Ядерный апокалипсис генерала Патрушева

Интервью генерала Патрушева газете «Известия» по новой военной доктрине Российской Федерации произвело эффект, извините за игру слов, разорвавшейся бомбы. Более того, интрига интервью еще и в том, что ключевой параграф этого интервью на какое- то время исчез с сайта «Известий».

Итак, секретарь Совета безопасности РФ Николай Патрушев разъяснил, что если раньше Россия рассматривала свое ядерное оружие в качестве инструмента сдерживания, то отныне применение этого страшного средства массового поражения может стать реальностью, например в Грузии или Чечне.

«Также скорректированы условия использования ядерного оружия при отражении агрессии с применением обычных средств поражения не только в крупномасштабной, но и в региональной и даже в локальной войне» (то есть, например, в любом конфликте на территории СНГ- прим. АК).

Еще больше аналитиков «напряг» параграф, в котором содержатся аж два вероятностных термина: «намерений» и «вероятного».
Вот этот ключевой параграф: «Кроме того, предусматривается вариантность возможности применения ядерного оружия в зависимости от условий обстановки и намерений вероятного противника. В критических для национальной безопасности ситуациях не исключается нанесение в том числе упреждающего (превентивного) ядерного удара по агрессору».

Посколько штабы всего мира практически любую несоюзническую страну рассматривают в качестве «вероятного» противника, а «намерения» оного противника - штука размытая, интерпретируется разведаналитиками, и тут могут быть проколы.

Я даже про это курс прослушал. В Школе им. Кеннеди Гарвардского университета. Назывался курс «Оценка иностранных правительств» (Assessing Other Governments) и вёл его ныне покойный историк профессор Ньюстадт, бывший советником пяти президентов, начиная с Трумана и кончая Картером.

Ньюстадт замечательно разбирал казусы, в которых правительства допускали стратегические ошибки. Например, по Перл-Харбору в декабре 1941 года, по плану «Барбаросса» в июне того же, 1941 года. Я бы еще добавил войну Судного дня 1973 года (египетско-сирийское нападение на Израиль). И атаку «Аль-Кайды» в сентябре 2001. И Саддама в 2002-2003 годы, когда он не впускал инспекторов МАГАТЭ, не имея ядерного оружия, однако «понты разводил» такие, как будто оно у него было.

Это я к тому, что вероятный противник мог на самом деле и не готовиться к ядерному нападению, а тут по нему взяли и шарахнули. А потом получили «обратку». Из всех, так сказать, «оставшихся в живых» стволов.

В интервью есть и вполне адекватные параграфы. Например, про локальные войны и вооруженные конфликты. Например, в Дагестане. Можно вспомнить: «Действующая Военная доктрина является документом переходного периода, а именно конца XX века. Результаты анализа военно-стратегической обстановки в мире и перспектив ее развития до 2020 года свидетельствуют о смещении акцентов от крупномасштабных военных конфликтов к локальным войнам и вооруженным конфликтам».

Но если это так, то готовится надо к этим локальным войнам, а не к превентивным ядерным ударам, способным спровоцировать Третью мировую. Последний проблемный параграф говорит о «других структурах коллективной безопасности», которые могут санкционировать применение силы РФ, причём не указано, где это может произойти: «Определено, что Россия считает своей важнейшей задачей предотвращение и сдерживание от развязывания любых военных конфликтов. При этом сформулированы основные подходы к решению этой задачи. В то же время подчеркивается, что Россия считает правомерным применение ВС и других войск для отражения агрессии против нее или ее союзников, поддержания (восстановления) мира по решению Совета Безопасности ООН, других структур коллективной безопасности».

Это допускает, например, следующую трактовку - такой структурой может стать Договор о коллективной Безопасности (ОДКБ) или ШОС. Стоит напомнить в этой связи, что Россия в начале текущего десятилетия настаивала на том, что только Совбез ООН может санкционировать применение силы.

Примение силы, особенно ядерными державами, должно быть ограничено своего рода клятвой Гиппократа - «Не навреди». Сила должна применяться только в целях самообороны или при защите союзников. Это, кстати, предусматривает и Устав ООН.

Даже в советское время геронтократы из Политбюро ЦК КПСС не заявляли о превентивном (упреждающем) применении ядерного оружия, несмотря на Холодную войну и противостояние США. А сейчас-то с какой стати? На мой взгляд, декларированное бывшим руководителем ФСБ генералом Патрушевым снижение барьера ядерного применения подвигает мир к бОльшей нестабильности, непредсказуемости, а возможно, и к чему-то худшему.

Ассиметричный ответ

Георгий Сатаров

Мечтами об «ассиметричном ответе» российские военные бредили со времен рейгановских «Звездных войн». Ассиметричный ответ должен был быть эффективным, но дешевым. Дешевым - это очень важно. Но он должен был быть еще технологически простым. Это тоже важно, и мы к этому еще вернемся. Но самое главное, он должен внушать уважение через страх. Так случилось, что тогда до ассиметричного ответа дело не дошло.

