Зачем на выборах Михалкова ломали комедию?

Первое апреля — традиционное время шуток и розыгрышей, но в этом году цирк и клоунада была нам дана в ощущениях в виде сводок новостей вокруг Союза кинематографистов, причём каждая новая поступающая подробность только углубляла степень маразма. Затянувшаяся пауза после Хуциевского съезда для внешнего наблюдателя выглядела примеренчески — Никита Сергеевич Михалков и Марлен Мартынович Хуциев давали интервью, в которых Хуциев предлагал Михалкову выпить, возможно, на брудершафт, а Михалков рассказывал о том, какой Хуциев молодец и кристально честный человек, но вот враги, которые вокруг него плетут свои коварные сети, вот они — беспринципные сволоча.

Одновременно обе конфликтующие стороны продолжали вести судебные тяжбы, причём суд удивительным образом всё время оставался на стороне Михалкова, хотя какое последний имеет отношение к каким-то съездам, их организации и проведению, будучи аж с 2007 года даже не исполняющим обязанности председателя СК (им был Михаил Пореченков), а просто рядовым членом Союза, оставалось невыясненным. Ещё более туманной была судьба печати СК, которая вроде бы и осталась у свет Никиты Сергеевича. Одновременно бывший ИО как-то с тех пор, как не справился с декабрьскими волнениями, вообще подрастерялся и форменно пропал из виду, и даже в возможные кандидаты на руководство союзом выдвигаем не был.

Михалков, меж тем, без устали зазывал всех на грядущий чрезвычайный съезд СК, традиционно не указывая источников финансирования банкета, где обещал дать полный отчёт деятельности правления под его руководством и раскрыть, кто все те враги, которые ставили им палки в колёса, а также в очередной раз напомнил, что он художник, и его легко обмануть. Кроме того, Никита Сергеевич предложил отстранить от руководящей должности всех «декабристов», устроивших «либерально-атлантический переворот», сроком на 5 лет (среди организаторов декабрьского собрания был и вполне легитимный действующий глава имущественного комитета СК, режиссёр Андрей Разумовский), а тех, кто посмеет нарушить дисциплину на будущем съезде, порешил «выводить из здания Гостиного двора». Зато всем студентам ВГИКа почему-то предлагалось приходить на мероприятие, пусть без права голоса, видимо, для вящего воспитательного момента молодёжи.

Очередное обострение наступило на прошлой неделе, когда крупнейшие отделения Союза, а именно, московское и питерское, собрались с целью решить, участвовать ли в михалковском съезде, приуроченном как раз к первому апреля. В частности, на собрании в Доме кино, том самом, который михалковская команда не первый год пытается снести «ввиду ветхости», председатель Гильдии киноведов и кинокритиков Виктор Матизен, он же глава московского отделения СК, дебатировал вопрос, ходить или не ходить, однако то ли побывать в Гостином дворе на халяву было слишком заманчивой перспективкой, то ли грядущий цирк с конями никак не можно было пропустить, в общем, ничего не порешили, только сделали ещё пару громогласных заявлений о том, что «конфликт нужно прекратить» и пошли по домам точить холодное и юридическое оружие.

По итогам организаторских усилий Никиты Сергеевича в Гостином дворе утром 30 марта собрался-таки кворум — более половины членов пятитысячного Союза, что в дальнейшем и послужит главным обоснованием легитимности сего собрания (в декабре не удалось собрать и пяти сотен). «Я прошу вас, потратив два дня, внутренне определиться, без истерики, суеты оценив, что происходит, и принять взвешенное, независимое решение. Вы вправе сами решать судьбу союза», — внушал собравшимся Михалков, после чего немедленно заявил, что не собирается ничем таким руководить, ему просто за державу обидно: «Я собирался и собираюсь уходить, но я не могу себе позволить уйти вот так, как мне предлагают, невыслушанным, оболганным, не ответившим на те вопросы, которые мне заданы». После чего милостиво предложил кандидатом всё того же Марлена Хуциева.

После долгого рассказа о том, почему утеря контроля за Киноцентром и продажа его неизвестно кому с выселением Музея кино, а также прочие дела, по поводу которых к правлению Михалкова были вопросы — это нисколько не аферы и не просчёты, а наоборот, выгоднейшее коммерческое предприятие, которое только пошло Союзу на пользу («Братцы, у Союза нет долгов. Когда мы пришли в Союз, у него были такие долги и ни копейки в кассе. Сегодня у Союза нет долгов».), собравшиеся, смахнув скупую мужскую слезу не только не послушали скромного художника, а после известных акробатических номеров «це понятые, це подставные» при фактическом отсутствии других альтернатив буквально единогласно (1932 голоса «за») призвали Михалкова на царство.

Особо впечатлительные натуры до сих пор со слезами на глазах вспоминают программную речь Никиты Сергеевича, где он сказал, в частности: «Я никогда не подписывал ни одного финансового или юридического документа, если они не касаются меня лично. Я никогда ни с одним членом Союза кинематографистов не имел коммерческих и финансовых отношений, которые содержали бы для меня выгоду. Единственные финансовые отношения, которые у меня есть с Союзом, это выплата материальной помощи нашим ветеранам кино. Эта сумма составила почти 14 миллионов рублей». Откуда у скромного художника такие деньги, и как можно столько лет чем-то руководить, ничего не подписывая, не уточнялось.

