Слабый закон с сильным названием

"Единой России" нужен не реальный парламентский контроль, а хорошие отношения с правительством.

Год без одного дня понадобился Госдуме для того, чтобы принять в окончательном виде пакет законов о парламентском контроле. 24 апреля 2012 года он был внесен от имени ключевых депутатов фракции "Единая Россия" на рассмотрение нижней палаты. А 23 апреля уже 2013 года – принят ею в третьем чтении.

Год назад появление единороссовских законопроектов о парламентском контроле вызвало разнообразные комментарии и предположения. От думской оппозиции исходили даже версии о том, что партия власти хочет в очередной раз отложить обсуждение альтернативного проекта об усилении контрольных полномочий парламента за деятельностью исполнительной власти, который подготовили депутаты из "Справедливой России" и КПРФ. Впрочем, потом стало понятно, что "ЕР" привычно позаимствовало эту идею у оппозиции, правда, представив ее в своей интерпретации, которую оппозиция не поддержала. Потому что реального расширения надзорных функций представительной власти через создание множества комиссий контроля, как это предполагалось в оппозиционном проекте, в единороссовском варианте не наблюдалось. В нем были просто перечислены как ныне действующие механизмы взаимодействия исполнительной и законодательной властей, так и некоторые новые, направленные не столько на контроль парламента за правительством, сколько на его более равновесное с ним сотрудничество.

Однако спустя год Дума почти единогласно (435 депутатов – "за") высказалась в поддержку этого закона. Лидер фракции "Справедливая Россия" Сергей Миронов еще с утра 23 апреля объяснил, почему его коллеги решили

все-таки закон поддержать. "Исходя из логики самого названия законопроекта, нашим избирателям не объяснишь, почему "Справедливая Россия", в программе которой записано требование о серьезном парламентском контроле, голосует "против". Поэтому мы его поддержим, но еще раз хочу сказать: он ничего не добавляет, это просто, если называть вещи своими именами, профанация", – заявил он.

"Закон пустой абсолютно, закон полностью переписывает, не добавляя ни одной буквы, все полномочия, которые сегодня есть у Федерального собрания, – либо в Конституции, либо в соответствующем законе. Ничего нового не сказано, никаких дополнительных полномочий палата не получает. Это, кстати, свидетельство того, что закон был наскоро слеплен как альтернативный нашему законопроекту, где действительно давались реальные полномочия для реального парламентского контроля Федеральному собранию", – добавил Миронов.

Коммунисты исходили из той же логики: конечно, ничего существенного к нынешним полномочиям депутатов закон не добавляет, но даже мелочи, предлагаемые в нем, пригодятся, да и как вообще-то можно голосовать против идеи парламентского контроля.

Однако в кулуарах оппозиционеры высказывались более откровенно. Например, "эсер" Дмитрий Горовцов, который как раз и был одним из авторов альтернативного проекта, сообщил, что закон о парламентском контроле, скорее всего, повторит судьбу закона о парламентском расследовании, принятого еще в 2005 году. Последний, по словам Горовцова, является вроде бы как действующим законом, но на практике он не применяется.

И действительно, использовался он всего один раз – для расследования аварии на Саяно-Шушенской ГЭС в 2009 году. Примерно то же самое, уверен депутат, будет и с парламентским контролем: "Закон о нем будет, а вот самого контроля – нет".

А вот глава фракции "ЕР" Владимир Васильев высказал вчера прямо противоположную оценку принятому закону. По его словам, "таких полномочий, как сегодня, с точки зрения парламентского контроля, у депутатов не было никогда". Правда, когда он стал эти новые полномочия перечислять, то получилось немного. Например, для получения заключений от профильных комитетов правительство будет вносить в Госдуму проекты госпрограмм. А бюджетный комитет ГД станет каждый год получать от Минфина проект основных направлений бюджетной и налоговой политики, чтобы депутаты смогли предлагать в этот документ свои поправки. Ну, а самое главное, по словам Васильева, это "возможность проведения парламентского расследования по фактам грубого нарушения финансовой дисциплины в рамках исполнения федерального бюджета, бюджетов внебюджетных фондов или распоряжения федеральной собственностью".

Больше ничего существенного единоросс не припомнил. И не даром, ведь не вспоминать же, скажем, о праве Госдумы и Совета Федерации направлять запросы от всей палаты, или от отдельного депутата и сенатора. Или, к примеру, о возможности проведения правительственного часа, а также приглашения министров на заседания профильных комитетов. Или же, например, о

возможности ГД и СФ предлагать своих представителей для работы в различных правительственных комиссиях. Ведь все это можно было и не прописывать в законе, а согласовать в рабочем порядке с правительством.

При этом надо заметить, что единороссовский законопроект о парламентском контроле в варианте первого чтения и в той окончательной редакции, которая была одобрена 23 апреля в чтении третьем, – это, как говорится, две большие разницы. "ЕР" сама отказалась от многих положений, которые хотя и не нарушали основ доминирования исполнительной власти над законодательной, но хотя бы как-то заставляли правительство считаться с мнением парламентариев. Например, в первом чтении была, а к третьему исчезла обязанность кабинета министров после принятия закона представить в Госдуму необходимые для его реализации подзаконные акты в течение трех месяцев. Эта норма теперь заменена на более обтекаемую – мол, правительство должно предоставить депутатам график принятия своих нормативных актов.

В общем, как поговаривают в думских кулуарах оппозиционеры, единственно более или менее интересной новацией оказалась лишь возможность проведения парламентских расследований по фактам казнокрадства и грубого нецелевого использования бюджетных средств. Правда, как указывает тот же Горовцов, проблема заключается в том, что расследование может проводиться только тогда, когда его замысел поддержат обе палаты Федерального собрания. А это значит, что если думское большинство и попытается инициировать какое-либо расследование, через Совет Федерации эта активность всегда может быть заблокирована.