История русских модернизаций

Что такое модернизация? Словари утверждают, что, во-первых, это техническое усовершенствование и технологическое обновление. Во-вторых, процесс приспособления к новым взглядам, идеям и потребностям. В-третьих, это переход от традиционного общества к современному. Если мы говорим, что страна нуждается в модернизации, то это значит, что речь идет не об отдельных предприятиях и ведомствах, которые надо \"подтянуть\" до приличного уровня, а о том, что ей необходимы экономические, социальные, политические и культурные перемены, которые могут обеспечить устойчивое, конкурентоспособное развитие в глобальном мире. То есть, как бы ни избегали мы самого слова \"реформа\", от него никуда не денешься. Потому что модернизация – это реформирование всей системы.

Эксперты предупреждают: не надо путать модернизацию со стремлением ко всеобщему счастью, но и запугивать общество огромными издержками, потерями и жертвами, которые якобы всегда неизбежны в процессе модернизации, тоже не стоит. На самом деле модернизация – это политический проект, имеющий ясные и четкие границы, это эффективный ответ на актуальные российские проблемы. Особо подчеркивается, что этот проект не может быть ни силовым, ни идеологизированным, и даже любая попытка провести авторитарную модернизацию в нынешней России приведет только к одному результату – к внутренней и внешней эмиграции.

Иного выбора, кроме демократической модернизации, у нас нет. Но именно демократизация, как возможность реального включения общества в процесс обновления страны, вызывает сегодня у многих представителей власти самые большие сомнения в успехе модернизации. Россия, по их мнению, страна совершенно особая, у нее свои отношения государства с населением и свой опыт перемен, который зачастую трудно назвать положительным.

Девять лет назад, на заре первого срока президентства Владимира Путина, политологи и политики тоже активно обсуждали модернизацию страны, полагая, что этот процесс неотвратим и вот-вот будет запущен. Тогда казалось, что не только власть, не только политическая и бизнес-элита, но и все общество отлично понимают конъюнктуру исторического момента: экономический кризис конца 90-х позади, цены на энергоносители и металлы на мировых рынках ползут вверх, реформы подготовлены и денег на них хватит. Президент, судя по его публичным выступлениям, был настроен на перемены, а народ, судя по соцопросам, был готов его в этом поддержать.

Тем не менее, некоторые ученые все же сомневались в том, что дискуссия о модернизации завершится конкретными, масштабными делами. Они обращались к истории России, пытаясь разобраться, почему шестнадцать попыток модернизации страны (начиная с Василия III) либо \"захлебывались\", прерывались в начале или на полпути, либо вызывали \"великие потрясения\", а конечный их результат оказывался ничтожным (за исключением реформ Петра и сталинской индустриализации). Обсуждая эту проблему, философ Валентин Толстых сформулировал очень важный вопрос, на который, впрочем, он так и не дал ответа: \"На какую \"матрицу\" опирается или натыкается Россия всякий раз, когда она берется за очередную модернизацию?\".

История – это наука в прямом смысле слова. На ее примерах следует учиться, не повторяя ошибок. Но как их избежать, если речь идет о \"матрице\"? Напомним, что российский царь Иван IV (Грозный) поначалу хотел провести в стране довольно либеральные реформы, и для этого он собрал вокруг себя неформальный круг единомышленников. Однако очень скоро он перешел к самой жестокой авторитарной политике, и в истории он остался кровавым правителем, восточным деспотом. Екатерина Великая не только подготовила, но и начала свои реформы, но вынуждена была их остановить из-за пугачевского бунта.

Потом императрица написала, что \"пространное государство предполагает самодержавную власть в той особе, которая оным правит\". Молодой монарх Александр I готов был \"приблизить Россию к Европе\" – проекты таких реформ обсуждались в близком к императору кружке интеллектуалов. Но проектам не суждено было реализоваться, так как сам царь из либерала довольно скоро превратился в консерватора.

У России был великий модернизатор. Это император Александр II, который провел реформы народного образования, местного самоуправления (земство), судебную, военную и реформу печати. Как отмечают историки, именно эти его преобразования подняли нашу страну на высокий духовно-интеллектуальный уровень. Но в судьбу России вмешались \"бесы\" – террористы из партии \"Народная воля\" убили императора накануне подписания им буржуазной конституции.

Рассуждая о \"российской матрице\", ученые пришли к выводу о том, что повторяемость коллизий российских модернизаций на протяжении последних пяти веков – наглядное свидетельство постоянства осознанных государственных потребностей и неразрешенных российских проблем. Все модернизации были запоздалыми, поэтому проводились в ускоренной форме. Все они осуществлялись в варианте мобилизации, через политическое принуждение с огромной материально-ресурсной и человеческой расточительностью. Все срывались либо в контрреформу (в форме реакции), либо в революцию (в облике смуты). При этом движущими силами реакций и революций неизменно выступали неконкурентные группы населения. Главным и единственным субъектом российских модернизаций являлось политическое руководство страны. Оно использовало политические элиты в качестве недобровольных правительственных инструментов, но социальная база модернизаций при этом неизменно оставалась узкой.

Рекомендация по поводу грядущих социально-экономических преобразований была такой: единственным выходом для России является развитие новых технологий и использование интеллектуального ресурса. Потому что только инновационная модернизация не зависит от количества населения страны. Однако этим задачам не соответствуют ни российское государство, ни российское общество. Большинство граждан (независимо от их материального достатка и положения) по-прежнему хочет гарантированно \"клевать\" с теплой государственной ладони, и все сводится к единственной форме существования: газовой и нефтяной трубе.

Ученые были правы: девять лет назад модернизация в России не началась, ее проведение было отложено \"до лучших времен\". Вскоре вообще выяснилось, что ресурс политической поддержки комплексных радикальных преобразований в стране весьма ограничен, да и \"пропускная способность\" правительства как административного механизма катастрофически низка, и реформы стали потихоньку сворачивать.

Трудно сказать, насколько нынешняя кризисная ситуация лучше того времени, но если президент Дмитрий Медведев и премьер Владимир Путин, наконец, решились заявить о насущной необходимости модернизации страны, значит, прежняя модель существования всей системы себя полностью исчерпала. Речь уже не может идти только об экономике (на чем настаивают некоторые ответственные чиновники), потому что в нынешней России нет сферы деятельности, которая отвечала бы высоким требованиям современного государства. И уже фактически нет возможности отложить реформы \"на потом\". Есть только \"матрица\", суть которой, наверное, заключается в том, что власть и народ по-прежнему не доверяют друг другу. И это будет продолжаться до тех пор, пока общество не будет активно включено в процесс модернизации.