Обама: Я - сова и у меня миллиард проблем

У президента США Барака Обамы миллиард проблем. О самых главных - Афганистане, Пакистане и Иране - Обама поговорил с редактором Newsweek Джоном Мичемом. Интервью печатается в сокращении.

Что было в последнее время самым трудным?

Отправить в Афганистан еще 17 000 военных. Такое решение отрезвляет, потому что приходится учитывать, что кто-то из этих молодых людей пострадает на поле боя. Нужно убедиться, что продуманы все варианты и найдена лучшая стратегия. В то же время надо понимать, что ситуация в Афганистане крайне сложна и никаких гарантий быть не может.

Это очень сложное решение.

И что вас заставило принять его?

Думаю, признание того, что прежняя стратегия не работала. «Талибан» чувствовал себя все вольготнее, наше присутствие в Афганистане становилось все менее популярным, а нестабильность во всем приграничном регионе ухудшала обстановку еще и в Пакистане. Вот отправная точка этого решения.

Если нынешний контингент не справится с задачей, вы готовы послать дополнительные войска?

Думаю, пока преждевременно говорить о дополнительных силах. Я уверен, что мы ничего не добьемся, если будем просто бросать туда новые и новые войска. Так пытался действовать Советский Союз: это кончилось для них не слишком хорошо. Так пытались действовать британцы: не сработало. Нашу военную операцию нужно рассматривать как часть усилий, призванных стабилизировать ситуацию в Афганистане и обеспечить там возможность проведения национальных выборов. Нужно создать пространство для развития: люди должны увидеть в демократически избранном толерантном правительстве альтернативу «Талибану», гораздо более разумную. Военная составляющая очень важна для достижения этого результата, но самой по себе ее недостаточно.

Перейдем к Пакистану. Возможен ли вариант, когда американские войска возьмут на себя охрану его ядерного оружия в случае дестабилизации?

Я не хотел бы строить гипотезы относительно Пакистана. Мы верим, что ядерный арсенал Пакистана надежно охраняется, а пакистанские военные достаточно хорошо оснащены, чтобы не дать экстремистам завладеть этим оружием. Как главнокомандующий, я должен рассматривать все возможности, но я считаю, что суверенитет Пакистана нужно уважать.

Бывший вице-президент Ричард Дик Чейни постоянно вас критикует. Как вы к этому относитесь?

Знаете, у Дика Чейни была четкая программа действий по обеспечению национальной безопасности. Она была проверена на практике в первые годы работы администрации Буша, что, я думаю, привело к ряду очень плохих решений. Интересно, что в каком-то смысле Дик Чейни проиграл этот спор еще в администрации Буша.

В последние два-три года республиканцы и люди в администрации Буша поняли, что эти допросы с пристрастием [подозреваемых в терроризме] были контрпродуктивными. Что политика односторонних действий - без диалога с врагом - и обеспечения национальной безопасности исключительно применением силы - часто односторонним - не была эффективной.

Министр внутренних дел Австрии поднял такой вопрос: если заключенные Гуантанамо больше не представляют опасности, почему бы им просто не остаться на территории США?

Это пример очень сложной проблемы. И я признавал это еще до того, как принял присягу. В некоторых случаях людей не следовало бы задерживать, но после шестилетнего заключения они не слишком дружественно расположены к Соединенным Штатам. Есть и те, кто был задержан справедливо. Им должны были сразу вынести приговор, но этого не произошло. В отдельных случаях нам будет очень трудно их судить - из-за методов, которыми от них добивались показаний.

Так что здесь действительно бардак. Мы должны с этим разобраться, и это будет не самое приятное занятие.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху на этой неделе приезжает в Вашингтон. Собираетесь ли вы говорить с ним о возможной военной операции Израиля против Ирана?

Я достаточно ясно дал понять, что не отказываюсь ни от каких вариантов в отношении Ирана. И я говорил, что мы хотим предложить Ирану присоединиться к международным нормам и международным правилам. Думаю, в конечном счете это в интересах иранского народа. Таким образом, Исламская Республика Иран сможет сохранить свой исламский уклад, но в то же время стать полноценным членом международного сообщества и не представлять угрозы для соседей. Мы хотим пойти им навстречу и отказаться от той модели отношений, которая существовала в этом регионе последние 30 лет и не принесла результатов.

Сработает ли это? Мы не знаем. Уверяю вас, я не питаю иллюзий относительно того, насколько это трудный процесс.

И вы рассчитываете, что Израиль как союзник согласится на это и не станет предпринимать односторонних действий?

Нет, я прекрасно понимаю, что Израиль считает Иран угрозой для своего существования. Принимая во внимание некоторые заявления президента Ахмадинеджада, их можно понять. Поэтому они особенно тщательно будут взвешивать все за и против. До них [от Ирана] рукой подать, и вряд ли мое дело указывать Израилю, что лучше для его безопасности.

Я могу сказать Израилю как союзнику, что мы предпочитаем дать [Ирану] шанс и предложить безопасный вариант решения проблемы. Безопасный не только для США, но и для Израиля. Это лучше многих других альтернатив.

Вас не удивляет, что ваша семья моментально стала популярной?

Знаете, мне очень повезло: у меня нормальные дети - отчасти из-за их характера, отчасти благодаря невероятным родительским талантам Мишель. И весь этот шум вокруг себя они просто пропускают мимо ушей. Думаю, будут проблемы со свиданиями, потому что их все время окружает вооруженная охрана. (Смеется.) Я-то этому очень рад, но вот они могут быть иного мнения.

Что вы читаете?

Вот эту книжку, «Нидерланды» Джозефа О\'Нила... Про то, как житель Нью-Йорка, которого после 11 сентября бросает его семья, начинает играть в крикет. Очень увлекательно. Прекрасная книжка, хотя я ничего и не понимаю в крикете.

Как вы находите на это время?

Я сова. Мой день обычно выглядит так: я работаю утром, появляюсь на работе примерно в девять, работаю до половины седьмого, ужинаю с семьей, общаюсь с детьми и укладываю их спать примерно в половине девятого. А после этого я обычно читаю документы с заседаний, занимаюсь бумажной работой или пишу до половины двенадцатого. И перед сном у меня, как правило, есть где-то полчаса на чтение... Ложусь я примерно в полночь, в половине первого - ну, иногда немного позже.

А какие-нибудь новостные каналы смотрите?

Нет, вообще не смотрю новости по телевизору. Сейчас я смотрю только спортивные программы.

Какой последний фильм вы видели?

А вот с фильмами у меня все в порядке. Оказалось, что на первом этаже у нас есть прекрасный домашний кинотеатр... В эти выходные мы смотрели Star Trek, мне понравилось. Все сравнивают меня с [капитаном корабля Enterprise] Споком, вот я и решил это проверить. (Президент поднимает руку и сжимает пальцы в «вулканском» приветствии.)

У вас хорошо получается.

А то!