Какова судьба моногородов в России?

Попытка решить проблему моногородов за счет развития малого и среднего бизнеса, конечно, смягчит ее остроту, но полностью не исчерпает.

Что ждет моногорода Урала.

Если сравнить моногород с человеком, то он похож скорее на «придавленного» жизнью мужчину, которому перевалило за пятьдесят, а его неожиданно «выперли» с работы по сокращению штатов.

Шанс устроиться куда-то еще — нулевой. Дома дети, а то и внуки, которых надо кормить. Квартира, в которой он живет, сыплется от времени. Да и у него самого куча застарелых болячек и вредных привычек.

Вот так и моногорода с наступлением кризиса враз оказались на обочине жизни. У них куча проблем в экономике, коммуналке и им так же, как и тому «мужику», нечем «кормить» социальную сферу. Есть среди них такие, где до 70% жителей работают на единственном градообразующем предприятии. Если завод встал и нет заказов, то и у его работников положение складывается почти безвыходное. Можно, конечно, собрать семью и попытаться уехать. Но это нереально, как бы ни ругали россиян, сравнивая с американцами, в отсутствии мобильности. Ибо средства на обустройство на новом месте есть разве что у одного нашего соотечественника из ста, и работу даже в большом городе найти не так-то просто.

В общем, работяг из многочисленных «…уральсков» и «…инсков» никто не ждет. И подавляющему большинству из них ничего не остается, как приспосабливаться — работать на вахте, жить за счет натурального хозяйства. Ибо открыть свое дело, заняться малым бизнесом удается разве что единицам, эта ниша практически заполнена с 90-х годов. К тому же, чтобы открыть что-то мало-мальски прибыльное, нужны деньги, которые взять опять же негде.

Судьба моногородов, если ничего не пытаться делать, прямо скажем, незавидна. Молодежь будет стремительно уезжать, а старики уходить естественным путем. Выходит, жить такому городу до последней старухи? Или все-таки есть шанс переломить судьбу, заставить ее играть по своим правилам? Два дня назад проблему моногородов Урала обсуждали за «круглым столом» ведущие ученые, бизнесмены и руководители моногородов области. Надо сказать, этот серьезный разговор совпал с еще одним событием. Сейчас три моногорода области — Каменск-Уральский, Асбест и Нижний Тагил — готовятся защищать в правительстве России программы своего развития на ближайшие годы. Напомню, этим территориям повезло войти в список тех муниципалитетов России, которым будет оказана помощь государства. Что будет с остальными (на Среднем Урале их больше 30) — пока, к сожалению, неизвестно.

Если хилый...

Проблема моногородов возникла не вчера и не в России первой. Поселения, жизнь в которых держится главным образом на плечах одного предприятия, существовали и существуют во всем мире. Яркий тому пример Детройт в Америке — город, который в свое время процветал благодаря промышленному автогиганту. Когда начался спад в автопромышленности, это моментально сказалось и на жизни Детройта и его жителей. Как отметил во время работы круглого стола заведующий кафедрой региональной и муниципальной экономики экономического университета Евгений Анимица, даже США с их немыслимыми для России ресурсами потребовалось 35 лет, чтобы решить проблему моногородов. В странах Европы — Финляндии, Швеции, к примеру, на это ушло несколько лет. И сегодня там существуют специальные ассоциации, цель которых — помогать проблемным в экономическом плане территориям.

— Совершенно очевидно, что и российским моногородам без помощи государства, поддержки более сильных территорий не выжить, — констатировал Евгений Анимица, — иначе города будут обречены на медленную гибель, а это чревато страшными для страны последствиями — запустением территории. Поселение живо до тех пор, пока в нем живет хотя бы одна семья, дымится хотя бы одна труба. Тогда это населенный пункт, а иначе — пустыня, — заключил ученый.

Поддержал коллегу директор Института экономики УрО РАН Александр Татаркин:

— Необходимо понимать, что моногород никогда не выдержит конкуренцию с большим городом, это доказывает мировая практика. Конкурентоспособность для него — очень условное понятие, — отметил ученый, — муниципалитет, в котором одно градообразующее предприятие, — это структура, по сути оказывающаяся вне рынка. Для того чтобы город попал в рыночное поле и был конкурентоспособен, в нем должно быть развито как минимум 4—5 различных видов деятельности. Если у монопоселения всего одно-два основных предприятия, любой сбой в их работе сразу же сказывается на жизни всего города. Он оказывается уязвим и очень зависим. Успешно развиваться такие города могут только при благоприятной конъюнктуре рынка на продукцию основного предприятия. Но как только начинаются проблемы, срабатывает принцип домино, и постепенно все начинает рушиться и в городе в целом, — констатировал директор Института экономики.

Как считает ученый, попытка решить проблему моногородов за счет развития малого и среднего бизнеса, конечно, смягчит ее остроту, но полностью не исчерпает. Для того чтобы такие города выживали в трудный период, им нужна господдержка, уверен Александр Татаркин. Самим им не справиться.