Получив столь впечатляющую поддержку делегатов, Михалков тут же забыл свои обещания устать и уйти и со словами, что в будущем все-таки собирается уходить «и это не кокетство», тут же взял бразды правления «только потому, что если до 1 апреля руководитель СК не будет выбран — случится непоправимое».

Однако если сторонники Никиты свет Сергеевича действительно думали, что на этом конфликт будет исчерпан, то проделано это было с грацией слона в посудной лавке. По итогам прений сторонников Михалкова с самими собой непосредственно перед объявлением голосования, а именно речей Василия Ливанова и Эдуарда Володарского тут же разразился отдельностоящий скандал с переходами на личности, открытыми письмами и показательными покиданиями собрания.

Первые действия нового-старого руководства тоже не отличались примирительным тоном. Уже на следующий день, когда выяснилось, что кворум как-то незаметно рассосался, и давнюю мечту Михалкова — изменение устава Союза, который «морально устарел и противоречит российскому законодательству», пришлось перенести на осень, когда будет созван ещё один внеочередной съезд. Тогда на повестку дня снова вернулся вожделенный персональный вопрос.

Сперва продолжились прения сторон в стиле борьбы хорошего с лучшим, где разные известные всей стране люди коллективно позорились, сообщая всем собравшимся, что «видели по телевизору голого мужчину, старого и вялого», метали молнии в злокозненного Швыдкого, прозвучала мысль, а не написать ли от съезда письмо, чтобы сделали Михалкова вице-премьером по кино, «как в Татарстане», а один из делегатов даже зачитал посвященные съезду стихи. Весь этот пир духа продолжался бы долго, если бы не сосредоточился на всё тех же «декабристах».

Так Михалков в очередной раз заявил, что если бы не его имя, он бы даже разговаривать с обидчиками не стал. «Просто глаз бы выбил», — пояснил председатель.

В частности было разобрано личное дело главного редактора официального издания Союза кинематографистов «СК-Новости». По словам Михалкова, там «последние три месяца публиковалась исключительно точка зрения сторонников Хуциева и лично Виктора Матизена». Однако после традиционного всеобщего одобрения на трибуну вышел главный редактор Дмитрий Салынский, заявивший, что его издание является автономным юридическим лицом и повлиять на состав редакции Союз никак не сможет. Михалков, впрочем, заверил его в том, что найдет легальные методы сменить состав редакции.

По итогам стрельб всё-таки удалось услышать и начальника транспортного цеха, на трибуну был, наконец, пропущен адвокат Андрей Столбунов. В зачитанном им обращении к съезду Марлен Хуциев требовал исключить его из кандидатов в члены правления, список которых был ранее предложен Михалковым.

И понеслась. Михалков внезапно зачитал статью «Московского комсомольца», в которой сообщалось о том, что Столбунов недавно вышел из СИЗО, где отбывал срок по делу о мошенничестве, а также подробно раскрывались приведшие к отсидке факты биографии адвоката. И вообще, накануне съезда у Михалкова, дескать, состоялся разговор с Хуциевым, в ходе которого Марлен Мартынович сам согласился на выдвижение своей кандидатуры на пост председателя СК. Тотчас было проведено голосование, в результате которого адвоката Столбунова лишили доверенности и запретили выступать от имени Союза. Под конец на свет божий появилась некая записка, в которой сообщалось, что Столбунов, не являясь членом СК, второй день голосует мандатом. После этого Михалков попросил адвоката покинуть зал.

Почувствовав знакомую интонацию, киноактёр Александр Михайлов поднял вопрос о том, может ли злокозненный Виктор Матизен возглавлять Гильдию киноведов и кинокритиков, раз он такой злокозненный. Михалков благосклонно заметил, что съезд не имеет права принимать решение за гильдию, однако съезд может исключить Матизена из членов Союза. «Та война, которую против нас развязали, — то война на поражение», — сказал Михалков и добавил свои соображения, сколько стоила «заказная пиар-кампания против него лично, развязанная в СМИ». В своём выступлении актёр Александр Панкратов-Чёрный поддержал исключение Матизена из членов Союза: «Да исключать надо из Союза таких людей!»

Что и было проделано: за исключение Матизена проголосовало 805 человек, против — 100, воздержался — 41 человек.

После чего состоялась очередная попытка приёма в члены Союза «молодых кинематографистов» во главе с Фёдором Бондарчуком, который и зачитал этот список с трибуны (там, кто помнит, отдельная история о кандидатах, которые участвовать в Союзе с Михалковым во главе намерены не были), «молодые кинематографисты» благополучно были приняты в ряды Союза, после чего собрание потихоньку и закруглилось, оставив после себя, кроме осадка, ряд вопросов риторического характера. У кого-то остались сомнения, что любые попытки противников Михалкова разобраться с нашим всем в судебном порядке не имеют ни малейших перспектив? У кого-то остались сомнения, что раскол по итогам якобы примирительного съезда только усилился? И самый главный — а что, кто-то ещё сомневается, что Михалков — это надолго?

Любите кино.