Истина в зерне: из истории сельского хозяйства

350 лет назад, в 1660 году, царь Алексей Михайлович собрал совещание торговых и причастных к хлебному обороту людей, чтобы выяснить, почему хлеб так дорог и что нужно сделать для снижения его цены. В результате царь первым и впервые в русской истории начал строить систему регулирования хлебных цен. Все прежние попытки регулировать их заканчивались неудачно, будь то приказное установление отпускных цен или попытки пастырским словом убедить хлебных спекулянтов расстаться с запасами. Последующие самодержцы использовали для регулирования зерновых цен самые разнообразные меры. Екатерина II, например, приказывала еженедельно публиковать цены на все продукты, чтобы купцы из близлежащих губерний могли увидеть выгоду в подвозе съестных припасов в столицы.

Неправый царь Борис

Если о хлебе на Руси говорили, что он всему голова, то для тех, кто возглавлял Русь, цена на него всегда была головной болью, поскольку погодные аномалии, а вслед за ними неурожаи случались с поразительной регулярностью. Время от времени происходило и то, чего на Руси, казалось бы, не могло быть никогда. Так, если верить летописцам, в 1303 году русичи пережили зиму без снега, а потому земля весной осталась без влаги. А в 1144 году на юге Руси в зиму лег такой слой снега, что весна больше напоминала библейский потоп. В 1094 и 1407 годах случались катастрофические для урожаев налеты саранчи. Не менее жуткими оказались последствия набегов полчищ полевых мышей в 1309 и 1567 годах. Летописцы упоминали еще и об огромном уроне от несметного множества червей в 1556 году. И все это на фоне обычных несвоевременных дождей или засухи от отсутствия таковых. А также всего прочего, что мешало отечественным хлебопашцам получать достойный урожай хлеба.

Так что даже самые дотошные из бытописателей Руси упоминали лишь о тех годах, когда глад переходил в повальный мор. Даже таких страшных лет в русской истории находилось очень и очень много. Беда заключалась в том, что из-за примитивных способов обработки земли и крайне низкой производительности крестьянского труда ни они сами, ни даже владетельные князья в эпоху русского Средневековья не могли создать сколько-нибудь значительные запасы зерна. И потому при наступлении мрачных времен основным способом борьбы с голодом оказывалась рассылка гонцов в окрестные и отдаленные земли с просьбой помочь хлебом по божеской цене или дать его в долг до нового урожая. Иногда за зерном купцы и гонцы с Руси забирались весьма далеко от родных городов. К примеру, известно, что в 1300 году епископ Полоцкий особой грамотой просил управляющих Ригой пробста и ратманов пропустить без препятствий в его земли большой груз зерна из земель германских. Случалось и так, что зерно находилось гораздо ближе: во время голода в Суздальской земле в 1024 году хлеб привезли от волжских булгар.

Однако если закупить зерно было негде и не на что, спасение голодающих становилось делом самих голодающих. Новгородцы в самые тощие годы с семьями бежали в Литву и Германию. А жители тогдашних восточных окраин Руси — на Волгу к булгарам. А тем, у кого и бежать не было ни возможности, ни сил, не оставалось ничего другого, как продавать себя и детей в рабство на срок или навечно. Причем в пики голода в кабалу шли только за одно скудное пропитание без права выкупа в будущем.

Первые попытки установить хотя бы элементарный порядок на хлебном рынке и хоть как-то защититься от ужасов регулярно наступающих голодных лет историки относят к XV веку. Именно тогда в двух самых богатых землях Руси — Новгородской и Псковской торговых республиках стали накапливаться значительные хлебные запасы. И тогда же были предприняты первые попытки законодательного регулирования зерновых потоков. В 1422 году, когда Русский Север постиг очередной серьезный неурожай, в Пскове запретили вывоз зерна, \"заповедаша не продавати за рубеж ржи и никакого обилия\".

