Какие ценности проповедует сегодня Церковь?

Церковь существует исключительно на частные пожертвования верующих – либо в форме приобретения свеч, либо в виде конвертов с деньгами, которые приносят бизнесмены и вручают священнослужителям на церковные нужды, либо в форме участия богатых людей в восста 

Архиепископ Волоколамский Иларион (Алфеев) – председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата с марта этого года. Он известен как богослов. Получил докторскую степень в Оксфорде под руководством одного из самых признанных православных богословов митрополита Каллистоса Уэра (Kallistos Ware). С 1995 года выполняет разнообразные церковно-дипломатические поручения под руководством тогда митрополита Смоленского, а ныне Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Автор более 700 публикаций, в том числе книг по богословию и церковной истории. Один из разработчиков главных программных документов, принятых Русской Православной Церковью в последние годы, – «Основ социальной концепции», «Основных принципов отношения к инославию». В последние годы снискал известность и как композитор, автор масштабных музыкальных произведений для хора и симфонического оркестра. РИА «Новости» представляет своим читателям интервью архиепископа Илариона, подготовленное по материалам его недавней встречи с членами международного дискуссионного клуба «Валдай».

— Ваше Высокопреосвященство, Вы занимаете пост, который до того занимал Святейший Патриарх Кирилл, являетесь его близким помощником. Как Вы можете охарактеризовать то новое, что связано с его деятельностью на патриаршем посту?

– «Патриарх» в переводе с греческого – это «отценачальник», то есть тот, кто работает, прежде всего, со священниками, глава конгрегации клириков. Этот традиционный образ ныне практически заменен другим: образом Патриарха как духовного лидера нации и даже наций в нашем конкретном случае. Патриарх Кирилл – это человек, который занимается не только чисто церковными делами. Это человек, который готов говорить не только с верующими, не только с православными. Он часто появляется перед молодежной аудиторией и старается вдохновить, поддержать молодых людей. Он также говорит о нравственности и ее значении, о том, как важно для общества, для семьи, а также для самого человека иметь абсолютные нравственные ценности. Тот факт, что он стал Патриархом Московским, – очень показательное явление для всей Русской Православной Церкви. Это означает, что большинство людей в Церкви доверяют ему, что они готовы следовать за ним, что они одобряют его очень энергичный подход к миру, к обществу, что люди с нетерпением ждут еще больших миссионерских усилий Церкви в обществе.

Пока этого не происходит, по крайней мере, в тех масштабах, в которых нам хотелось бы, и об этом тоже часто говорит Святейший Патриарх. Он говорит о том, что сейчас наступает новый период в жизни Церкви, когда Церковь должна быть сосредоточена уже не столько на реставрации храмов и восстановлении церковных стен, сколько на тех людях, которые приходят в эти стены, и тех, кто еще не пришел в Церковь. Для очень многих людей в России, на Украине и в других странах постсоветского пространства Православие является пока не образом жизни, а только способом обозначить свою культурно-духовную идентичность.

– А какие ценности проповедует сегодня Церковь? Как ее активизирующаяся проповедь увязывается с поликонфессиональным характером нашего общества?

– Мне кажется, что Россия находится ныне в поисках своей идентичности. Что это означает? В советское время действительно были утрачены какие-то очень важные ценностные ориентиры, которые необходимо восстановить, те традиционные ценности, на основе которых на протяжении веков строилась жизнь русского человека, будь он христианин, мусульманин или представитель какой-либо иной религии. Мы никоим образом не призываем к реставрации прошлого, не говорим, что нужно вернуться в XIX или в XV век, но просто хотим напомнить, что есть некая абсолютная нравственная норма. Для христиан эта норма изложена в Евангелии.

Мы готовы уважать религиозный выбор наших братьев и сестер, принадлежащих к другим религиям, но мне кажется, что существует все-таки некий общий знаменатель, и неслучайно мы очень легко находим общий язык с нашими братьями мусульманами, иудеями или буддистами, когда дело касается таких тем, как преподавание религиозных предметов в школе, общественная нравственность или демография.

Вообще, демографический кризис – это серьезнейший вызов нашей стране, он ставит под угрозу будущее нашего государства, нашего народа. И разве можно решить существующую демографическую проблему чисто экономическими средствами, если у этого кризиса есть духовные корни? Одной из причин кризиса – может быть, главной причиной – является утрата того понимания семьи, которое являлось традиционным для нашей страны на протяжении столетий. Народ, который утратил традиционное восприятие семьи как духовного пространства, в котором созидается жизнь, подписывает себе смертный приговор. И мы сегодня это видим, мы видим, что наше население сокращается. Демографическую проблему можно решить только «всем миром»: здесь должны действовать и государство, и Православная Церковь, и другие религии. В решении этой проблемы должны помогать и атеисты, у которых есть совесть, потому что речь идет о будущем нашего народа.

– Сегодня очень напряженные отношения между Россией и Грузией. Какую позицию по этому вопросу заняли Русская и Грузинская Православные Церкви?

– Я верю, что Православная Церковь является сейчас единственной силой, которая могла бы примирить людей в России и Грузии. К сожалению, то, что делается на политическом уровне, во многом способствует еще большему разделению.

