум 50…

Опять же, возвращаясь к Китаю. Убежден, что они с огромной скоростью движутся в будущее только потому, что не отказались от своего прошлого. Они могут пересматривать какие-то моменты своей истории, осуждать их, но они от них не отрекаются. Это обязанность великих народов, нести на себе бремя прошлого, меняя свое настоящее и будущее, но не отказываясь от своей истории.

Истребить всех воробьев во имя спасения урожая, а потом потерять весь этот урожай из-за саранчи – не лучший метод для экономического подъема. Но даже об этом, понимая бессмысленность содеянного, они говорят: «это часть нашей жизни, да, но мы ее прошли, мы идем дальше». А тратить время на то, чтобы растоптать то, что было, и на растоптанном строить что-то новое… приводит к тому, с чем мы столкнулись в последние десятилетия.

«Кто был никем, тот станет всем»… Это слова бывшего партийного гимна… «Мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем…»… Но, ведь «никто» может стать «всем» в одном из двух случаев – либо он научится у тех, кто был кем-то, либо он уничтожит их, чтобы не с кем было сравнивать. Мы пошли по линии уничтожения, а китайцы научились учиться…

Поэтому для меня, например, вот просто взять и «давайте поднимем патриотизм по линии спорта» – это все равно, что всем народом спасать урожай, истребляя воробьев.

Спорт, армия, школа, люди, которые работают, МЧС, разведчики, летчики, художники, композиторы и так далее… история наша… масса поводов, чтобы рассказать о том, что надо с уважением относиться к тому месту, где ты живешь, а не гадить в нем.

Патриотизм – это не значит – считать других хуже себя, это не значит – противопоставлять свое чужому, основываясь на том, что чужое – плохо, только потому, что оно не твое. Патриотизм – это любить свое и помочь другим приблизиться к тому, что любишь ты сам и порадоваться тому, что это у тебя есть. Равно как и ты должен быть открыт к возможности ощутить, понять другого человека, уловить, что ему дорого и почему. И основой всему этому в самом широком смысле этого слова всегда являлась и является любовь.