Вот только создать полноценный хлебный рынок и сколько-нибудь внятную систему образования и регулирования зерновых цен так и не удалось. После возникновения Великого княжества Московского, подчинявшего себе одно за другим окрестные удельные владения, задача сбора податей в казну стала считаться самой важной, а меры по ее решению разрушили нормальный рыночный оборот почти всех товаров. Чтобы упорядочить сбор подушной подати, московские государи и их чиновники всячески ограничивали передвижения подданных великого князя по стране. Причем это заключалось не только в ограничении, а затем отмене перехода крестьян из поместья в поместье, но и в запретах на выезд из родных мест без особого на то разрешения. Так что свободно отвезти на рынок излишки землепашец уже не мог.

Кроме того, казна хотела взимать пошлины и с торговли зерном, а потому правила продажи хлеба постепенно, но неуклонно ужесточались. К XVII веку дело дошло до того, что под угрозой жестоких наказаний запрещалось сбывать зерно даже в соседнюю деревню. Правила требовали, чтобы излишки отправлялись в близлежащий город, оценивались в специальной мерной избе, и только после оплаты хлебной пошлины зерно разрешалось свободно продавать.

Понятно, что не только у крестьян, но и у мелкопоместных землевладельцев не было реальных возможностей и средств для преодоления многочисленных препон на пути к продаже хлебных излишков на ярмарках. Собственно, как и для покупки хлеба в запас. Но эти средства находились у купцов, которые сосредотачивали всю зерновую торговлю в своих руках, занимаясь тем, что теперь принято называть монополизмом и ценовыми сговорами. Естественно, максимальную прибыль торговцы зерном могли получить в голодные годы, что и случилось в первые годы XVII века.

Голод на Руси тогда оказался настолько масштабным и продолжительным, что у верховной власти возникла настоятельная необходимость заняться регулированием хлебных цен. Борис Годунов в отличие от своих предшественников не стал ограничиваться рассылкой царских увещеваний обладателям больших запасов зерна. Им были установлены твердые цены на хлеб, и тех торговцев, что пытались продавать дороже, ожидало суровое наказание. У тех же, кто прятал хлеб и не продавал его по установленной свыше цене, товар попросту отбирали в казну. Особые меры царь принял для обеспечения Москвы. Из разных мест, где хранились казенные запасы хлеба с прежних лет, их стали свозить в столицу. А в городе начали открывать царские житницы, где хлеб продавался беднякам вполовину дешевле установленных царем цен, вдовам же, сиротам и немцам, как именовали иностранцев на русской службе, хлеб и вовсе раздавался бесплатно.

Казалось, проблему можно было считать решенной. Но только по всей стране вслед за Москвой цены не понизились, а царские житницы в больших и малых городах быстро истощились. Так что московский хлебный достаток начал привлекать многие тысячи голодающих крестьян со всех концов Руси. Помещики и воеводы в такой ситуации отпускали их искать пропитания беспрепятственно — к столице потянулись толпы страждущих. Царь попытался было организовать общественные работы, дабы московский и пришлый люд в поте лица зарабатывал хлеб свой, и затеял строительство каменных хором на месте палат Ивана Грозного. Но народ шел в Москву не трудиться, а есть. Так что запасы хлеба начали быстро истощаться, ворота города пришлось закрыть, а вскоре голодающих перестали кормить и возле городских стен. И люди тысячами мерли в чистом поле и на дорогах, уходя от Москвы.

Следующую попытку регулирования хлебных цен предпринял в 1608 году царь Василий Шуйский. Власть его не отличалась твердостью, а хлеботорговцы не забыли уроков Бориса Годунова, так что при наступлении первых признаков зернового дефицита они надежно спрятали запасы подальше от Москвы и ни под каким нажимом не соглашались снижать цены. Как только царь попытался перейти от уговоров к давно обещанным карам, подвоз хлеба в столицу тут же прекратился, и голод стал принимать нешуточные масштабы.

