День свободной России – праздник странный

Когда-то он был почти официальным. В те немыслимо далекие от нас 90-е годы 19 августа отмечалось как начало конца коммунистического режима в СССР. Точно ли это было так на самом деле – вопрос спорный, и в смысле начала, и в смысле конца. Однако людям было отрадно сознавать, что коммунистический режим рухнул и у этого счастливого события есть точка отсчета.

Те, кто выходил в августе 1991 года к Дому правительства, может быть, не очень ясно знали, чего они хотят; еще хуже представляли себе, как этого добиться; но все они точно знали, что не хотят жить по прежнему. Подавляющее большинство людей в стране ясно выразили свое отвращение к однопартийной коммунистической системе. Это было настолько для всех очевидно, что ГКЧП не решился применить военную силу и тихо сдал свои позиции, вовремя испугавшись возможных последствий.

День 19 августа стал тогда праздником потому, что он оказалось редким в российской истории, когда общество победило власть. По меркам XX века победило почти бескровно, но тех троих, кто стал жертвой мятежа – Илью Кричевского, Дмитрия Комаря и Владимира Усова, лучшая часть российского общества помнит до сих пор. 19 августа к памятному знаку, установленному на месте их гибели приносили цветы. В этом году – почти исключительно белые.

Казалось бы, 19 августа, как день освобождения от коммунизма и диктатуры КПСС, имел все шансы стать главным национальным праздником новой России. Что в сравнении с ним 12 июня – день принятия Декларации о государственном суверенитете России или 4 ноября – День народного единства, приуроченный к изгнанию поляков из Москвы, которое, как говорят историки, на самом деле пришлось совсем на другой день? Все эти новые праздники, искусственные и надуманные, не столько привязаны к событиям, сколько рассчитаны на определенный общественно-политический эффект.

19 августа стало бы настоящим праздником для России, если бы ГКЧП был раздавлен до конца, и страна очистилась от коммунистической скверны. Увы, этого не случилось. Руководители ГКЧП были низложены и изгнаны с политического Олимпа, но дело их осталось жить. Его перехватили ловкие политики из партийно-комсомольской, военной и чекистской номенклатуры, вовремя напялившие на себя демократические одежды и представшие перед российским обществом в образе строителей новой демократической России. Некоторые из них даже претендовали на роль жертв – кого-то выперли из Политбюро и сняли с должности секретаря горкома партии, кого-то исключили из КПСС и выгнали из Генеральной прокуратуры. Обиженные аппаратчики из вчерашней номенклатуры, вовремя оценив открывшиеся перед ними возможности, накрепко присосались к государственной кормушке и постепенно создали крепкий клан, попасть в который могли только свои – по духу, по взглядам, по биографии. Покровительствовал им, сколько было возможно, бывший первый секретарь обкома КПСС  Борис Ельцин, а когда стало уже невозможно, передал власть надежному преемнику – подполковнику КГБ Владимиру Путину.

Общество все это время утешалось сказками о трудностях политической борьбы и необходимости всевозможных компромиссов с политическими проходимцами, делало ставки на однодневных жуликов, играющих роль оппозиционеров, и постепенно отдавало одну за другой завоеванные в августе 1991 года гражданские свободы.

Вот почему 19 августа отмечают праздник не так много людей в России. Этот праздник давно осиротел – он чужой для власти, чужой для общества. Он свой только для тех, кто помнит и верит, что народ, вышедший на улицы, может победить.