Неправославные христиане не верят в гонения на РПЦ

В последнее время все только и говорят о гонениях на Русскую Православную Церковь. Из интернета мы узнаем, что по всему миру воинствующие феминистки спиливают кресты; а из телевизора - что подобные акции заказал Березовский, и их осуществляют проплаченные «активисты». Последнее происшествие прогремело на всю страну накануне, 16 сентября: 62-летний ленинградский диссидент Юрий Пиотровский облил чернилами икону в храме Христа Спасителя. «Мой район» заинтересовался, как представители других христианских конфессий оценивают наметившееся противостояние между РПЦ и светским обществом.

Наверное, им неприятно за ним наблюдать? И опасаются ли они, что агрессивные действия некоторых православных обрушатся на католиков, лютеран, баптистов и прочих «неверных»?

«Гонений на церковь, конечно, нет, есть рефлексия социума, этакая односторонняя реакция на негатив, - говорит пастор евангелической лютеранской церкви «Ингрия» Иван Лаптев. – Слово «гонения» употребляют, скорее, по привычке, памятуя о годах, проведенных под гнетом советской власти. Если кто сейчас и ощущает давление, то это как раз не православная церковь, а мы, потому что в теологических кругах опять пошли разговоры о единстве церкви. Что истинная вера - только православная. Эти разговоры муссируются в интернете, порождают определенную реакцию. Но, в отличие от XIX века, в эти споры посвящены пока только священники. Прихожанам я советую четко разделять факты и не факты. Если про какого-то священника говорят, что он нарушает закон, то очень может быть, что закон нарушают как раз те, кто на него клевещет. Насколько мне известно, сами православные священники ни разу не обмолвились, что их неприятелей подсылают из-за границы и покупают за большие деньги.

Главное отличие лютеранской и православной церкви – выборность. Если общество видит, что пастор стал жить не по средствам, то из его прихода уходят люди. И тогда в этот приход могут назначить другого пастора. Вернее, выбрать. А в православной церкви система назначения священников и распределения приходов очень уж непрозрачная. И получается, что от мнения прихожан ничего не зависит. А прихожане все видят и понимают: вроде как этот человек ведет службу, а на самом деле занимается бизнесом…»

О церкви как бизнесе говорят и простые христиане, не священники. Католик Александр Фролов рассказал, как в 1998 году ради интереса зашел в Казанский собор. «Больше всего меня тогда поразил «прайс-лист» на услуги, оказываемые «заведением», который висел, если я не ошибаюсь, у входа. Крещение, отпевание, причастие... Там много было всего. И свечки, которые тут же в лавке внутри храма продаются за деньги. Не знаю, для меня это была дикость: вроде в Библии Иисус как раз говорил, что в храме торговать запрещено...

Я вырос вроде бы в православном городе -  Великом Новгороде, но в коммунистической стране, потому никогда не привязывал православие к «русскости». Почему-то считается, что эти понятия неразделимы. По мне, так вопрос этот спорный. Но многие яйцеголовые рассуждают о том, что именно православная конфессия - это наша идеология сегодняшнего времени. Спорно. Россия огромна, тут есть и католики, и мусульмане, и шаманисты, и буддисты, и кого только нет. Мне кажется, что под знаменем православия народ не объединишь ни «за», ни «против» кого-либо. А идеологию нам с момента развала СССР подсовывают чуть ли не каждые полгода разную. То мы в едином порыве якобы за футбол болеем, то мы, опять же якобы, празднуем годовщину победы в Великой Отечественной, то с экстремистами боремся в едином, опять же, порыве.

Теперь вот - православная церковь.

И потому некоторые могут считать, что если наш народ утратит веру в священников (не в Бога, заметьте, а именно в священников и церковь как посредника между святым и низменным), то тут и настанет конец России и пойдёт раскол... Да нет, про футбол можно сказать то же самое, и про праздник Победы над немцами. Вряд ли кто-то специально придумал этот раскол и нагнетает вокруг него обстановку.

Про Pussy Riot могу сказать, что это некрасивые девки, которые по-дурному поприкалывались. Никакого отношения к какой-либо конфессии это происшествие не имеет. Также нет тут и политической подоплёки. Это не протест, не оппозиция, это - обычная жажда внимания. Обычное хулиганство на почве инфантилизма».

Кандидат исторических наук, католик Виталий Чернов отметил, что гонения и тирания – это процесс, исходящий со стороны государства. Соответственно, утверждать, что церковь подвергается гонениям, уже лет 20 бессмысленно. «Конечно, такая риторика с использованием слов, которые напоминают о действительно черных страницах в прошлом – это от лукавого. Сейчас, наоборот, РПЦ становится частью государства, пусть и неофициально. Скандалы вокруг Церкви – вполне оправданная реакция на ее огосударствление. Так что это все политические баталии, а не церковные. Не стоит забывать, что для верующих священник – это посредник между ним и Богом, так что истинные верующие от религии не отвернутся, как бы церковнослужители себя ни вели.

Во всех странах критикуют церковь. В Польше и Италии критикуют католическую. Каких-то особых претензий к православию никто не имеет. В России католическую церковь  не критикуют в связи с малочисленностью. Если агрессия распространится на другие религии, это будет напоминать реставрацию того порядка, который царил до реформы Столыпина. Тогда за переход из православия в другую религию была положена уголовная ответственность. Если они там умные люди, они не допустят, чтобы церковь срослась с государством в этой или подобной форме.

Сейчас для РПЦ основной враг – либеральная оппозиция, а не другие конфессии, поэтому враждовать с католиками и протестантами они не будут. Скорее, наоборот: будут искать в них союзников, если есть общие интересы – борьба с абортами, например. Во всем мире положение религий стало довольно шатким в связи с тем, что произошло обновление секулярных ценностей. У церкви уже нет такого абсолютного морального авторитета, как в предыдущие эпохи.

Я с трудом представляю, что все эти массовые выпады против РПЦ имеют под собой религиозную почву, что кто-то хочет развенчать саму доктрину. Нет, все претензии к ней – не религиозного, а политического характера. Они прекратятся, когда церковь перестанет быть государственной структурой, коей она фактически является».

Стоит отметить, что оба опрошенных «МР» эксперта – и лютеранский священник, и католик-богослов - посетовали на отсутствие позитивной информации о деяниях Церкви в прессе и на телеэкране. «Я не имею в виду трансляцию крестного хода и другие мероприятия, - отметил Виталий Чернов, - но почему мы не видим историй о том, как Церковь кому-то помогла, взяла опеку над многодетной семьей или трудными подростками? Раз есть на свете хорошие священники, значит, есть и добрые дела. А нам о них не рассказывают. Искать жареные факты, безусловно, интереснее, а показывать готовую картинку с литургии – проще».