Русская Православная Церковь признает каноническую территорию Грузинской Церкви, которая в том числе включает Абхазию и Южную Осетию. Мы полагаем, что изменение политических границ необязательно означает, что также нужно изменить церковные канонические границы. Это основа нашей внешней политики относительно других Церквей, ибо в противном случае любое политическое изменение привело бы к церковному разделению. Мы признаем каноническую территорию Грузинской Православной Церкви, но в то же время нельзя не видеть, что в реальности Грузинская Церковь не присутствует ни в Абхазии, ни в Южной Осетии. Возникает вопрос окормления верующих на этих территориях, который нужно решить, и мы обсуждаем его с нашими грузинскими братьями. Должен сказать, что на уровне Церквей у нас отличные, братские отношения, и наша общая задача, общая ответственность сегодня – помогать нашим народам жить в мире, в гармонии, особенно с учетом того обстоятельства, что многие грузины живут в России и немало россиян живет в Грузии.

– Можно ли говорить о новом этапе в отношениях с Римско-Католической Церковью? Когда можно ожидать встречи Патриарха Кирилла с Папой Бенедиктом XVI?

— Для Русской Православной Церкви, как и, полагаю, для Римско-Католической Церкви целью является не встреча между Папой и Патриархом сама по себе, а улучшение отношений, которого мы все ждем и для которого в меру сил стараемся работать.

Начнем с того, что нынешний Патриарх Московский и всея Руси уже встречался с нынешним Папой Римским, еще когда первый не был Патриархом, а второй – Папой. Встреча между Патриархом и Папой должна иметь, прежде всего, символический характер – такого в истории еще не было, ни один Московский Патриарх не встречался ни с одним Римским Папой, и мы придаем очень большое значение такой встрече. Но понимаем также, что это не может быть просто протокольное мероприятие: приехали, пожали руки, поулыбались, сказали какие-то общие слова и разъехались. Такая встреча состоится тогда, когда у нас будет потенциал для реального прорыва в отношениях, когда мы сможем сказать, что выходим в этих отношениях на качественно иной уровень.

Я думаю, что мы к этому постепенно движемся, однако не могу сейчас сказать, когда такая встреча состоится. Тем не менее, с обеих сторон растет понимание того, что мы – православные и католики – не соперники, а союзники. И сегодня, в условиях, когда христианство подвергается вызовам со стороны воинствующего секуляризма и целого ряда других сил, мы не можем весь наш диалог свести к выяснению отношений по каким-то историческим или даже богословским вопросам. Мы должны, не дожидаясь, пока окончательно решим все проблемы, научиться действовать вместе, не будучи административно единой структурой. Иначе говоря, следует окончательно перейти от отношений соперничества к союзническим отношениям, исходя из понимания того, что у нас общая миссия, общие задачи, что именно православные и католики представляют сегодня то традиционное христианство, которое, уверен, мы можем сохранить только совместными усилиями. Это понимание сегодня существует и, я думаю, именно на таком понимании должны основываться наши конкретные действия, в том числе и в России, где большинство православных, а католики составляют меньшинство, а также и в тех странах, где католики составляют большинство, а православные находятся в меньшинстве. Мы должны научиться уважать друг друга, сотрудничать, понимать, где кто занимает первенствующее положение; мы должны уметь, когда надо, идти друг другу навстречу. Как только мы этому научимся, отпадут последние препятствия для исторической встречи между Папой Римским и Патриархом Московским.

– Какие нерешенные вопросы остались сегодня на повестке дня церковно-государственных отношений?

– Главный вопрос, который остается сегодня нерешенным, – это вопрос церковной собственности. Дело в том, что сейчас у Церкви как будто очень много собственности, но на самом деле зачастую церковным имуществом она не владеет. Даже те храмы, которые были восстановлены из руин благодаря усилиям Русской Православной Церкви, сегодня принадлежат не ей, а государству. Церковь не является хозяином своих храмов. Мы не ставим вопрос перед государством о реституции церковной собственности в том объеме, в каком она была у нее до революции, потому что это было бы абсолютно немыслимо.

В городах есть места, где раньше стоял кафедральный собор, а сегодня стоит оперный театр. Мы не будем требовать от государства, чтобы был снесен оперный театр и восстановлен собор. Многое уже просто непоправимо, но нужно, чтобы по крайне мере то церковное имущество, которым реально распоряжается сегодня Русская Церковь, было в ее собственности, чтобы Церковь чувствовала себя его хозяином, в том числе для того, чтобы оно могло приносить и какой-то доход. Если взять большинство западных стран, то у Церквей, традиционных для той или иной страны, имеется некий стабильный источник дохода. Это может быть налог, который платят верующие, или историческая собственность, которую Церковь когда-то создала, а сегодня использует ее в том числе и для получения дохода, который идет на повседневные нужды и благотворительные проекты.

В России нет ни того, ни другого. До сих пор Церковь существует исключительно на частные пожертвования верующих – либо в форме приобретения свеч, либо в виде конвертов с деньгами, которые приносят бизнесмены и вручают священнослужителям на церковные нужды, либо в форме участия богатых людей в восстановлении храмов. Но этого недостаточно для того, чтобы Церковь могла развернуть на постоянной основе широкую благотворительную или социальную деятельность. Я думаю, что в той или иной форме вопрос собственности должен решаться, и я надеюсь на то, что в ближайшие годы он будет решен.