Церковь открыто ставит вопрос о воссоединении русского народа

Инициатива протоиерея Всеволода Чаплина по сбору подписей под "Хартией воссоединения народа России, Украины и Белоруссии" вызвала немало критики за свою якобы голословность, отсутствие перспективы конкретного применения её результатов.

Да, наверное, она даже может показаться вызывающе наивной, ведь любому ясно, что и миллионы подписей геополитические карты не перекроят и интересы элит не изменят. Однако всё же представляется, что действительная роль этой акции может быть довольно значимой. Открытая для подписей Хартия, при условии её широкой общественной презентации, вполне может повлиять на положение дел в существующих планах постсоветской интеграции.

Понятно, что церковная инициатива призвана дополнить интеграционные шаги, предпринимаемые сейчас Россией на государственном уровне. То, что предлагает в этом плане официальная Россия, принципиально (и сознательно) лишено каких-либо ценностных, идентитарных и идеологических составляющих - только экономический прагматизм. И, наверное, это правильно, разумно исходя из политических реалий СНГ. Однако интеграционный проект обязательно должен иметь свою идентитарную основу, иначе это скорее лишь сотрудничество, но не интеграция. И в этих условиях именно церковь может взять на себя ответственность за наполнение интеграционных процессов историческим, ценностным содержанием. Но есть один существенный нюанс: в отличие от официальных российских проектов, интеграционная концепция Хартии не предполагает объединения разных народов и не замахивается на всё постсоветское пространство. Она открыта для желающих присоединиться к ней, однако заранее задан принцип - речь идёт о воссоединении одного народа. И в этом состоит её коренное отличие. Фактически, за этим можно видеть и альтернативную модель интеграции.

Собственно, интеграционный проект по Хартии уже не является постсоветским, как в той или иной степени все остальные проекты. Он предполагает интеграцию на иных основаниях. В тексте Хартии нет ни слова ни о пространстве бывшего СССР как о какой-то желанной целостности, ни о восточнославянских народах, которым почему-либо надо держаться вместе. Наоборот, в ней говорится о воссоединении одного народа. И это очень важный момент, радикально отрывающий концепцию воссоединения по этой Хартии от советской модели трёх братских народов, всё ещё сохраняющей свою идеологическую силу и на деле работавшей лишь на разделение общерусского пространства. Возможно, впервые на большом общественном уровне провозглашена интеграционная концепция, утверждающая общерусское единство и основанная на требовании воссоединения одного народа, а не объединения нескольких. Конечно, если не считать прежних заявлений вроде "все мы единый советский народ".

"Хартия Воссоединения Нашего Народа" де-факто постулирует за русскими статус разделённой нации, указывает на его политическую раздробленность, одинаково описывая РФ, Украину и Белоруссию как "государства нашего народа". При этом она ссылается на норму конституций всех трёх государств, по которой именно народ является источником власти. Для большой политики это формулировки до сих пор почти не допустимые, разве что в частных статьях и высказываниях, а также в редких заявлениях президента Белоруссии Александра Лукашенко. Воссоединение русских государств - такой темы в российском политическом дискурсе пока что нет.

Но примечательно, что этот народ никак в Хартии не обозначен, это как бы народ без явной идентичности. Да и страна никак не названа.

На мой взгляд, это единственное слабое место в её тексте. Понятно, что назвать его русским (общерусским) трудно по соображениям постсоветской политкорректности и реального господства антирусских моделей в общественном сознании, но произнести слово "Русь" всё же можно было - его вполне нормально воспринимают люди самых разных взглядов во всех трёх государствах. Воссоединение Руси - эта формула должна не только подразумеваться, она должна была и прозвучать.

Очень хорошо, что эта инициатива исходит из церкви. РПЦ - единственный легальный институт нашего общества, который официально считает себя русским (и именно общерусским) и имеет общерусскую, ныне трансграничную территорию своей деятельности. Русская церковь хранит в себе образ единой Руси, сохраняет её идентичность. Поэтому именно ей и пристало поднимать вопрос о воссоединении общего пространства, собирании народа.

И да, вряд ли конкретно эта инициатива может быть сама по себе успешна. Таких инициатив потребуется ещё немало. Неслучайно ведь с формальной точки зрения её трудно называть инициативой высшего церковного руководства - пока что это скорее частная акция. Очевидно, шаги более высокого и более официального уровня мы увидим позже. Однако она в любом случае будет иметь свой положительный эффект. Православным русским людям важно видеть, что церковь озабочена вопросом воссоединения Русской земли. Кроме того, это пробуждает общественную мысль, снова выводит тему общерусского взгляда на передний план информационного поля. Только так мы можем сломать затянувшееся господство старых (советских) и откровенно русофобских норм политкорректности в этом вопросе.

Это же закладывает и совершенно иную, по сравнению с господствующей, форму русской государственности: здесь уже нет речи о привычном нам этническом федерализме, который, создавая региональную этнократию, неизбежно ведёт к новым сепаратистским конфликтам и политическому распаду. Наоборот, Хартия указывает на норму наших конституций о едином народе как о носителе государственной власти. За этим стоит модель национальной государственности, русского политического самоопределения. Как и вера в его волю к воссоединению и государственной деятельности.

Широкая общественная презентация новой логики интеграции имеет огромное значение и, несомненно, окажет влияние на настроения и в обществе, и в политических элитах. Ведь важнейшая проблема всех планов по постсоветской интеграции в том, что объединяться на старых основаниях нельзя. Это просто бессмысленно - Советский Союз распался не случайно, в нём сработали заложенные в его устройстве социальные и политические механизмы, действовавшие именно в этом направлении. Формы постсоветских государств не предполагают единого народа на Русской земле, наоборот, они отражают идеологии, как раз эту землю разделяющие. И простое воссоединение трёх государств в новый союз не станет воссоединением одного народа. Скорее даже наоборот, подтолкнёт к развитию сепаратистские идеологии.

Нам объединяться ещё, к сожалению, рано, так как до сих пор нет новой (и в то же время более историчной) идеологии объединения, которая была бы широко известна и признана в народе. Её можно вычитать в ряде текстов современных мыслителей, но её нет в общественном сознании, её нет в официальных заявлениях. Но инициатива Хартии важна именно тем, что предполагает новый шаг в деле её становления и общественной презентации. Шаг тем более значимый, что освящён авторитетом Русской церкви.