Уточнения к легенде

А потом вместо Брежнева будет Романов, Пономарев

или какой-нибудь Долгих, и вообще крышка! Тут снова

будет сталинизм, фашизм, еще хуже!

Э. Тополь. «Римский период, или

Охота на вампира», 2001 г.

Я, конечно, не сомневаюсь, что мой товарищ Саша Подрабинек уже устал от того, что вот уже две недели он является объектом непрерывных обсуждений и что его имя чаще всего употребляется в сочетании со словом «казус». Может быть, от этого он устал не меньше, чем от «ихних». И я бы не стал вливаться в дискуссию, если бы уже именно в ходе обсуждения текста, появившегося 21 сентября (не в первый раз эта дата оказывается днем многозначительных публикаций!), не возникли требующие осмысления обстоятельства. Так что прошу у Саши прощения, но больше не могу молчать.

Сразу хочу заметить, что я, как и очень многие, прочитав статью «Как антисоветчик антисоветчикам», в восторг не пришел. Но отнюдь не потому, что статья «резкая» или, как заявил тот, на кого ссылаются якименковцы вместе со «всей страной», «хамская». Просто я не пришел в восторг, потому что статья мне показалась нормальной, вполне достойной, правильной, но не шедевром. Учитывая, что я читал внимательно и не пропустил фразу «А вот к ветеранам, написавшим жалобу, хотелось бы обратиться», я счел статью Подрабинека даже, может быть, слишком мягкой. Впрочем, он вообще человек мягкий и интеллигентный, всегда, когда это хоть сколько-нибудь возможно.

Поэтому я некоторое время не мог понять, из-за чего все-таки такой шум, почему Сурков так занервничал, что о Долгих стали вспоминать чаще, чем в советские годы о действительных членах политбюро, а не то что о кандидатах. И когда в дискуссию включился Путин, кажется, начал понимать или, точнее, догадываться.

В сущности, если сформулировать тезис, который не выдвигал Подрабинек, но который вызвал негодование очень многих, то звучит он примерно так: не каждый член уважаемой социальной, профессиональной или иной группы, объединенной по конкретному, даже очень достойному, основанию, заслуживает персонального уважения. Очевидно, даже вполне банально. Ну, в самом деле, не каждый пожарный — герой, выносивший детей из огня, и не каждый учитель сеет только и исключительно разумное, доброе, вечное. Вот и среди ветеранов есть разные люди, тем более что в их число входят и ветераны «правоохранительных органов», которые во времена СССР «у нас порой» разные дела делали. Еще в «Петровке, 38» Юлиана Семенова положительный оттепельный милиционер в ответ на слова преступника «Я — сын почетного чекиста!» отвечает: «Ты — сын подлеца!».

И именно ветераны этих органов, вполне возможно, волокли в лубянские подвалы других людей, которые сегодня тоже ветераны, но войны — за встречу на Эльбе, за братание с югославскими партизанами, да и за что угодно.

Впрочем, и участие в боях само по себе не определяло всю будущую жизнь человека как исключительно праведную. Э. Хруцкий, например, писал о бесчинствовавшей в послевоенной Москве банде, состоявшей исключительно из недавних боевых офицеров. И такое бывало.

Так почему же именно сейчас и именно по этому поводу такой взрыв эмоций? Думаю, что в основном по двум причинам. Первая состоит в том, что слова о вертухаях члены власть имущей в России банды чекистов и их пособников осознанно или инстинктивно приняли на свой счет. Поэтому пришедшие вместе с «ихними» пикетировать, как они считали, дом Подрабинека ветераны (не имею информации, чего именно) полагали, что они выполняют важную миссию — защищают Путина и Медведева. Забавно, что, в сущности, их «спикера» проинструктировали правильно — именно эти люди являются основной мишенью коллеги по «ЕЖу» и движению «Солидарность».

Так, может быть, инструктор умышленно или случайно сказал подведомственным ветеранам правду? В том смысле, что кто-то, то ли сам Путин, то ли кто-то за него, в этом тексте Подрабинека увидел себя подвергнутым критическому анализу? А с другой стороны — разве Путин не ветеран КГБ СССР? И разве не имеет он права на то, чтобы лично обидеться на слово «вертухай»?

Вторая причина, видимо, более чувствительная для «ответственного за внутреннюю политику» Суркова, как раз из этой области, причем относится к наиболее проблемному ее сегменту. Не секрет, что российское общество весьма атомизировано, граждане в огромном своем большинстве политически и идеологически индифферентны, а небольшая по численности активная часть расколота. Единственная объединяющая весь народ позитивная ценность — это победа в Великой Отечественной войне. Не случайно именно 9 мая — подлинный день национального единства, и никакие эрзацы не могут сравниться с Днем Победы по своей значимости для страны. Соответственно некие ветераны, отобранные по совковым правилам в некий совет, фактически становятся в результате несложных действий останкинских «волшебников» олицетворением Победы, с тем чтобы один (но самый главный )день раз в год демонстрировать, кто именно воплощает сегодня в России все самое лучшее, в том числе и прежде всего — память и уважение к Победителям, кто именно принял от них эстафету, кому они передали право говорить от имени народа-победителя. Еще немного — и выяснится, что под Сталинградом советские солдаты мечтали о том, чтобы «Россия поднялась с колен».

В некотором, может быть, даже философском смысле, «ихние» атакуют Подрабинека, отстаивая принципиально и целенаправленно избранный дальтонический взгляд на мир: есть черное и белое, мы и враги, а все остальное — от лукавого. Единственным свойством советского ветерана является героизм, а все, кто с этим не согласен, — враги, либо внешние, либо внутренние. Дальнейшая логика изложена в литературе многократно, и Куприным в «Поединке», и Стругацким в «Обитаемом острове» и «Трудно быть богом». Тем, кто этой логики пытается придерживаться, бессмысленно задавать вопросы об их отношении к Уинстону Черчиллю, бойцам Армии Крайовой или ветеранам войны с нацизмом из ЮАР, которая, как доминион Великобритании, участвовала в антигитлеровской коалиции и где в 1939-1945 гг. процветал жесточайший расизм, апартеид и т.п. Более того, «на экспорт» и Путин признает, что советские солдаты не могли принести свободу народам Европы, поскольку сами ее не имели. Ничто нет ни удивительного, ни порочащего, ни тем более умаляющего их военные заслуги в том, то некоторые из них ее так и не обрели. Отвратительно, что люди, поколениями моложе ветеранов, используют именно это их качество.

Многоцветность мира, несводимость жизни к простым и не требующим интеллектуального и морального напряжения догмам и формулам всегда была неприемлема для любого сколько-нибудь тоталитарного режима. Именно приверженность Н. Боровикова и его подчиненных и, главное, его начальников к социально-политическому дальтонизму со всеми его последствиями во внутренней и внешней политике послужило причиной событий, развернувшихся вокруг статьи Подрабинека, в которой, между прочим, о советских ветеранах войны нет вообще ни одного слова.

Впрочем, сама дискуссия показала, что любое содержательное действие всегда предполагает возможность и необходимость более сложного устройства мира, чем диполь. И если «обвинители» в данных обстоятельствах действительно выглядят какими-то однотонно-серыми, то оппоненты «ихних» явно выкрашены в разные цвета. О том, какими эти цвета могут быть, я напишу следующую колонку.