Гарри Каспаров: мы снова говорим на разных языках

Три дня назад я написал довольно подробную статью, в которой проанализировал итоги наших дебатов с Борисом Немцовым и Алексеем Навальным, состоявшихся в прошлые выходные на форуме «Последняя осень». Но, ознакомившись с шахматным анализом лагерной тематики, предпринятым Алексеем Венедиктовым, решил, что эта партия на данный момент гораздо важнее, чем «ЕдРо» вкупе с другими бессловесными фигурами из кремлевского театра марионеток (статья о дебатах будет опубликована во вторник). 

В продолжение нашей полемики Венедиктов привел набор фактов, которые, по его мнению, должны подвести черту под этой дискуссией и убедить всех, что именно при Дмитрии Медведеве стартовала в России «глубинная реформа права». Вообще-то в недемократическом обществе факты и статистика вряд ли могут служить безусловной доказательной базой. Там, где ложь возведена в ранг государственной политики, видимая оболочка призвана чаще всего скрывать истинную подоплеку тех или иных решений. Уменьшение количества заключенных за последние два года — фактор, конечно, положительный, но совершенно очевидно, что в середине 50-х годов «население» ГУЛАГа сокращалось куда более радикальными темпами (подробно с этой лукавой статистикой разобрался с привычной для него дотошностью Андрей Илларионов). 

Однако здесь даже важны не столько цифры, а сколько общая обстановка в стране, потому что главная климатическая особенность Архипелага ГУЛАГа — это полная беззащитность граждан перед лицом ледяной стихии государственного произвола. Гуманизация системы ГУЛАГа, о которой так проникновенно пишет главный редактор «Эха Москвы», как и другие аспекты «медведевской модернизации» практически ничего не меняет в отношениях личности и государства. Кстати, в опубликованном сегодня блоге Михаила Пашкина(председателя координационного совета профсоюза сотрудников милиции), посвященном ставшей уже обыденной теме беспредела так называемых правоохранительных органов, есть меткое замечание — «с мелочью прокурорские не связываются». Мысль, которую в путинской России можно без особого преувеличения экстраполировать в государственном масштабе. 

Аргументация Алексея Венедиктова находится в той же плоскости, как и постоянно повторяемое Радзиховским, Сванидзе и иже с ними утверждение, что возможность российских граждан беспрепятственно приобретать продукцию практически любого вида идеологической пропаганды свидетельствует о небывалом расцвете свободы слова. 

Путинская власть действительно лишена ярко выраженных идеологических пристрастий, что совсем не мешает ей давить любые проявления оппозиции, независимо от того, в какой части идеологического спектра они проявляются.

Правящие сегодня в России «воры в законе» не растрачивают административный ресурс по пустякам. Вся мощь государственного насилия идет в ход, когда на кону стоят интересы конкретных чиновников, либо если возникает угроза принципу «паханата» в целом. 

Дело «ЮКОСа» вовсе не сдетонировало в Хамовническом суде. В судьбе Ходорковского и Лебедева ничего не изменилось и измениться не может, пока у власти будет находиться санкционировавший эту расправу Владимир Путин. В самом захудалом уездном городишке местному бизнесмену не помогут никакие медведевские поправки, если помощник заместителя городского прокурора решит отобрать его бизнес. Случай Магнитского — это не исключение из правил, а именно само правило. Ни один гражданин России не может чувствовать себя в безопасности, если затронуты интересы Системы или даже ее мельчайшего винтика. И это, как говорилось в одном советском киношедевре, даже не факт, а больше чем факт, потому что так и есть на самом деле. 

Впрочем, не сомневаюсь, что мои аргументы ААВ-старший вновь сочтет излишне эмоциональными и высказанными в пылу полемического задора. Увы, несмотря на наше двадцатилетнее знакомство и прекрасные личные отношения, мы стали по-разному оценивать многие знаковые события в жизни нашей страны. Чуть-чуть перефразировав В. Высоцкого, можно лишь добавить — куда нам до него, ведь он допущен в Кремль, и сам ВВ ему чего-то говорит...