Леонид Радзиховский: имитация истории

Диктаторы не ездят в университеты общаться со студентами.

А когда в университеты приезжают демократические лидеры, студентов в их честь не выгоняют и не заменяют спецмолодежью, которую завезла служба охраны. А когда студенты - реальные, не эскортные - задают вопросы, вопросы реальные, а не эскортные - на вопросы отвечает президент. А не его служба охраны, которая отвечает «отчислим, с волчьи билетом».

Потом правильные студенты обращаются с письмом к сотрудникам ФСО, с просьбой читать им спецкурс «В какой позе подобает задавать вопросы Президенту». Собственно, это и есть главное в профессии журналиста - по крайней мере российского.

Так что же есть в нашей стране?

Диктатура? Нет. Демократия? Нет. Переход от одной к другой (еще бы сообразить - в какую сторону!)? Тоже нет.

У нас ТОТАЛЬНАЯ ИМИТАЦИЯ.

Имитационное президентство. Имитационные партии. Имитация выборов. Имитация избранного на этих выборах парламента. Имитация оппозиции. Имитация споров (ТВ-шоу).

И совсем уж прямая, наглядная имитация - общественные палатки, «большие правительства в твиттере» и прочие извращения.

Самовластие ворующей бюрократии (и многочисленные имитации, в которые эта очевидность завернута) = общественный строй в России.

Для кого-то это новость?

Нет, ни для кого. Новостью, сенсацией оказывается дикая ситуация - когда в этом тотальном театре вдруг на сцену невесть откуда вылетает ЖИВОЙ воробушек. Хотя бы в виде «несогласованных» в службе охраны вопросов. Все топоча бросаются его ловить - как актеры в театре ловили бы птичку, вдруг залетевшую на сцену.

Так вот.

Имитация как замена «политической жизни», точнее - имитация политической, а до того - имитация общественной жизни - это ЗАКОН РУССКОЙ ИСТОРИИ в ХХ веке.

Так происходит сейчас. Так было при Советской власти. При царе имитации были немного другие - потемкинские деревни для царя и иностранцев. Тогда же начиналась, проклевывалась сквозь скорлупу самодержавия «общественная жизнь». Относились к ней по-разному. Лев Толстой восхищался - ОТСУТСТВИЕМ общественной жизни и отрицал ее необходимость и возможность в России! В «Анне Карениной» писал, что это и есть ВЫСШАЯ МУДРОСТЬ народа - фатализм, Великое Терпение, полная равнодушная покорность власти, а все интеллигентские потуги создать какую-то «общественную жизнь» - это все от лукавого.

Точно - от лукавого. В КРЕСТЬЯНСКОЙ неграмотной стране, где недавно отменили крепостное право, всякая «общ.жизнь» - конечно же барская дурь, подражание Европам-с. «Общественная жизнь» - а общества-то, кроме крестьянской общины - нет.

Но и весь ХХ (и вот - начало XXI) века прошел под знаком того, что НЕ ПРИЖИВАЕТСЯ - ни публичная политика, ни партии, ни общественная активность.

Реально важными и живыми они становятся только в момент краха Власти - 1917, 1990-91. Неважно, чем вызван этот крах. Важно, что в момент Краха, в условиях ВАКУУМА ВЛАСТИ «публичная возня» и «общественная жизнь» ПОНЕВОЛЕ, буквально - С ГОРЯ - становится реально важной. Бестолковой - но живой. А потом сбежавшая было бюрократия вернулась (с новыми или ново-старыми лицами), свято место опять не пусто, Ванька-встанька русской истории покачался-покачался и стал прочно. И - все. «общественная жизнь» и «публичная политика» разом теряют СМЫСЛ. «Зима железная дохнула - и не осталось и следов». Остается Административная машина и взятки, как ее сырье.

А когда РЕАЛЬНАЯ политика (общественная жизнь) «опять умерли» - осталась НЕРАЛЬНАЯ политика (общественная жизнь) в исполнении Колесникова-Канделаки. В более общем варианте - та самая ТОТАЛЬНАЯ ИМИТАЦИЯ - для заграничных гусей, для ихней «княгини Марьи Алексевны». По-ло-же-но-с ... Кем? Да так как-то... Вообще...

Особый путь...

Он и правда, видно, особый - по крайней мере по сравнению с другими странами Европы. И правда - полное равнодушие, великое долготерпение, фатализм, покорность. Но во времена Толстого это смягчалось, облагораживалось - религией («помазанник Божий», «нет власти аще не от Бога»), традицией. А уже при Советской власти, тем более сейчас это не оправдывается НИЧЕМ. Просто - трусливая циничная покорность, не имеющая никакого «высшего смысла».

Место религии занял просто СТЕБ.

Равнодушно подчинялись власти - под аккомпанемент Жванецкого. Сейчас - «под Быкова».

«Человечество, смеясь расстается со своим прошлым». Человечество - возможно. Где-то смех стимулирует действие, у нас он ЗАМЕЩАЕТ действие, мы с хохотом примиряемся со своим настоящим. «Ну, так как у нас - где еще воруют, врут и безобразничают! Знай наших... Оборжешься...».

Это - не чья-то личная (или корпоративная) злая воля. Есть люди и организации, которые ЭТИМ пользуются и снимают сливки.

Но ЭТО гораздо сильнее людей и организаций. Это - мощная, главная традиция. Раньше - традиция веры-покорности-фатализма. После «отмены веры» это стало традицией страха-покорности-цинизма (смягченного той же «ржачкой-ржавчинкой»).

Может быть, дело просто в том, что в ХХ веке воскресили крепостное право, и в России - социально отсталой стране, «вяло догоняющей Цивилизации» - после этого второго шока, вот так медленно, «по капле», уходит крестьянская, феодально-крепостная психология? Вполне вероятно. Правда, сколько еще «капель» понадобится, как долго эти капли будут продалбливать общественное сознание, какие еще дикие зигзаги тут возможны - не скажет сегодня никто.