Председатель колхоза кодировал мужиков от пьянства

Председатель сельхозпредприятия «Зюкайский», что в Карагайском районе ( Пермский край), Александр Уточкин восемь лет возил колхозников кодироваться от алкоголизма. Испытал на своих подопечных все известные методики - знахарство, гипноз и таблетки. Спасал посевную. Спасал семьи. Как шли боевые действия и почему его необычная инициатива закончилась поражением, мы и поехали выяснить.

В село Зюкай Карагайского района мы прибыли в восемь утра. Уточкин застрял на рабочей оперативке. Потому у нас с фотокором Алексеем Журавлевым было время помечтать на тему: «а не бросить ли все на фиг и не остаться ли здесь жить, ведь кругом - лепота». Село, расположенное в 150 км от краевого центра, выглядело довольно опрятно: новая дорога, добротные домики. Рядом речка Обва, леса дремучие да поля бескрайние.

Исчезающий вид - колхозник трезвый

Вот мимо протарахтел странный симбиоз телеги и мотоблока. Седоки проворно выскочили, забежали в магазин. Уже через три минуты они затаились за своим транспортным средством. То и дело из-за борта телеги выныривала бутылка пива, демаскируя «лечебные» процедуры трех мужиков.

Пойдем знакомиться, решили мы с Алексеем. Пусть нам расскажут, как тут у них председатель с пьянством воевал.

- Привет, мужики, - говорим.

- Ой, здорово, - отвечают нам. - А чего с фотиком? Журналисты, что ль? Писать про нас будете? Лучше не надо, не палите нас, а то мы вчера того... переборщили слегонца. Леонидыч ругаться будет, если увидит...

- А вон идет «закодированный», - захихикали наши собеседники. - Вы лучше у него интервью возьмите.

К нам приближался один из местных жителей. От окружавших нас селян его отличали завидная свежесть, здоровый цвет лица и новенькая панама защитного цвета.

- Да чего там рассказывать? - застеснялся Сергей, парень лет тридцати. - После «лечения» у бабульки, которая колдовала чего-то там, заперла меня супруга дома на два дня. Я чуть на стены не лез. Так выпить хотелось. Перетерпел, год не пью уже. Жена не нарадуется...

Пока мы беседовали, приехал сам председатель. В своем кабинете, прикуривая одну сигарету за другой, он нам поведал свою историю. За 17 лет его руководства колхозом много было интересного.

8 лет. Результат? Один раз даже в области рекорд побили по сдаче продукции. Лечил всеми существующими способами. И по методу Довженко, и у доктора Кылосова, и у доктора Ильина (все это методы эмоционально-стрессовой психотерапии. - Авт.), а уж сколько знахарей перепробовали, и не считал... За лечение из зарплаты потом вычитал, где-то полторы тысячи в среднем выходило на человека. Кто-то сорвался, а кто-то до сих пор капли в рот не берет.

Если точнее, то 90 процентов запили вновь, а держатся до сих пор процентов десять.

Кодировать от пьянства -дело неблагодарное, да еще и опасное

Председатель Уточкин действовал на свой страх и риск. «Излечивая» забуревших пьяниц, он наживал себе врагов среди синдикатчиков - местных самогонщиков и торговцев спиртом. Ведь их бизнес чах без клиентуры. Председателю не раз угрожали. Но тот упорно возил к врачам и знахарям своих подчиненных. Зимой - на селе скучная пора - большая часть запивала по новой...

- Кто сейчас не пьет - у всех свои машины, хозяйство крепкое, а кто сорвался, сами понимаете, ничего собой уже не представляет, - продолжает рассказывать Уточкин. - Живут за счет пенсий своих родителей. Ни стыда, ни совести. Я понимаю, у меня зарплаты невысокие в колхозе. Разнорабочие от силы три тысячи получают. Специалисты, конечно, больше. А работы завались.

Пару раз разговор прерывался. Уточкин отдавал распоряжения по работе. Как назло, в этот день вернули полторы тонны молока с завода - кислотность выше нормы. Убыток колхозу - больше десяти тысяч рублей.