Когда город — банкрот

Господдержка — это, безусловно, замечательно, кто бы спорил.

Но если смотреть правде в глаза, звучит это в последнее время как заклинание, как первомайские призывы ЦК КПСС. Очевидно же, что денег не дадут практически никому. И об этом уже прямо заявлено: финансирование пойдет только в три территории области. И, как показывает российская практика, еще неизвестно, выйдет ли что-то в результате реализации программ, на которые будет направлено финансирование. И в общем-то неудивительно, что далеко не все участники круглого стола разделяют идею — уповать на помощь государства.

Так, Анатолий Сысоев, заместитель председателя областного Союза промышленников и предпринимателей, открыто признал, что в моногорода никто не придет решать их проблемы — ни правительство, ни губернатор. «Госзаказы не дают даже оборонке». А это значит, нужно искать пути, позволяющие выживать, и самим. Как считает Анатолий Сысоев, нужно учить людей умению жить, нужно, чтобы они сами становились конкурентоспособными, и тогда поднимется и моногород.

Между тем сегодня с людьми практически никто не разговаривает, отметили многие из собравшихся за круглым столом. А живая инициатива, как показывает опыт, способна если не творить чудеса, то явно позволяет служить во многих случаях спасительным локомотивом.

О таком примере мощной аккумуляции идей рассказали собравшимся Евгений Анимица и Владимир Бочко, руководитель центра Института экономики УрО РАН. Эти ученые возглавляли группу разработчиков во время формирования стратегического плана Екатеринбурга. Тогда в городе прошла почти тысяча (!) встреч с самыми разными группами людей — студентами, военнослужащими, инженерами, госслужащими…

Будущее города обсуждалось настолько бурно, что ученые получали тысячи предложений, каким должен быть стратегический план развития Екатеринбурга. Как признается Владимир Бочко, через год обсуждений анализ показал, что уже 80% жителей города знают, что такое стратегия развития города. А наиболее актуальные и мудрые предложения жителей вошли в итоге в сам план. Надо заметить, они вполне реальны, по ним сейчас развивается город. Так и с моногородами — мощная энергетика инициативы жителей, конечно, способна растормошить то болото, в котором они сегодня оказались. Пусть кому-то и покажется эта идея проявлением безумного оптимизма в сегодняшних российских условиях, но начинать с чего-то нужно. Мировая практика показывает, что институты гражданского общества — очень мощный механизм.

Методом Мюнхгаузена

Как показало бурное обсуждение в ходе работы круглого стола, свежие, здравые идеи по спасению моногородов действительно могут рождаться буквально на ходу. И далеко не все так безнадежно, как может показаться на первый взгляд. Так, Алексей Гаршин, заместитель главы Качканарского городского округа (классического, к слову, моногорода, строившегося в свое время для обслуживания горно-обогатительного комбината), предложил обсудить на уровне российского правительства идею создания в таких городах особых экономических зон, с формированием особого налогового режима для таких территорий.

Возможно, эту инициативу следует использовать и не для каждого города как некое универсальное спасительное средство, но в целом ряде территорий она, на мой взгляд, вполне могла бы прижиться и уже за короткое время принести свои плоды. Ведь ни для кого не секрет, что десятки крупных заводов региона зарегистрированы в столице, что напрямую влияет на налогообложение. Ко всему, и владельцы предприятий в подавляющем большинстве живут на самом деле далеко не в уральской богом забытой глубинке. А будь они поближе к городу, где расположен завод, глядишь, и прониклись бы тем, как живут работяги.

Вообще идея пересмотра существующего налогового режима для моногородов, изменения его хотя бы на период острой экономической нестабильности, не раз звучала в ходе дискуссии, развернувшейся за круглым столом. Кстати, есть страны, где с предпринимателей сферы малого бизнеса первые годы вообще могут не взимать никакие виды налогов. Выгода для государства, причем немалая, в том, что таким образом бизнесмен дает людям рабочие места, они заняты, получают зарплату.

А это значит, что они не нуждаются в пособии по безработице, им не нужно платить социальные пособия и тратить средства на огромный чиновничий аппарат по их распределению. Средство простое, но эффективное. Причем лишь одно из целого спектра возможностей, которые можно было бы использовать для сохранения и продолжения жизни в моногородах.

Как отметил Владимир Бочко, мы должны внимательно, практически под лупой исследовать внутренние ресурсы в монопоселениях — трудовые, профессиональные — и это обязательно даст результат. Словом, средств, идей, методов по спасению положения моногородов в ходе дебатов было предложено немало. А чтобы они не оказались бесплодными и хотя бы часть из них была реализована, участники круглого стола свели рекомендации воедино и решили направить их в правительство области, в Министерство регионального развития России. Ибо четкая, продуманная программа действий нужна была еще вчера. У нас нет 35 лет, потребовавшихся для спасения моногородов в США, за это время многие из наших муниципалитетов могут просто превратиться в глухие деревни, а потом медленно умереть.