Кризис - отец модернизации

Александр Ослон, президент фонда «Общественное мнение»:

Во-первых, кризис – это, конечно, прежде всего, переживания. По части людей, когда переживание связано с представлением о том, что эти обстоятельства могут наступить. То есть это опасение, по части людей, вероятность того, что эти обстоятельства наступят, не так велики, но, тем не менее, существует просто волнение от того, что люди другие волнуются.

Если брать первую категорию тех людей, которых реально кризис коснулся, то это по разным признакам. Это и работа, это и родственники потерявшие работу, это снижение зарплаты, потеря каких-то дополнительных заработков, то есть это то, что можно назвать объективные обстоятельства. Таких людей примерно 50% населения, в разной степени. То есть есть 50% населения, на которых вообще не проявляются никакие признаки кризиса. С одной стороны это, конечно, довольно удивительно, вроде бы кризис тотальный, а с другой стороны надо понимать, что пенсионеры оказались защищенными от кризиса полностью. Пенсии как выдавались, так и выдаются, при этом даже были повышения в течение кризиса. Пенсионеры, вообще так сказать, люди, не работающие и полностью зависящие от государства, это значит, грубо говоря, 45% населения взрослых.

Теперь, есть люди, которые от кризиса объективно выиграли, это люди, которых не просто не уволили, а им сказали – «Не волнуйся, тебя не уволят».

Кроме того, как известно, был в результате бурного развития предкризисного, был некий такой пузырь, надулся, то есть переоценка кадров. Когда казалось, что для будущего развития надо много людей, людей брали впрок, в большей степени это в промышленно развитых, конечно, городах и прежде всего Москва и Санкт-Петербург, но на самом деле по стране была переоценка кадров. Тот пузырь, естевствено, сдулся и люди, которые попали, это люди, в сдувшийся пузырь, эти люди естественно пострадавшие. Надо сказать, что на данный момент доля тех, кто жалуется на то, что снижается материальное, уровень материального положения, тех, кто жалуется или выражает опасение, что его могу уволить, значит, доля этих людей потихонечку снижается. Это некоторое подтверждение тому, что тот кризис, который был в этом году, он сходит на нет, а вот доля тех, кто по поводу кризиса беспокоиться, она, конечно, гораздо больше, она включает в себя тех, кто реально пострадал и тех, кто может пострадать и тех, кто опасается и даже тех, кто не опасается. В этом смысле кризис – это ментальное явление, которое сильно встряхнуло страну. При этом примерно половина людей, ну примерно, так сказать четверть затрудняется с ответом, из оставшихся фифти-фифти считают, что кризис вызван причинами внешними, пришел из вне. Половина тех, кто считает, что кризис возник изнутри, что это проблема внутренняя и в силу того, что кризис в России все-таки отличается от того, что происходит в других странах, именно в России он происходит по-своему. То вот эти вот интерпретации кризиса, как следствие внутренних причин, представляют собой очень интересную, можно сказать, такую массовую рефлексию.

Отличие нашего кризиса, безусловно, состоит в том, что фактором, которым приписываются, как источнику проблем, наивысшее значение - это цены на нефть. Этим в России просто все объясняется, если бы цены на нефть были бы высокие, то нас бы это не коснулось, то есть цены на нефть становятся как бы предметом неудовлетворенности. Почему мы зависим от цен на нефть? И в этом смысле связь между тем, что было заявлено именно в период кризиса и необходимости модернизации, о необходимости инновации, вся эта тематика она вышла вовне. Господин президент, а президент это тоже часть нашей среды, социальной системы, он это сформулировал, но сформулировал, потому что это носится в воздухе и сидеть на нефтяной игле, то, что так радовало, что у нас есть деньги и мы можем развиваться, скажем, в начале 2000 годов, когда цены на нефть пошли вверх, то сейчас это вызывает неудовлетворенность.

Почему мы так сильно зависим от этого? Почему зависимость закрывает для нас какие-то естественные пути для обновления, для высоких технологий, для развития чего-то иного кроме нефти.

