Владислав Сурков становится мирным атомом

Вот все критикуют идею строительства иннограда на подмосковных сельскохозяйственных угодьях, а мне она нравится прежде всего тем, что явным образом переключает хотя бы часть энергии первого заместителя главы администрации президента РФ В.Ю. Суркова с разрушительных политических проектов на мирные и созидательные технологические.

Правда, политические аспект обнаружился и в этой теме. В своем получасовом установочном интервью каналу «Вести» Сурков сказал ключевую фразу, характерную для человека, уверенной поступью наступающего на грабли масштабной технократической утопии советского типа: «Если инженер скажет: у нас должна быть такая политическая система, и мне будет здесь комфортно – она должна быть такой». Вера в то, что именно инженер должен определять политические условия движения страны вперед, начала преобладать со времен становления индустриальной мифологии 1930-х годов. А самого главного «инженера человеческих туш» мы знаем: его зовут товарищ Сталин, и он строил инженерную цивилизацию методом шарашек, что, впрочем, не обеспечило прорыва в той матрице, которая потом честно называлась «догнать и перегнать Америку».

Кстати, у меня есть кадровое предложение по инженеру: он закончил Ленинградский инженерно-экономический институт имени П. Тольятти и защитил диссертацию на тему, близкую строителям технологических прорывов: «Исследование и разработка методов планирования совершенствования управления в отраслевых научно-технических организациях».

Давайте у него, как у инженера, спросим – каким должен быть политический режим, комфортный для технологического прорыва? Его фамилия – Чубайс. Он ответит…

Помимо личностного аспекта – обретения Владиславом Сурковым публичного амплуа в виде «главного по тарелочкам» (как говорилось в позднесоветском кинофильме «Блондинка за углом»), есть сюжет гораздо более серьезный: мифология технократической утопии становится одним из главных векторов государственной политики. Прорывные направления не сами обнаруживают себя, что характерно для постиндустриального развития, а, как в сталинские, хрущевские, брежневские или горбачевские годы, – назначаются. Такая модель чревата появлением новых лысенок (на этом поприще отличился уже спикер Думы, двигающий одного такого лысенку), объявлением прорывным направлением какой-нибудь новой кукурузы, поисками рецепта от отставания в составлении бесплодных программ типа многотомной и многолетней Комплексной программы развития НТП в брежневские годы, придумыванием новых ярлыков для идеи победы в соревновании с миром чистогана – типа горбачевского «ускорения», повлекшего за собой массированные инвестиции в машиностроение.