Шуйский попытался воздействовать на совесть монополистов, но теперь уже с помощью пастырского слова. В соборе собрали людей разного звания, которые владели значительными запасами зерна. Сначала их увещевал патриарх, обещая геенну огненную и кары Божьи корыстолюбцам. А затем царь вновь просил их не скаредничать и продавать соотечественникам хлеб по тем ценам, по каким они его закупили. Однако единственным результатом этого молитвенного собрания оказалось то, что все присутствовавшие на нем хлеботорговцы поклялись, что имеют лишь малый запас хлеба исключительно для чад и домочадцев, что, как все понимали, было ложью. Таким образом, царь Шуйский добился еще меньшего, чем царь Годунов.

Расчетливый царь Алексей

Поставить регулирование хлебных цен на твердую основу попытался царь Алексей Михайлович, прилагавший немало усилий для того, чтобы сделать свое государство более управляемым и цивилизованным. Причем толчком к этому начинанию послужили события 1660 года, когда цены на хлеб в Москве чрезвычайно возросли, при том что неурожай в стране случился вполне обычный, можно сказать, рядовой. По всей видимости, этот вопрос и отсутствие точного ответа на него настолько озадачили царя, что в октябре того же 1660 года он издал именной указ, повелев спросить купцов и прочих причастных к хлебному делу людей, отчего цены в Москве и других городах так высоки. А главное — как \"хлебу учинить цену мерную\", то есть низкую.

На собранном совещании торговые люди высказывали свое мнение, не очень-то и чинясь. Они объясняли, что недород хлеба произошел не столько из-за погоды и прочих напастей, сколько из-за того, что по многочисленности войн и сопровождавших их смертей, болезней и голода в деревнях не стало ни работников, ни лошадей. Однако еще важнее, по рассуждению собранных торговых и иных людей, было то, что из небольшого собранного урожая немалая часть пошла на выгонку водки и варение пива. А потому царские советчики предлагали совершенно запретить торговлю спиртным в тогдашних питейных заведениях — кружечных дворах. А то зерно, что уже приобретено для выгонки водки, выкупить в казну.

Кроме того, царские советчики сочли немалой бедой еще и то, что стрельцы, состоящая на содержании казны часть духовенства и \"государевы дворовые люди разных чинов\" вместо натурального — хлебного довольствия за службу начали получать денежное. В результате спрос на хлеб в Москве значительно возрос, и соответствующим образом выросли и цены.

Но и это оказалось не последней из названных причин. Собранные царем люди говорили ему об огромных излишках зерна у патриарха, в монастырях и у воевод по городам и весям, предлагая забрать эти излишки в казну.

Однако самой главной причиной дороговизны советчики называли деятельность перекупщиков, именовавшихся тогда закупщиками, кулащиками и вязщиками. Для борьбы с ними предлагались совершенно конкретные меры. Им следовало запретить закупать хлеб в 100 верстах вокруг Москвы, не давать закупать привезенный в Москву хлеб до окончания торговли на ярмарках, торгах и торжках. А еще, как настаивали торговые люди, весь хлеб, собранный перекупщиками в больших и малых городах, следовало переписать и забрать в казну, вернув закупщикам лишь их затраты на закупку зерна.

Наложить ограничения на перекупщиков, пусть и без особой гарантии успеха, Алексей Михайлович еще мог. Можно было переписать и отобрать у них зерно. А также произвести реквизиции у церкви и местных властей. Но прекратить производство водки, продажи которой служили едва ли не самым важным источником косвенных налоговых сборов, и пива, дававшего пусть и меньший, но вполне стабильный доход казне, царь не мог никак. А главное — он понимал, что эти меры будут иметь временный эффект, и потому вскоре предпринял ряд новых шагов для стабилизации ценовой политики.

Прежде всего он издал указ о том, чтобы излишки хлеба из городов и весей были немедленно отправлены в Москву и продавались по разумной цене, без ожидания сверхприбылей \"под страхом торговой казни без пощады\", что означало битье кнутом на площади до смерти. По всей видимости, с помощью этой меры и, возможно, реквизиций остроту проблемы удалось снять. Но затем царь начал планомерно и последовательно ликвидировать все прорехи в государственном устройстве, само существование которых порождало потери хлеба.