Видимо, ночной сторож уснул, говорит председатель, а холодильники отключались. Чего он уснул, будут выяснять-проверять. Основная версия - пьяный сторож был.

- Устал я с ними бороться, в этом году первый раз не стал связываться с этим лечением, надоело, толку нет, - продолжает Уточкин. - Всего 10 процентов из всех, кого я возил, держатся. И это есть костяк нашего колхоза. Но и за них я боюсь. Зарплаты маленькие, уйдут ведь. У нас хозяйство маленькое, государство от нас отвернулось. Мы ведь что заработаем, то и съедим. Министры наши только на крупные предприятия ездят, а на нас внимания не обращают. А нас, мелких, вообще последних дотаций лишили. Если колхоз исчезнет, то и те, оставшиеся, кто работает и не пьет, пропадут.

- Вот, кстати, перед вашим приездом, - уже нам вдогонку рассказал председатель Уточкин, - ездил к нашей доярке. Не пила много лет. Вдруг запила. Что с ними еще делать, ума не приложу...

«Последние могикане» Зюкая

Мы вышли от Уточкина прямо на самое полуденное пекло. Жара разогнала местных пьянчужек по домам. Верные председателю трезвенники в полях трудятся. Только на завалинке у школы сидело несколько старичков. Мы познакомились с Тамарой Томиловой, пенсионеркой, бывшим председателем колхоза и местным краеведом.

- Я почти двадцать лет колхозу отдала. Так, как сейчас, не пили. Некогда было, да и если злоупотреблял кто - сразу на ковер в райсовет, мигом приструнить умели. Ведь при моем начальстве больше полутора тысяч население было, а сейчас и три сотни не наскребется. Разъехались, спились. Вон к Лешке сходите, он один не в поле, поговорите с ним. Парень непьющий, работящий.

На окраине села свежей краской блестела крыша бревенчатого домика. На поверку оказавшегося сельским магазинчиком с немудреным ассортиментом. Хозяин магазинчика - один из закодированных. В тенечке мы разговорились с Лехой Мелехиным.

- Да у нас вся улица не употребляет (пять домов. - Ред.), - заявил Алексей. - Как праздник, мы собираемся, мужики чаи пьют, жены иногда винишка могут стаканчик опрокинуть. А те, кто квасит по-черному, посмеиваются над нами.

Его собственная жизнь после кодирования разделилась на «до» и «после». Завязав, он занялся предпринимательством. Теперь у него новенькая «семерка», трактор, огромный огород, вот еще и магазинчик. В котором, кстати, спиртное не продают. Жена и четверо детей счастливы.

- Нарадоваться не могу на него. Так все изменилось, когда кошмар этот закончился, - делится с нами его жена Наталья.

Пока мы разговаривали с Алексеем и его супругой, к нашей машине подошел улыбающийся мужичок неопределенного возраста с пунцовым лицом. Как младенец, он весело жестикулировал и гугукал, пытаясь нам что-то втолковать.

- Это Вадик, бывший механизатор, раньше тоже был в колхозе, а теперь вот... - познакомил нас Алексей.

Наш фотограф Алексей Журавлев спросил мужичонку:

- Ну скажи, зачем ты пьешь?

- Бр-х-х-хр... Ну... Вчера были поминки, вот и пил. Сегодня не похмелиться... бр-хр-р-р... грех. А завтра Троица, надо же будет помянуть родителей, как не выпить... - пробубнил Вадик и поплыл дальше в шторм, подпирая бортами деревенские заборы.

Вот тебе и ответ. Почти как у Экзюпери в «Маленьком принце». Там сказочный герой путешествовал по планетам людей. На одной из них он встретил горького пьяницу.

- Почему ты пьешь? - спросил Маленький принц развалившегося среди бутылок человека.

- Я пью, потому что мне стыдно, - ответил пьяница.

- А почему тебе стыдно? - изумился мальчик.

- Мне стыдно, потому что я пью.

Замкнутый круг. А семижильных председателей с бесконечным запасом прочности, таких как Уточкин, у нас раз-два и обчелся. Да и один в поле не воин.