Российская милиция – элемент репрессивного аппарата

Как признал министр внутренних дел России, российская милиция в настоящее время является элементом репрессивного аппарата страны. При этом Рашид Нургалиев считает, что милиция не может измениться прежде, чем изменится само государство.

В статье, опубликованной в «Российской газете», Нургалиев заявил, что реформирование МВД России не может быть реализовано только лишь организационно-правовыми, управленческими и институциональными методами.

«Российская милиция до тех пор будет оставаться „советской милицией“, пока не отойдет в прошлое та социальная идея, которая обуславливала необходимость именно репрессивной модели», — полагает Нургалиев.

В годы, последовавшие за перестройкой, как пишет министр, не удалось достигнуть того, чтобы «милиция как часть государственной власти, находящаяся на службе у гражданского общества, предоставляла его представителям услуги по обеспечению конституционных прав и свобод граждан, законности и правопорядка, безопасности как самого государства, так и общества в целом, его граждан, экономики и бизнеса».

Возникает вопрос, что могло побудить главу российского МВД написать подобную статью да еще и «первую из цикла статей»?

Произошедшие в последнее время преступления против представителей официальной власти, как заявляет в предисловии Рашид Нургалиев, такие как убийство зампредседателя Верховного суда Ингушетии Азы Газгиреевой, покушение на президента республики Юнус-Бека Евкурова и убийство в Дагестане министра внутренних дел Адильгирея Магомедтагирова, дают «повод для сомнений в способности правоохранительных органов и спецслужб удерживать обстановку под контролем».

Действия экс-начальника ОВД «Царицыно» Дениса Евсюкова, который открыл огонь по покупателям и работникам московского магазина, также «вызвали разговоры о том, что же на самом деле творится в органах внутренних дел, и как обстоят дела с противодействием коррупции и криминалу среди представителей законности и правопорядка».

«Наша милиция сформировалась и развивается вместе с российской государственностью, — комментирует Нургалиев. — Она — часть общества, в котором живем все мы, граждане России. В рядах российской милиции служат те же граждане Российской Федерации, что и мы все».

Что касается правозащитников, то их подобные заявления давно пересталиудивлять. Директор Института прав человека Валентин Гефтер говорит в этой связи: «Есть два неизменных положения, оправдывающих ситуацию в этой сфере, которые мы постоянно слышим: первое – это недостаточное финансирование, второе — что представители милиции такие же, как общество, и не нужно требовать от них, чтобы они были лучше, чем общество. Это, разумеется, так — что, нам милицию доставили откуда-то с другой планеты?»

Однако общество, несмотря ни на что, уверен правозащитник, всегда тонко реагирует на сигналы, которые подаются «сверху». «В том случае, если государство не обнаруживает своего отношения к закону, к правам человека, к порядку в правоохранительных органах, то общество никогда не будет меняться само. И ждать, когда у нас появятся иные люди, можно безгранично долго», — говорит Гефтер.

Дмитрий Абзалов, эксперт Центра политической конъюнктуры считает, что общество и правоохранительные организации должны видоизменяться параллельно. «Совершенствование МВД — это грандиозный общественный драйвер, который может вытягивать и экономику, и политику, — говорит Абзалов. — Изменение порядка регулирования МВД приводит к повышению прозрачности экономики, что, в свою очередь, поднимает инвестиционную привлекательность страны, а также результативность и производительность».

Рашид Нургалиев в своей статье в «Российской газете», ссылаясь на сведения, предоставленные ВЦИОМ и Фондом «Общественное мнение», утверждает, что за 2002-2008 годы число россиян, позитивно оценивающих деятельность органов внутренних дел, повысилось с 25 до 48 процентов.

Однако как раз во второй половине 2008 года руководитель отдела социальных исследований ВЦИОМ Елена Пахомова сообщила, что недоверие градан России к милиции остается устойчивым на протяжении последних нескольких лет. «С 1 января 2006 года и по сегодняшний день лишь около трети россиян довольны деятельностью правоохранительных органов», — заявила Пахомова в августе прошлого года.

В 2003 году, как сообщает глава МВД России, для того, чтобы выправить сложившуюся ситуацию, было принято решение развивать «программы открытости и прозрачности в работе министерства». В частности, по словам Нургалиева, были заключены соглашения с представителями правозащитных организаций и церкви, а также установлены партнерские отношения с профсоюзами, общественными организациями, представителями культуры и искусства.

