Можно ли было сдать Северную столицу?

Когда ломалось всё, чем жил советский народ почти 80 лет, некоторые странные, на мой взгляд, люди задались вопросом: а зачем в войну мы защищали Ленинград? И что там, собственно, защищали — исторические камни? Не разумнее ли было сдать Ленинград немцам, глядишь, остались бы живы умершие в блокаду люди (от 600 тысяч до 1 миллиона, точное число не установлено).

СТОРОННИКИ этой точки зрения гневно клеймят тоталитаризм, «злодея Сталина», «дурака Жданова», которым было не жаль ни солдат, ни мирных жителей. Тех, кто с этим не согласен, именуют «сталинистами».

«Сталинисты», в свою очередь, негодуют, кипят возмущением, обзывают своих противников «демократами» (хотя демократия тут ни при чём).

Попробуем ответить на простой, вполне конкретный вопрос: а когда именно можно было бы (если принять точку зрения «демократов») сдать Ленинград?

Блокада города началась в сентябре 1941 года. Но о том, что началась именно блокада, тогда ещё никто не знал. Под городом шли жестокие, круглые сутки не затихавшие бои.

30 сентября 1941-го загрохотал «Тайфун», немецкая операция по взятию Москвы. Фельдмаршал Ф. фон Бок говорил про это сражение, что его судьбу решит последний батальон. И вот, вообразите, в этот миг мы сдаём Ленинград. При этом фон Бок получил бы из-под Ленинграда 30 дивизий. Чем это нам грозило бы, объяснять не нужно. Так можно ли было тогда сдать Ленинград? Нет.

Самой страшной для ленинградцев была зима 1941—1942 годов, тогда от голода умерло наибольшее число жертв блокады. В это же время с 5 декабря 1941-го до марта 1942-го Красная Армия вела наступательные операции по всему фронту. Можно ли было тогда сдать Ленинград? Нет.

Наступила весна, город ожил, под огороды раскопали все скверы и парки.

Летом 1942-го немцы перешли в наступление и пробились к Сталинграду. Можно ли было тогда сдать Ленинград? Нет. Подтянув резервы оттуда, немцы овладели бы Сталинградом, прорвались на Кавказ.

Так ленинградцы дожили до зимы 1943-го. В январе блокада была частично прорвана. Наступило значительное облегчение.

Летом 1943 года происходила Курская битва. По мнению многих историков, она ознаменовала коренной перелом в войне. Если бы немцы смогли перебросить сюда войска из-под Ленинграда, они окружили бы наши части Воронежского и Центрального фронтов, им открылась бы дорога на Москву. Можно ли было тогда сдать Ленинград? Нет.

Итак, с точки зрения общего хода войны не было такого благоприятного момента, когда Ленинград можно было бы сдать. В любом случае сдача города означала бы катастрофу на фронте.

Люди несведущие не представляют процесса такого рода сдачи. А начинается он с переговоров. Оговариваются условия: сдающейся стороне запрещается что-либо уничтожать, оружие, боеприпасы и т.п. должны быть переданы в целости и сохранности. В плену оказалось бы несколько армий. Но если часть войск возможно было эвакуировать, то Балтийский флот не эвакуируешь.

Врагу достались бы 2 линкора, 19 эсминцев, 66 подводных лодок, 48 торпедных катеров, 15 охотников за подводными лодками, сторожевых катеров и др. А также 424 орудия различных калибров береговой обороны, 352 орудия системы ПВО флота.

Враг захватил бы горючее, смазочные материалы, цветные металлы, иное стратегическое сырьё, многочисленные боеприпасы. И всё это было бы использовано против нас.

В случае сдачи Ленинграда произошло бы угрожающее ухудшение оперативной обстановки на фронте. Сталин с тревогой говорил зимой 1941 года: «Если Ленинград не устоит, придётся создавать новый фронт в районе Ярославля».

Посмотрим на карту, что произошло бы в этом случае. Сталин был прав. Крупных водных преград на этом театре военных действий нет, и немцев, скорее всего, удалось бы остановить действительно только под Ярославлем. Немцы в этом случае получали возможность прервать сообщение по Северной железной дороге, тогда прекратились бы поставки союзнических конвоев, встало бы под вопрос существование Северного флота.

Ленинград (Петербург) в сознании граждан СССР среднего и старшего возраста ещё оставался столицей, пусть и второй. Гитлер мог бы создать там марионеточное правительство в противовес правительству СССР. Предатели и шкурники, готовые сотрудничать с таким правительством, конечно, нашлись бы. Такова политическая подоплёка невозможности сдачи города.

Сдача Ленинграда произвела бы удручающее впечатление на страну и армию. Нам сейчас трудно себе представить, каково было отношение советских людей к Ленинграду как к городу революции, городу, связанному с именами Ленина и Кирова. Теперь нет того советского чувства любви к Ленинграду. А тогда оно было. А любовь, как известно, творит чудеса. Тем более что чувство любви к Ленинграду было частью общего чувства любви к Родине. Миллионы советских людей  думали: нам тяжело, а ленинградцам разве легче? Таков моральный фактор, очень важный при обороне Ленинграда.

Великие города не возникают случайно. Петербург был создан в центре силового геополитического поля. С созданием Беломорско-Балтийского канала (позднее Волгобалта) устанавливалась связь Балтийского моря с полярными морями (позднее и с Чёрным). Потеря Ленинграда была бы трагедией в геополитическом смысле. С его потерей от страны отпадал не просто огромный кусок территории, а весь Северо-Запад России, от Балтики и Кольского полуострова до Северной Двины.