Горбачев обнаружил совершенно другой выход из положения.

И вот - свершилось! Ассиметричный ответ найден! То, что это именно ответ, легко установить из интервью главы Совета безопасности РФ генерала Патрушева газете «Известия», в котором он сетует на расширение НАТО, на проведение учений и прочие неучтивости. То, что это ответ абсолютно ассиметричный, также ясно. Ведь ни слова о том, что надо снова учиться тому, чтобы ракеты взлетали, а иногда, взлетев, попадали в цель. Ни слова о новом поколении вооружений, адекватных новым задача - локальным конфликтам и прочим тонкостям. Это все и сложно, и затратно. Тут требуются высокая квалификация войск и разработчиков вооружений.

Но это генерала не волнует. Решение найдено настолько ассиметричное, что может претендовать на попадание в книгу рекордов. Все, что требуется - поменять текст документа и довести его до «потребителей», так сказать. Точнее - до жертв будущих превентивных ударов.

Вообще-то, «гнать понты», как иногда принято выражаться в российском истеблишменте, или, на русском языке - пугать, преувеличивая свою силу - заложено в биологической природе человека; это - одна из древнейших поведенческих программ, наследуемая генетически. Лягушки, чтобы напугать врага, надуваются; птицы распушают перья; змеи, опираясь на хвост, стремятся повыше поднять верхнюю часть туловища.

Только у наших биологических родственников применение стандартных программ приводит, как правило, к стандартным ответным реакциям. А у человека все сложнее. И если какой-то генерал действует как лягушка, павлин или змея, используя примитивные животные программы в кругу семьи или в споре с друзьями на охоте или в парилке - пусть это остается его личной проблемой.

Но иное дело - человек, наделенный широкими полномочиями и широкой ответственностью, говорящий от имени страны, затрагивая темы применения оружия массового уничтожения. Здесь последствия примитивного использования архаичных генетических программ могут быть предельно опасными.

Возможно только два варианта. Первый, менее вероятный: те, кому архистратиг Патрушев направлял свое послание, попросту его проигнорируют. Как часто бывает с маловероятными вариантами, он самый благоприятный для нас, простых граждан, поскольку он не приведет к незамедлительному падению общей безопасности.

Второй вариант - они поверят и адекватно отреагируют. Этот вариант более вероятен, поскольку любая военная машина настроена, чаще всего, на преувеличение шансов угрозы (машины с противоположным устройством реже выживают). Но тогда совершенно понятно, в чем заключается адекватная реакция. «Потенциальный противник» воспримет принятие Россией военной доктрины, в которой предусмотрены возможности упреждающего ядерного удара в неоправданно широком спектре ситуаций как односторонний отказ от доктрины взаимного сдерживания с явно выраженными агрессивными намерениями.

Теперь поставим себя на место политического руководства США, которое на высшем уровне недавно начало диалог с Россией относительно нового сокращения ядерных запасов.

Первое, что они обязаны сделать, это прервать переговоры по сокращению. Ясно, что необходимые запасы ядерных вооружений (и боеголовки, и средства доставки) должны быть различны при двух противоположных доктринах использования ядерного оружия. Если США должны рассчитывать на неожиданный ядерный удар, то они обязаны будут обладать достаточным запасом для уничтожающего ответного удара. Второе, они оказываются перед необходимостью симметричного ответа России, выражаемого в декларировании готовности нанесения упреждающего ядерного удара.

Такая, уверен - неизбежная, реакция США на возможный идиотизм российских военных, обусловит два столь же неизбежных следствия, одно внешнеполитическое, а второе внутриполитическое (для России). Внешнеполитическое будет состоять в порождении предельно неустойчивой ситуации. Представьте себе: если раньше ядерное оружие рассматривалось как инструмент ответного удара, то теперь оно обретет возможность применения в ответ на «намерения». Последняя категория весьма расплывчата, потому ее трактовка будет неизбежно взаимно расширяться, и значит, неустойчивость будет нарастать.

Внутриполитическое следствие не менее очевидно: внутри России будет нарастать влияние военных по-сравнению с нынешним влиянием чекистов. Но это уже не так важно (пусть это останется проблемой чекистов Путина и Патрушева). Я не берусь оценивать, какая диктатура лучше - чекистская или военная, когда до ядерного конца цивилизации останутся считанные месяцы.

Хотелось бы исходить из предположения хоть какой-то вменяемости и рациональности действий Совета безопасности РФ. Но тогда, на мой взгляд, остается только одна версия. «Понты» с превентивными ударами на основании собственной трактовки чужих намерений и в широком диапазоне ситуаций - PR-акция внутреннего потребления.

Ее цель - усилить позиции военных в противовес чекистам. Я считаю, что такая идея могла прийти в голову только воинственной части окружения Медведева, который может находиться в поиске базы поддержки. А военные, как известно, крайне недовольны Путиным.

Ариэль Коэн - ведущий эксперт Фонда «Наследие» по вопросам России, Евразии, и международной энергетической безопасности.