Кроме того, был образован Общественный совет при МВД России.

Однако, как считает министр внутренних дел, принцип прозрачности в деятельности министерства, проводимый руководством, не нашел должного понимания как в обществе, так и среди определенной части сотрудников МВД России.

Валентин Гефтер, директор Института прав человека, также полагает, что на рядовых сотрудниках ведомства общественная деятельность МВД по-прежнему не сказывается.

«Конечно, представители МВД стали чаще видеться с уполномоченными по правам человека из регионов, с правозащитниками, — комментирует Гефтер. — Вероятно, это задумано искренне, однако на деле эти мероприятия все равно проходят для «галочки», поскольку все это не доходит до обычной жизни, где милиционер встречается с одной стороны с преступником, а с другой — с гражданами».

«Конечно, можно отметить взаимодействие по некоторым вопросам, однако явно не хватает последовательных и вневедомственных усилий, чтобы сдвинуть ситуацию», — говорит правозащитник. Гефтер считает также, что нельзя ломать целиком уже сложившуюся систему работы правоохранительных органов, так как на ее месте все равно не возникнет само собой ничего нового. По его мнению, необходима «комплексная и очень взвешенная разносторонняя система мер», а не только взятие под стражу «случайно пойманных оборотней в погонах».

Гефтер полагает, что«силами даже такого могучего ведомства, как министерство внутренних дел, эту задачу не решить. Мы, даже исходя из лучших намерений, часто стараемся отыскать какую-то палочку-выручалочку, чтобы решить все проблемы одним способом».

Валентин Гефтер заявляет, что если представители властей пожелают прислушаться к мнению общественных организаций, они готовы вынести на обсуждение свои предложения.

Рашид Нургалиев пишет далее: «Перспектива развития МВД России требует не рутинных мер в плане поиска дублирующих и малоэффективных организационных экспериментов и кадровых перемещений, и тем более не ликвидаторских сценариев, время от времени озвучиваемых в средствах массовой информации».

Реорганизация правоохранительных органов, уверен глава МВД России, нуждается в «высокотехнологической, информационно-аналитической, инфраструктурной модернизации», а также в обновлении системы руководства кадрами и ведомственного образования.

По данному вопросу с ним абсолютно солидарен эксперт Центра политической конъюнктуры Дмитрий Абзалов: «Прежде всего, нужно усиливать не физические способы воздействия, а информационные, в частности, организовывать действенные пресс-службы, которые действительно эффективно могут работать только в крупнейших регионах, широко пользоваться интерактивными сервисами».

Абзалов подчеркивает также необходимость углубить и нормативно-правовую основу. Эксперт сообщает, что положительные результаты в этом направлении уже имеются.

Что касается реформирования региональных МВД и федеральных структур, специалист Центра политической конъюнктуры полагает, что оно должно происходить по неодинаковым сценариям. К примеру, ведомства республик Татарстан, Башкирия, Северный Кавказ выделяются закрытостью и элитарностью, что приводит временами к клановой системе назначений и коррупции.

«При продвижении по службе нужно вводить систему оценки профессионализма. Это означает, что человек должен назначаться на определенные доолжности не по личному к нему отношению или родовым связям, а в соответствии с его личным профессионализмом», — считает Дмитрий Абзалов.

Основная проблема при организации работы на федеральном уровне, с точки зрения эксперта, состоит в чересчур тесном взаимодействии работников МВД с бизнес-структурами, что также часто приводит к злоупотреблениям. «Кадровый потенциал в этом смысле довольно низок, — сообщает Абзалов. – А на организацию надлежащих тренингов уйдет как минимум несколько лет».

Как сообщил Рашид Нургалиев, в последние годы в его ведомстве проводился ряд мероприятий, направленных на чистку рядов представителей правопорядка. Среди подобных мер он назвал увольнение сотрудников, попавших на службу по фальшивым дипломам, тесты на употребление наркотиков, более внимательное изучение заключений медкомиссий и психологов.

Так в настоящее время на основании рекомендаций психологической службы отказ в приеме на работу получает приблизительно каждый десятый кандидат. Помимо этого, в утвержденном недавно «Наставлении о порядке исполнения обязанностей и реализации прав милиции в дежурной части органа внутренних дел РФ после доставления граждан» говорится, что работники милиции должны быть тактичны с задержанными гражданами, а о фактах неправомерного привода в часть должно сообщаться руководителям органов МВД.