7 вопросов Жаку Сапиру, экономисту

Финансовый кризис в Европе продолжает углубляться. Европейские лидеры — Германия и Франция — по-прежнему не могут прийти к согласию по вопросу о помощи остальным членам ЕС. О том, что будет дальше, «РР» спросил у известного французского экономиста, руководителя Высшей школы социальных наук и Центра исследований индустриализации Жака Сапира.

1. Есть ли надежда на благополучное разрешение ситуации в Греции, на возвращение к статус-кво, который мы имели до начала кризиса?

Что ситуация вернется в нормальное русло, надежды нет никакой. Не стоит рассчитывать и на то, что создание коалиционного правительства в Греции, о котором было объявлено в воскресенье, принесет облегчение.

2. Кризис будет расширяться?

Есть неразрешимая уже проблема Италии. Процентные ставки по итальянскому долгу подни­маются все выше и выше. Утром в понедельник они достигли наивысшей за все время сущест­вования еврозоны точки - 6,7%. То есть выплата одних лишь процентов по госдолгу становится для итальянского бюджета непомерно тяжелым бременем. Я предполагаю, что в ближайшие несколько недель итальянское правительство обратится к Брюсселю за дополнительной помощью, и это станет началом нового витка кризиса. Итальянский долг превышает 1,9 триллиона долларов, и при такой его величине Европейский фонд финансовой стабильности абсолютно неспособен оказать стране помощь.

3. А не могут разве ведущие европейские государства - я имею в виду Германию и Францию - согласованно, как в случае с Грецией, оказать помощь и на этот раз?

В случае ухода в пике Италии между немцами и французами опять начнутся споры. Немцы категорически против того, чтобы Европейский центробанк вмешивался в разруливание ситуации с долгами стран - членов ЕС. Французская позиция: ЦБ должен срочно прийти на помощь. Если возобладает немецкая позиция, будущее еврозоны окажется крайне туманным.

4. Как вы объясняете немецкую позицию?

Уже на заре еврозоны, в 90-х, все говорили, что нужна б?льшая интеграция - фискальная, бюджетная, экономическая. Иначе в будущем проект евро окажется под угрозой. Так и случилось. Но пока мы не видим никаких признаков, что эта интеграция происходит. В том числе и по­тому, что этого не хочет самый главный игрок, Германия - она понимает, что в случае более тесной интеграции ей придется субсидировать менее самостоятельные страны еврозоны. А это невозможно политически.

По­этому германская элита уже приготовилась морально к тому, что еврозона перестанет существовать.

5. Почему фактически не работал Пакт о стабильности и росте, предусматривавший б?льшую дисциплину стран ЕС?

Он лишь назывался Пактом о росте, а на деле являлся пактом о строгой экономии бюджета. И страны вроде Греции, которые стали вводить у себя предусмот­ренные пактом меры, в итоге получили уменьшение роста, а кое-где даже рецессию. Это замкнутый круг: ты включаешь режим строгой экономии из-за дефицита бюджета и растущего долга, а в итоге получаешь рецессию. Налоговые поступления начинают уменьшаться, и это еще больше увеличивает нагрузку на твой долг.

6. Самый плохой сценарий для мировой экономики - это все же распад еврозоны?

К сожалению, мы сейчас стоим перед выбором между двумя худшими вариантами. Распад еврозоны приведет к удару по резервам тех стран, которые держат у себя обязательства, номинированные в евро. Зато в перспективе это теоретически позволит удержать Европу от рецессии. Если же евро удастся сохранить, то Европу, а вслед за ней и зависящие от нее страны-партнеры вроде России ждет долгая мучительная рецессия и снижение спроса.

7. И как это повлияет на Россию?

В обоих случаях Россию ждут очень непростые времена. Но снижение спроса будет куда более неприятным сценарием. Ведь Европа - основной потребитель экспортной продукции России: нефти, газа, металлов