Кризис – это то время, когда возникло и стало зарождаться в обществе некая новая потребность, этой потребности не было в 90е годы, идея инновации и модернизации вообще была абсурдна, поскольку инновации и модернизации – это то, что ориентировано на будущее, а в 90е годы горизонт будущего ограничивался таким коротким сроком, что планировать что либо было невозможно, было неизвестно что будет завтра, изменятся ли правила, изменится ли ситуация и так далее.

А начиная с 2000 года ситуация стала меняться и поэтому, кстати, так вырос престиж образования, потому что образование - это действие, ориентированное на достаточно отдаленное будущее, то есть конечно экономика, цены на нефть и прочее, все это важно, но дело в том, что небольшая часть людей, которые видели, что у них есть некие жизненные перспективы, стали планировать свое будущее, они стали работать для этого будущего. Как только небольшая часть людей, пусть даже небольшая в нашей огромной стране, начинает чуть больше работать, немедленно становится заметно, а они стали чуть больше работать ровно потому, что стали видеть смысл в этой самой работе. Но сейчас после, так сказать. Вот 8 лет после этого путинского периода, как раз обозначает некоторый поворот, не просто больше работать, не просто расти за счет тех факторов, которые под рукой, а под рукой были нефть и газ, а еще и стали появляться амбиции по разнообразию, это разнообразие, вот слово «инновации», это есть разнообразие, модернизация - это и есть разнообразие. Во всем этом стал появляться когнитивный диссонанс, связанный с тем, что почему-то у нас все это есть, но почему-то это все отсталое.

Я думаю, что кризис в этом смысле очень полезная процедура такая как, например, холодный душ после которого появляется новая энергетика и хочется что-нибудь сделать новое и хорошее. Это ситуация, в которой появляются какие-то новые мысли, желания и амбиции, особенно когда период ремиссии, да, когда человек, скажем, болел-болел и стал выздоравливать, вот сейчас такой момент. Самая тяжелая фаза болезни прошла, новая жизнь еще не наступила, когда надо уже хлопотать, работать, есть время на то чтобы осмыслить что происходило, извлечь какие-то уроки, и, может быть, спланировать что-то на ближайшее будущее.

Так вот эти уроки как раз состоят в том, что много стало ясно. Стало ясно, что брать деньги это означает, что их надо отдавать, это для тех, кто брал кредиты, а кредиты недавнее явление, массовое использование заемных средств – первая волна этого явления, по сути, напоминает то, что было в 90е годы в финансовых пирамидах. Я отдаю деньги, бездумно полагая, что мне отдадут их больше, и я беру деньги, бездумно полагая, что как-нибудь да отдам. И надо было конечно пройти через этот детский этап бездумности, а сейчас самое время это. Я думаю, что очень много людей стали взрослее в плане обращения с заемными деньгами, это касается и кредитов потребительских и кредитов банковских, ипотечных – все это чрезвычайно полезно.

Теперь второй момент – это, я думаю, очень много уроков кризис преподнес для работодателей. Рост экономический, он сродни такой эйфории - деньги идут, рынок растет, я расту не потому что я совершенствуюсь, а потому что я нахожусь в той среде, где расту вместе с нею, это касается и, ну например, рекламный рынок, разве рекламщики усовершенствовали что либо в технологиях настолько, чтобы так вырасти, ну и так далее. Этих примеров можно много приводить для бизнеса, для работодателей, а это тоже очень важные уроки и если обобщать, то просто уровень взрослости общества просто, ну я думаю, что благодаря кризису вырос скачкообразно. Кстати, это касается и управленцев. Государственных деятелей. Когда ситуация была докризисная очень благоприятная, то для решения задач не нужно было много усилий, а задачи были по большей части очень приятные - как деньги распределить, как построить один дом или десять небольших, отдать материальную помощь всем понемножку, или какой-то группе побольше. В общем-то, при этом делать добрые дела, имея ресурсы. А когда ресурсов нет, дела остаются, ресурсов нет. Во-первых, есть проблема, откуда брать ресурсы, а во-вторых, как их распределять в условиях отсутствия их избытка.

Вот это мне кажется, для социальной точки зрения, кризис – это такая освежающая процедура, создающая новую энергетику и, самое главное, по всей видимости, некоторый скачок в плане взросления общества в целом.