Пассии экс-министра разрешили бегать к милому на свидания

«Недопустимо суровой мерой» и «пытками» назвали адвокаты Евгении Васильевой решение поместить ее под домашний арест. В среду в Мосгорсуде защита Васильевой обжаловала соответствующее постановление Хамовнического суда, вынесенное ранее. Также выяснилось, что главный фигурант коррупционного скандала по делу «Оборонсервиса» всеми фибрами души стремилась к своему патрону — экс-министру обороны РФ Анатолию Сердюкову. По данным портала Lifenews, Васильева просила разрешить ей отбывать домашний арест не в своей шикарной квартире в Молочном переулке, а в доме 67 по улице Косыгина — где, собственно, проживает г-н Сердюков.

Говорят, с милым рай и в шалаше. В данном случае Васильева мечтала о рае без кавычек. Дом 67 находится за высоким забором, вокруг — бескрайние просторы киностудии «Мосфильм». Собственно, этот особняк и раньше принадлежал «Мосфильму», но потом перешел в ведение... непонятно кого. Власти Москвы от него открещиваются. Попасть на территорию (судя по всему, участок вокруг дома немаленький) невозможно. Кстати, на Косыгина немало таких загадочных особняков — то ли дома приемов, то ли личные владения сильных мира сего. Теперь тайна по крайней мере одного дома раскрыта благодаря г-же Васильевой.

Даже странно, что в столь «невинной» просьбе суд Васильевой отказал. В среду она была скромнее в своих желаниях, но все равно с помощью стряпчего давила на жалость. Адвокат Васильевой Гофштейн сверхэмоционально сообщал судьям, что его подзащитной запретили выходить за пределы квартиры, общаться с кем-то, кроме адвокатов, отправлять и получать почту, а также пользоваться любыми средствами коммуникации. Сделав «такие выводы», Хамовнический суд, по мнению адвокатов, «не в полной мере учел данные о личности обвиняемой», которая «по первому же вызову являлась к следователю и не предпринимала попыток скрыться». Васильева, возмущался адвокат, лишена возможности «приглашать людей для уборки квартиры, приготовления пищи, что является угрозой для ее жизни». «Жестокими пытками» адвокат назвал также «невозможность посещения магазина, врача и изъятие у нее всех денежных средств».

И все это при том, что само следствие, по мнению адвоката, «показало крайне низкий уровень законности расследования этого дела». В частности, адвокат указал на то, что в постановлении о продлении сроков следствия стоит дата: до 10 апреля 2012 года, а само постановление подписано «несуществующим должностным лицом несуществующего органа» — руководителем военно-следственного управления СК при прокуратуре (СК на тот момент вышел из подчинения прокуратуры). По мнению защиты обвиняемой, «суд, принявший решение о домашнем аресте, не дал себе труда критически отнестись к предложению предварительного следствия, разрешив подследственной встречаться только с адвокатами».

— А следователь если придет, получается, что Васильева должна встречаться с ним в нарушение постановления? — задал Гофштейн вопрос судьям, рассматривавшим его жалобу, и потребовал отмены постановления и освобождения Васильевой. В ответ представитель прокуратуры тоже не ударил в грязь лицом:

— Считаю заключение Васильевой под домашний арест законным и обоснованным. Давайте не будем обращать внимание на технические огрехи, все мы люди и можем промахнуться мимо кнопки клавиатуры. В ходе предварительного следствия получено достаточно данных о том, что Васильева причастна к инкриминированным ей преступлениям, ущерб от которых более 263 миллионов рублей. Запрет на посещение квартиры домработницами и поварами не является жизненно необходимым. И не надо доходить до маразма — следователь в любом случае может посещать обвиняемую, — заявила прокурор.

Выслушав всех, суд решил удовлетворить жалобу частично. Васильевой разрешили посещение ее квартиры лицами, не являющимися свидетелями и обвиняемыми по его уголовному делу, позволили отправление почтовой корреспонденции и телефонные звонки, не касающиеся уголовного дела. Также ей разрешили покидать свою квартиру по разрешению следователя. Так что она вполне может бывать в особняке на улице Косыгина и жаловаться лучшему другу на свою тяжелую судьбу.