Алексей Михайлович потребовал, чтобы неукоснительно выполнялось внесенное в его уложение правило о том, что делать с холопами, отосланными помещиками со двора.

Дело в том, что некоторые землевладельцы в голодные годы, чтобы не кормить лишние рты, отпускали своих крестьян на все четыре стороны. Но потом объявляли их беглыми и при поимке требовали их возврата. По уложению любой отпущенный таким образом холоп должен был получать от барина письменную вольную. А если тот таковую не составлял, холоп имел право явиться к властям и получить вольную уже безо всякого согласия помещика. При этом Алексей Михайлович дополнительным указом объявил, что если даже холоп перед властями будет показывать неправду о голоде и отпуске его хозяином, то барин не имеет права наказывать его, а должен принять обратно с лаской. Понятно, что после такого указа холопы при наступлении трудностей и голода уходили с насиженных мест. А страх окончательной и бесповоротной потери рабочих рук должен был заставить землевладельцев и заниматься прокормлением своих крестьян, и лучше вести хозяйство, повышая производительность крестьянского труда и рентабельность производства. Или хотя бы сводя к минимуму потери зерна.

Следующей мерой Алексея Михайловича стало распоряжение 1660 года о том, чтобы привезенный на продажу в город хлеб после оценки в мерных избах ни при каких условиях в уезды, то есть в деревни, не продавался. Тем самым помещики дополнительно стимулировались к выращиванию зерна. Не вырастишь — не прокормишь себя и крестьян, останешься ни с чем. А города обеспечивались зерном вдосталь. Причем все излишки, образовавшиеся после заполнения закромов, власти обязывались отправлять в Москву или ссыпать в государевы житницы. Так что запас на случай тяжелых лет создавался и увеличивался с каждым годом.

Не забыл царь и о других крупных хранилищах зерна и их хозяевах. Указом 1662 года митрополитам, властям и всяких чинов людям при наступлении голода предписывалось обязательно, без дополнительных напоминаний вывозить на рынок хлеб, дабы никто \"от хлебной дороговизны гладом не помер\".

В результате в стране сложилась довольно стройная система регулирования хлебных цен. С помощью созданных запасов казна могла проводить ставшие модными не так давно зерновые интервенции. Но вместо этого нуждающимся из государевых житниц выдавались хлебные займы. Причем получающий помощь подписывал обязательство вернуть данное ему количество зерна из нового урожая, и велся строгий учет этим обязательствам. Правда, если и следующий год оказывался неурожайным, по ссуде давали рассрочку, а иногда и вовсе прощали хлебный долг.

Естественно, в отечественных условиях из-за мздоимства и прочих бед система работала, мягко говоря, не идеально. Но во всяком случае, она существовала и худо-бедно снижала количество страдающих от голода. Вот только главная беда заключалась в том, что она лишь ненадолго пережила своего хозяина.

Реквизиционный царь Петр

Как показала вся дальнейшая русская история, в последующие века ничего радикально нового в деле регулирования хлебных цен никому из самодержцев в голову не приходило. Закупка излишков в казну в урожайные годы сочеталась с выдачей вспомоществлений в голодные. Плюс к этому практиковавшееся еще со времен Псковской и Новгородской республик регулирование ввоза и вывоза. В скудные хлебом времена — запрет на экспорт и разрешение на ввоз, в обильные — стимулирование экспорта и всяческие препятствия импорту.

