Спецслужбы как элемент российской внешней политики

Осложнения, связанные с высылкой из страны пребывания сотрудников дипломатических представительств, в последние годы стали обычной практикой для отношений России со странами ближнего зарубежья, бывшими советскими республиками. Как правило, такого рода инциденты прямо или косвенно связаны с теми или иными видами деятельности сотрудников спецслужб.

О том, как организована работа российских секретных ведомств в соседних странах, с которыми РФ связана в рамках СНГ многочисленными союзническими договорами, в интервью Радио Свобода рассказал эксперт по вопросам безопасности, главный редактор интернет-издания \"Агентура.ру\" Андрей Солдатов:

– Есть определенные ограничения, которые были приняты в самом начале 90-х годов, когда еще считалось, что у нас будут абсолютные дружба и любовь. В частности, были подписаны соглашения о неведении разведывательной деятельности между военными разведками всех новых государств и службами внешней разведки. Формально Служба внешней разведки ГРУ не имеет права вести разведывательную деятельность в странах СНГ. До определенного времени этого и не происходило. Более того, подписывались различные двусторонние и многосторонние соглашения об обмене разведданными, обмене какой-то информацией. Например, даже в случае Украины еще в начале 2000-х годов проводились совместные коллегии ФСБ и Совета безопасности Украины. Затем в российском руководстве стали понимать, что все-таки необходимы какие-то структуры, которые будут заниматься разведдеятельностью, даже, можно сказать, сбором информации и влиянием на политическую ситуацию в странах СНГ. И для этого была выбрана структура, которая соглашение не подписывала, а именно – Федеральная служба безопасности. И сейчас СНГ курирует в основном ФСБ. Там есть специальная служба, чьи руководители засветились и на выборах в Абхазии, если вы помните, заговор против Лукашенко года три назад в Братиславе раскрывала именно ФСБ, а не Служба безопасности Белоруссии.

– Кольцо \"врагов\" вокруг российской государственности постоянно сужается, и они становятся все более зубастыми и агрессивными, как считают в Кремле. Каковы основные направления разведработы сейчас? Верно ли полагать, что это Украина и Грузия?

– Нельзя говорить о том, это полноценная разведывательная деятельность. Потому что разведывательная деятельность – это, прежде всего, сбор информации военного характера. А на самом деле речь идет о том, чтобы (в принципе, такие соглашения уже подписывались, начиная с 1999 года) обеспечить, так сказать, стабильность политических режимов тех стран, которые собираются дружить с Россией. В принципе, многие усилия той же Федеральной службы безопасности были направлены на то, чтобы мониторить политическую ситуацию, выяснять, не появилось ли там эмиссары каких-нибудь \"братиславских фондов\", не собираются ли там устраивать \"оранжевые\" революции.

У нас очень быстро все меняется. Например, вы говорите о конфликте с Грузией, а еще в 2004 году с Грузией была такая дружба, что их министр госбезопасности посылал своих курсантов учиться в Академию ФСБ. Потом все резко изменилось, и дружба расстроилась. Например, была история, когда мы с Азербайджаном находились в настолько плохих отношениях, что в 2002 году, если я правильно помню, в Баку были схвачены пять сотрудников ФСБ, причем их обвиняли в том, что они чуть ли не теракт собираются совершить и подорвать дворец Гейдара Алиева. Потом президент сменился, политическая ситуация изменилась в Азербайджане, которому потребовалась помощь России. Туда прилетал даже начальник Службы внешней разведки России для того, чтобы продемонстрировать поддержку Москвы.

В общем, отношения между спецслужбами сразу резко наладились. То есть все это быстро меняется.

– Сколь сильно развита на территории этих недавно еще союзных республик агентурная работа? Выделяются ли существенные средства на организацию там агентурных сетей? Или спецслужбы рассчитывают все-таки на идеологию, как в прежние, советские времена, когда всякие завербованные западные профессора или сотрудники спецслужб во многом действовали из убеждений?

– На Западе идеологические шпионы закончились в 50-е годы, как только закончилась свое существование разведка Коминтерна и все те люди, которые были завербованы еще во времена Коминтерна. А что касается Украины или, например, последнего дела в Прибалтике, это частично денежные причины, частично идеологические. Не будем забывать, что огромное количество русскоязычных кадров госбезопасности были вычищены, и довольно жесткими методами, почти из всех республик бывшего Советского Союза. Люди эти высокопрофессиональные, и конечно, они были обижены на то, что их вычищали по этническому признаку. Понятно, что среди них еще можно найти людей, которые будут сотрудничать с бывшими коллегами.

– Есть ли какие-то оценки возможностей спецслужб в российском ближнем зарубежье? Способна ли теоретически ФСБ или другие структуры, которые занимаются подобной деятельностью, организовать государственный переворот, скажем, в Украине или в Грузии?

– Ну, я, честно говоря, так не думаю. Такое впечатление, что в основном российские спецслужбы, когда начинали активные мероприятия в этих государствах, действовали довольно неловко, и если честно, часто их довольно зримое присутствие использовалось той или иной стороной конфликта, чтобы продемонстрировать поддержку Москвы или, наоборот, в ней упрекнуть. Мне кажется, что времена переворотов, организованных спецслужбами, ушли. Эта технология уже довольно сильно устарела. Поэтому я не думаю, что сейчас возможно привести к власти выбранного в Москве лидера, опираясь чисто на возможности спецслужб.

Что произошло с Грузией? Грузия для нас должна, по идее, являться одним из самых ценных союзников, если мы вообще верим в борьбу с терроризмом. Точно так же, как Азербайджан. При этом Россия, в общем, добилась достаточно больших сдвигов в отношениях с Грузией в начале 2000-х годов, когда, например, происходила даже выдача тех террористов, которые взрывали дома в Москве в 1999 году. Потом по политическим мотивам, при совершенно грубой политике (прежде всего российских властей, которые то пускали истребители полетать над территорией Грузии, то еще что-то в этом роде) эти отношения были разрушены. Информацию по террористам из Грузии мы больше не получаем. То же самое происходит с Украиной – если раньше мы проводили совместные коллегии с СБУ, то теперь мы на таком жестком этапе конфликта, что обвиняем друг друга в использовании наемников в Южной Осетии и так далее. В общем, все это не способствует главному.

Что главное для спецслужб? Это получение информации. А получается, что как партнеров мы их потеряли. Естественно, это понимают все профессионалы. Одно дело – получать информацию агентурными, шпионскими методами, и совсем другое дело – опираться на сотрудничество спецслужб этих стран. Поэтому если мы говорим о том, что терроризм для нас – это важная и серьезная угроза, то надо понимать, что действия последних нескольких лет привели к тому, что получать информацию по таким важным направлениям мы перестали.