Но, допустим, чтобы избавить мирное население от ужасов блокады, город всё-таки сдали. В руках у немецко-фашистских захватчиков оказалось бы всё гражданское население, военнопленные красноармейцы, экипажи кораблей, личный состав батарей береговой артиллерии. С военнопленными всё ясно, бо`льшую часть из них ждал один конец — смерть. Это же безоговорочно постигло бы и еврейское население города. Немцы безжалостно уничтожали советских евреев.

Однако с какой стати немцы вдруг подобрели бы к остальному населению и стали бы кормить сосисками и поить баварским пивом тех самых людей, которых только что хотели заморить до смерти? Эти «добряки» в сентябре 1941 года первым делом разбомбили в Ленинграде продовольственные Бадаевские склады. Они обстреливали любой корабль на Ладожском озере, хотя видели, что на палубе женщины и дети.

Итак, если бы Ленинград был сдан, людские потери намного превысили бы потери в период блокады. Это совершенно очевидно. Но вся беда в том, что люди, говорящие о целесообразности сдачи города, всерьёз не задумываются о её последствиях. Чем глубже вдумываешься в проблему, тем более многогранной она вырисовывается. Ленинградцы защищали не камни, а всех нас, наше будущее. Недаром на Пискарёвском кладбище на мемориальной доске, посвящённой вологжанам, павшим в боях под Ленинградом, начертано: «Защищая Ленинград, вы спасали Россию».

Но для зарубежных и местного розлива либералов вопрос о том, сдавать или защищать Ленинград, диктуется вовсе не жалостью к людям (никогда и никому русского, советского народа не было жалко). Вопрос о сдаче Ленинграда является для них одним из пунктов борьбы со Сталиным, с СССР, с советским социализмом.

Они с достойной лучшего применения ретивостью твердят, что в страданиях ленинградцев в первую очередь виноват, дескать, Сталин. Якобы своим преступным бездействием обрёк людей на страдания. Он не подготовил город к блокаде, он допустил блокаду и, значит, был едва ли не сообщником немцев (городят и такое).

Но Сталин не мог тогда снять с полки «Историю Великой Отечественной войны» и узнать, что в сентябре 1941 года началась Ленинградская блокада. Сталину это стало ясно позднее, когда попытки отогнать врага не увенчались успехом.

Либералы утверждают, что Сталин так «подло» поступил с Ленинградом потому, что не любил этот город. Для историков мотивация «любил — не любил» не научна. Но чем же объяснить, говорят нам, что после убийства Кирова Сталин ни разу не побывал в Ленинграде? В СССР в то время было около двух тысяч городов, в 90 процентах из них Сталин ни до убийства Кирова, ни после никогда не бывал. Что же, он и их «не любил»?

А вот что было сделано при Сталине в «нелюбимом» им Ленинграде. В 1941 году создана организация по сооружению в Ленинграде метро (война помешала начать строительство).

До революции за 153 года (1764—1917 гг.) было построено 9,8 км невских набережных, а за сталинские 29 лет (1924—1953 гг.) их протяжённость увеличилась более чем в 10 раз. А ведь средства на возведение набережных выделялись из союзного бюджета, который составлялся при непосредственном участии Сталина.

А вот как при Сталине росло население Ленинграда. В 1926 году оно составляло 1,6 миллиона человек, в 1932-м — 2,8 миллиона, 1939-м — 3,2 миллиона (двукратный прирост за 13 лет). Гибель людей от голода в блокаду, от обстрелов и бомбёжек, а также интенсивная эвакуация привели к тому, что к январю 1944-го в городе оставалось 560 тысяч жителей, но уже к сентябрю 1945-го население удвоилось (1,2 миллиона человек).

Большинство граждан РФ знают, что была блокада Ленинграда и её прорыв. А то, что между этими двумя событиями проводились другие фронтовые операции, чтобы прорвать блокаду, многим неведомо. Сталин и руководство страны никогда не оставляли попыток прорвать вражеское кольцо вокруг города на Неве. В Государственном Комитете Обороны, который возглавлял Сталин, было принято решение о прокладке Дороги жизни, по которой из Ленинграда эвакуировали 1,3 миллиона человек.

Приведу слова известного деятеля, у которого Ленинград торчал костью в горле два с половиной года. Итак, 9 января 1945 года в гитлеровской ставке проходит совещание. Завершая его, Гитлер говорит: «Когда у нас начинают жаловаться, я могу только сказать, берите пример с русских в том положении, какое у них было в Ленинграде».

Подумайте, злейший враг нашего народа воздаёт должное подвигу Ленинграда, а нынешние недоумки мусолят вопрос: нужно ли было защищать Ленинград? И не стыдятся при этом ни памяти героев-солдат, погибших в тех боях, ни стариков и детей, которые кротко угасали в нетопленных квартирах, но не выходили на демонстрации против «тоталитарного режима» и не бежали через передовую к немцам, чтобы те их накормили. Глумятся, ковыряются грязными пальцами в священных могилах и разглагольствуют: а нужна ли была эта жертва?

Подвига, подобного ленинградскому, не знавала мировая история. Бывали осады, были блокады, но никогда не было такого жертвенного душевного огня, чтобы люди десятками тысяч предпочитали умереть, но не сдаться врагу. Надо гордиться таким подвигом, а не задавать кощунственные вопросы.