Выбор способа, однако, зависел полностью и исключительно от того, какие цели ставил перед собой властитель бескрайней страны. Петр I, например, по свидетельствам исследователей хлебного вопроса, оставался глух к нуждам простого люда, ставя выше всего интересы армии, флота и торговли с Европой. А потому для военных нужд, не мудрствуя лукаво, производил реквизиции хлеба и у тех, кто им действительно был богат, и у тех, кто в хлебе нуждался. В 1701 году он, правда, воспретил вывоз хлеба через Архангельск в случае, если его цена превысит установленный им предел. Но в 1717 году, когда из-за неурожая Сенат решил запретить вывоз хлеба, царь в интересах развития торговли этот указ отменил. А в случае крайней нужды Петр Алексеевич указал покупать малую долю зерна у купцов-экспортеров.

Изменения наступили лишь вместе с большим голодом 1723 года, заставившим царя-реформатора обратить внимание на народ, без которого государство его могло стать довольно пустынным. Тогда первым делом запретили вывоз зерна и предоставили всяческие льготы иностранцам, привозящим его из-за границы. Кроме того, Петр сделал вычет в пользу голодающих из окладов военных, чиновников и духовных лиц.

Тем же путем — с помощью реквизиций, так понравившихся позднее большевикам, царь-реформатор решал в 1723 году проблему хлебных цен, по сути, не решая ее. Он повелел в каждой местности переписать всю зерновую наличность, потребность в зерне всех местных жителей и перераспределить имеющиеся ресурсы. Правда, в отличие от коммунистов всем получившим помощь после нового урожая предписывалось вернуть зерно тому, у кого оно взято, без отговорок. В следующем году начиналась страшная морока, когда должники пытались уклониться от возврата хлебного долга, а те, кто зерно отдавал, были вынуждены осаждать местное начальство и суды, чтобы добиться справедливости. Для казны главное преимущество этой системы заключалось в том, что при этом она не несла никаких расходов. А проблемы подданных Российской империи ее элиту никогда всерьез не волновали. Так что петровский способ регулирования хлебного рынка применялся с великой регулярностью и был отменен лишь в 1761 году.

Императрица Анна Иоанновна, будучи весьма рачительной и хозяйственной правительницей, придерживалась в хлебных делах политики, выработанной предками, время от времени добавляя элемент новизны. Так, в голодные времена она стимулировала доставку хлеба в Россию не только через морские границы, но и сухопутным путем. А в 1735 году, когда нехватка зерна оказалась особенно существенной и не покрывалась за счет импорта и перераспределения внутри империи, она пошла на беспрецедентный шаг, временно закрыв винокуренные производства. Она же завела в стране по примеру деда — Алексея Михайловича — государевы житницы, именовавшиеся впредь хлебными запасными магазинами.

Однако в полную силу заработали эти магазины лишь много лет спустя после кончины Анны Иоанновны, во времена императрицы Екатерины II. Вскоре после воцарения, ознакомившись с подлинным положением русского хозяйства, она ужаснулась тому, что дело ведется убыточно, с растратой огромных средств для достижения минимальных целей — прокормления страны, вместо того чтобы добиваться ее процветания. Она проводила мероприятия по регулированию цен на важнейший русский продукт с минимальными затратами и, к примеру, завела в столице империи правило публиковать в газетах цены на хлеб и все прочие необходимые питерским жителям продукты. А в 1785 году приказала московскому генерал-губернатору ввести ту же практику и в Первопрестольной. Читая подобные сообщения, купцы из ближайших к столицам городов и весей сразу могли оценить выгоду доставки туда того или иного товара и, закупив необходимое, отправлялись в путь, что позволяло наполнить рынок и снизить цены без каких-либо затрат для казны.

Со временем появились и другие методы регулирования хлебных цен. К примеру, сведения о размерах государственных запасов хлеба сделали государственной тайной, а потому никто из рисковых купцов не мог путем создания локального дефицита зерна рассчитывать сорвать куш. Ведь из государственных хранилищ могли выбросить на рынок такое количество зерна, что игрок оказывался с солидным убытком. На практике учились манипулировать зарубежными поставщиками хлеба, хотя удавалось сделать это далеко не всегда.

