Менять Иран с головы

Началось: Исламская республика Иран убивает сыновей и дочерей революции в момент празднования Ашуры, плодя мучеников в самый святой день календаря шиитов.

Ничто лучше не символизирует режим, вот уже 30 лет правящий Ираном, чем границы его противоречивости. Верховный руководитель, воображаемый представителем пророка на Земле – центральная идея революции аятоллы Рухоллы Хомейни – в настоящее время склоняет ближний круг военных, во имя денег и власти, осуществлять репрессии против иранцев. Фальшивая теократия сталкивается с обществом, которое проглядывает сквозь прорехи в ней.

Король оказывается голый.

И все же позвольте нам предоставить теократии кредит доверия. Она обеспечила высокий уровень образования огромному числу иранцев, включая и женщин, против которых она настроена наиболее враждебно. В условиях статичного авторитаризма Ближнего Востока, иранский режим время от времени проявлял интерес то к либерализации, то к ужесточению репрессий. Он никогда не отказывался от своего прошлого, от сознания того, что Хомейни направил массы против шаха, использовав призыв к свободе.

В результате, в течение трех десятилетий с момента революции, наблюдалось ни к чему не годное смешение авторитета санкционированного небесным мандатом лидера с силой оружия и фанатизмом вооруженных молодежных формирований, которые руководились намного более утонченными лозунгами, чем просто призывами уничтожить Запад.

Нигде более на Ближнем Востоке не существует что-то похожее на власть народа, пропагандируемой иранским движением Зеленых. Но, это именно дань революции и скорбный плачь по пост-революционному порядку.

Что-то должно быть отдано, а кто-то должен получить прибыль. Если Исламская республика неспособна соответствовать своему самоописанию – быть одновременно религиозным и представительным обществом – она должна уступить место Иранской республике.

Ее путь – реформа, а не переворот. И этот путь был бы менее шумным и таким образом, я подозревая, менее привлекательным для людей, изнуренных шумом и фланкирующих увечьями в Иране и Афганистане.

Да, что-то должно быть \"предоставлено\" как дар. Великий аятолла Хоссейн Али Монтазери, чья смерть в декабре стала глубоко символичной в стране, где символы имеют значение, интуитивно постиг нестабильную противоречивость революции два десятилетия назад. Именно поэтому он, будучи лицом духовного звания, которое называли наследником Хомейни, был подвергнут кровавым репрессиям, а затем начал критиковать верховного лидера.

В 1979 году Монтазери принимал активное участие в создании системы Совета стражей Конституции, или вилайят-е-факих, лидер которого трактует слова Бога, ставя их выше границ республиканских институтов. Но позднее он раскаялся в своей роли создателя подобного института и утверждал, что с его точки зрения подобный институт должен был быть скорее нравственным авторитетом, нежели обладать исполнительной властью.

Его гнев перешел все границы после выборов президента республики, которые состоялись12 июня 2009 года, и которые были фальсифицированы высшим руководителем аятоллой Али Хаменеи. Тогда Монтазери заявил: \"В объявленные результаты выборов ни один мудрый человек не может поверить, результаты, которые основывались на заслуживающих доверие свидетельствах, были в значительной степени подтасованы\". Он критиковал то, что называл \"изумительным насилием против беззащитных мужчин и женщин\".

Я был свидетелем этого насилия – путч как будто бы благословленный волей Бога, гротескно обрисованный Хаменеи как славный момент демократии – немедленно стало ясно, что лидеры Ирана сделали смертельный выбор. Они избегали эволюции к плюрализму исламского порядка ради сохранения капиталов \"новых правых\", воплощаемых Стражами Исламской революции с их уютными соглашениями и патологическим страхом перед маячащим призраком \"бархатной\" контрреволюции.

Настало время переосмыслить роль высшего руководителя во имя компромисса между религиозной верой и представительным правлением, к которому вот уже более века стремится иранский народ. Настало время для Ирана обратить взор на Запад на святые шиитские города Ирака, Наджаф и Карбалу, места, в которых великий аятолла Али аль-Систани является моральным авторитетом и руководит увещеваниями – не обладая при этом исполнительной властью. Именно это и хотел видеть Монтазери в Иране.

Если роль Совета стражей Конституции может быть переосмыслен в терминах компромисса, Исламская республика сможет двигаться вперед. Если нет, едва ли можно предполагать уменьшение текущего уровня недовольства.

Движение Зеленых – это широкая коалиция, движимая различными целями – подобно революционному альянсу 1979 года – но она движима вперед желанием ликвидации нынешнего статус-кво.

Главнокомандующий, посланный небесами, – это совсем не то, чего желает народ Ирана, особенно после 12 июня; нравственное руководство, укорененное в этике и религии Персии, гарант независимости страны, возможно народ хочет именно этого. Пришло время для персидского Систани.

Сыновья и дочери разочарованных революционеров не стремятся к новому кровопролитию. Они стремятся к мирным изменениям, которые придадут смысл слову \"республика\". Хаменеи, владеющий искусством учиться, в лучших традициях шиизма, должен прислушаться к мудрости непокорного иранского священника.

Таким образом, Иран сохранит свою независимость, наиболее важное завоевание революции, и в то же время власти Ирана будут в большей мере отражать волю народ, который безусловно стремится к нормализации отношений с Соединенными Штатами.

Пришло время отказаться от утративших актуальность призывов уходящей эпохи. Пришло время Ирану последовать по пути Китая, который в 1972 году избрал путь выживания. Возможно Хомейни, как Мао в знаменитой формуле Дэн Сяопина, был на 70% прав – и какой-нибудь храбрый иранский лидер скажет это. Он, возможно, таким образом откроет одному из наиболее внушающих надежду ближневосточных обществ путь в будущее.

Если говорить лозунгами, пришло время и для Соединенных Штатов – и особенно Конгресса – отказаться от застывших формул в отношении Ирана. Шиитский Иран – это не враг Америки; суннитская \"Аль-Каида\" скорее находится либо в Йемене, либо в Нигерии, либо в Пакистане. Новые санкции против Тегерана только продлять жизненный цикл Хаменеи и еще более обогатят Стражей Исламской революции. Программа президента Обамы – это наиболее разумный подход к Ирану, нации, чьи политические часы, бьют начало вступления в волнующую, волнообразную ядерную эру.

В феврале 2009 года, я писал: \"Исламская республика не родилась тоталитарным государством; в ней расцветали все мнения. Но она создала общество, которое, в конечном счете, связывает страх. Исчезновение в неназванной комнате здесь всегда возможно\". Это было слишком много для Ирана-как-реинарнации-зла-нацизма, и это накладывало на меня определенные обязательства как миротворца.

Я также писал следующее: \"Ирония Исламской революции состоит в том, что он создала крайне секулярное общество в рамках клерикального государственного аппарата. Шах принял прогрессивные законы в пользу женщин, которые были к ним не готовы. Сейчас верно противоположное. Прогрессивные женщины сталкиваются с ограничениями. И кто-то должен эти ограничения снять.\"

С рождением движения Зеленых, соответствующих духом Монтазери, широким слоям иранцев будут предоставлены какие-то права. Но, эти важнейшие \"дары\" должны идти от высшего руководителя, и тогда 30% ошибка Хомейни 1979 года исправит сама себя, а население Ирана получит то, что заслужило.