Значительные перемены в регулировании хлебных цен, казалось, должны были наступить в 1820-х годах, когда, к удивлению многих наблюдателей и знатоков вопроса, производство хлеба выросло настолько, что цены на него впервые даже не за десятилетия, а за столетия начали падать. Для многих дворянских семей подобная ситуация стала настоящей катастрофой. По кредитам, взятым под заложенные и перезаложенные имения, следовало платить проценты. А цена зерна упала так, что из-за хорошего урожая впору было отправляться на большую дорогу с нищенской сумой. Выход, как считали многие, состоял в полном прекращении ввоза хлеба и в стимулировании вывоза. Однако к тому времени значительную роль на мировом хлебном рынке играли другие страны, и увеличить экспорт до требуемых размеров не представлялось возможным.

Впрочем, не во всех губерниях страны урожаи оказались настолько хорошими, чтобы появились излишки.

Проблема заключалась и в том, что содержать персонал для подобных заведений было очень накладно. Так что в большинстве мест ими на деле управляли не мелкие чиновники, а крупные помещики. То, что это создает почву для массы злоупотреблений, об этом при принятии решения как-то не подумали. Ведь нужно было спасать дворянство как класс. Проблемы выявились в полной мере, когда наступил 1833 год с суровой зимой, засушливой весной и неурожайным летом. Именно тогда и оказалось, что в немалой части местных провиантских магазинов либо давным-давно ничего не было, либо там хранилось никуда не годное зерно.

Положительный же опыт регулирования цен на хлеб использовали в XIX веке и для регулирования цен на иные товары. Так, ввоз предметов, производство которых собирались наладить в России, облагали запретительными таможенными пошлинами. С помощью тех же пошлин регулировали и цены на предметы роскоши.

Однако хлеб оставался главным товаром, и забота о поддержании приемлемой для народа цены на него от царского правительства перешла к советскому. В первые годы большевистской власти продотряды, как петровские полки двумя веками раньше, реквизировали хлеб для нужд нового правительства. А затем пытались регулировать цены на зерно самыми разнообразными способами, то устанавливая непомерные для крестьян налоги, причем в денежном выражении, и заставляя их продавать хлеб за бесценок, то с той же целью снижая цены на хлеб, не сдерживали рост цен на промышленные товары и тем самым обрушивали цены на закупаемый у крестьян хлеб до запредельного минимума.

Отдельной историей стало производство хлеба в колхозах, когда, поставив крестьян в рабские условия, власть получала их продукцию практически даром. Однако самым печальным в советской истории регулирования цен на хлеб стали их стабилизация и превращение в незыблемую величину. Чтобы обеспечить неизменность цен на хлеб, приходилось и вкладывать огромные деньги в бесперспективные хозяйства внутри страны, и тратить валюту на закупки зерна за границей. Причем все, включая высших руководителей страны, прекрасно знали о том, что множества экономических проблем СССР можно было бы избежать, просто подняв цены на хлеб до разумного уровня, хотя бы для того, чтобы буханками прекратили кормить скот.

Но, как рассказывали мне ветераны власти, ни один из последних советских генеральных секретарей ЦК КПСС не решался сделать это. Уверяют, что Брежнев даже говорил: при его жизни такого не будет. Вот умру, мол, тогда и поднимайте цены на хлеб. Не решился, да и не успел отрегулировать цены Андропов, а вслед за ним и Черненко. Да и Горбачев категорически отказался начинать правление с подъема цен на хлеб. Так что затраты на дотирование всего хлебного цикла год от года росли, подрывая вместе с военными расходами ослабленную падением цен на нефть советскую экономику.

Потом пришли новые времена и новые способы регулирования хлебных цен. Споры о том, как сдерживать рост цен на хлебобулочную продукцию, случаются и сейчас, принимая подчас ожесточенный характер. И в этом нет ничего удивительного. Ведь поиск рациональной цены на хлебное зерно будет продолжаться до тех пор, пока хлеб останется главным продуктом питания всея Руси.