Время бандитов и малиновых пиджаков возвращается?

«Малиновые пиджаки» — герои криминальных войн 1990-х — выходят на свободу. Гастарбайтеров увольняют с замороженных строек. Не минует безработица и россиян. Что будет на улицах Москвы в ближайшее время?

Один миллион человек — ровно столько гастарбайтеров по самым скромным подсчетам находятся сейчас в Москве. Половина из них нелегалы. В условиях кризиса, чтобы сохранить рабочие места москвичам, мэр столицы предлагает сократить квоту на мигрантов до 250 тысяч. Что будут делать оставшиеся 750 тысяч? В их родных краях — будь то Узбекистан, Киргизия или Таджикистан — тот же кризис, только еще хуже. Возвращаться к разбитому корыту или все-таки попробовать хоть как-то заработать в Москве?

Это «хоть как-то» выливается в воровство и грабежи, — считает генеральный директор холдинга охранных предприятий «Вымпел-фаворит» Алексей Воронов: «Сотрудники многих московских компаний, в том числе и гастарбайтеры, сейчас в огромном количестве теряют работу. При этом они остаются в Москве, не уезжают за ее пределы. Поэтому сегодня очень много людей, которые не имеют постоянного рабочего места, не имеют постоянного дохода, и, конечно, им надо как-то жить, выживать, есть нужно каждый день. Вот это, по-моему, основная причина».

По мнению заместителя председателя правления корпорации Mirax Group Сергея Садовникова, на улицы города выйдут не только гастарбайтеры из братских республик. На стройках, которые теперь заморожены, работали и граждане России. «Это могут быть и граждане Российской Федерации. Работали раньше, к примеру, разнорабочими, а теперь экономической ситуацией загнаны в угол. И что им остается делать? Вот они и пытаются грабить».

16 февраля прокурор Москвы Юрий Семин объявил, что в столице осложнилась криминогенная обстановка в связи с кризисом. «В январе был зарегистрирован 16-процентный рост убийств, рост преступлений, связанных с причинением тяжкого вреда здоровью со смертельным исходом, составил 44%, почти на 1% возросло число грабежей», — сообщил Семин.

По его словам, у прокуратуры столицы вызывает тревогу «совокупность негативных проблем, связанных с миграционными процессами»». В 2008 году количество преступлений, совершенных гражданами ближнего зарубежья, увеличилось на 10,5%, гражданами других стран — на 3%. Произошло повышение тяжести совершенных иностранцами преступлений. В прошлом году ими было совершено каждое третье убийство, каждое второе изнасилование, более четверти всех преступлений в отношении сбыта наркотиков», — отметил прокурор.

Грабят уже сейчас. И самое страшное — милиция не хочет принимать даже заявления от потерпевших. Бывший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России, ныне адвокат Владимир Калиниченко рассказал Business FM свою печальную историю: «Меня обокрали карманники на Кузнецком мосту в магазине — сумку вскрыли. Я зашел в райотдел милиции, представился, рассказал. И они все делали, чтобы не брать у меня заявление. Я им объясняю: не хочу вам делать висяк, но запишите мои координаты. И все равно у меня никто заявление не стал брать. Таких примеров я могу привести десятки. Вот еще один: напали на жену бывшего начальника УБЭП Московской области. Разбили двери машины. Он неделю добивался регистрации заявления. А ведь это уже можно трактовать как разбойное нападение».

Если бы дело обошлось только уволенными гастарбайтерами и разнорабочими — было бы полбеды. На волю после отсидки выходят «малиновые пиджаки» 1990-х. А это куда более серьезные ребята. Улицы мести они точно не станут. Все что они умеют — грабить и убивать.

«Если смотреть по мерам наказания в случае особо тяжких преступлений и, допустим, взять нашумевшее дело в свое время по Нояховской ОПГ (организованная преступная группировка, — BFM.ru), — говорит Калиниченко. — Там лидеры, чья вина была доказана, получали 20 лет, очень редко — пожизненное заключение. Рядовые же члены банды, этой ОПГ, — а это наиболее опасная категория, — как правило, небольшие сроки, в 7, 10,11 лет. Вот эта сейчас и будет выходить на свободу».

«В 1990-х существовала известная банда, копирующая американских гангстеров, — продолжает Калиниченко. — Молодые ребята 17–19 лет носили одинаковую одежду, по американскому образцу облагали рэкетом торговые точки, магазины и т. д. Милиция гордится тем, что разгромила эту группировку.

На самом же деле, в тюрьму попали второстепенные ее члены, в 1990 их осудили на 13 лет. Сейчас они выходит, поскольку имеют право на УДО (условно-досрочное освобождение, — BFM.ru). Они отбыли две трети наказания. И теперь на свободу выходят молодые пацаны 1990-х, в 18 лет созревшие к тому, чтобы деньги добывать путем рэкета и налетов, и отсидевшие в наиболее зрелые годы жизни. Ему сейчас под тридцатник, а что они умеют? И образования нет, и специальности никакой. И таких целая плеяда выходит. Поэтому многие и говорят, что будет какой-то всплеск преступности».

Что же будет на улицах Москвы в самое ближайшее время? С этим вопросом радиостанция Business FM обратилась к председателю комитета Государственной Думы по безопасности Владимиру Васильеву.

— Возьму на себя смелость выступить предсказателем: ничего страшного не произойдет. Да, выйдут «малиновые пиджаки» — но как они выйдут, так и уйдут обратно, если начнут заниматься преступным промыслом. Тут вспомнили 1990-е годы, а это было крушение советской системы и развал государства. Сегодня государство существует, существуют правоохранительные органы. Да, они не совершенны, но по сравнению с тем, что было тогда... То есть того, что было в 1990-е, не произойдет.

— Из-за преступников у людей возникает все больше и больше проблем. Об этом говорят реальные факты. Что будет дальше?

— Факты, действительно, налицо. Я разговаривал с начальником уголовного розыска Московской области. Мы говорили о том, что есть целая серия нападений на бензоколонки. Еще целый ряд преступлений по дачам. Из этого надо делать выводы. В первую очередь, надо думать, куда мы идем, как мы идем, как мы выходим. Второе, надо помогать друг другу. Мы в ближайшее время, наконец, будем рассматривать закон об участии населения в охране общественного порядка. Народ надо шире привлекать, потому что мы можем многое, когда объединены.

— Шире — это как? Оружие выдавать или дружины создавать?

— Мы внесли законопроект, который предполагает и создание добровольных дружин, а они, кстати, уже сегодня существуют в 50 субъектах. Но теперь будет федеральный закон, плюс предусматриваются иные формы. Приведу пример. В Тверской области, депутатом которой я имею честь быть, в городке Спирово на танцах произошла драка между молодежью одной национальности и местными жителями. Мудрый глава пригласил национальных старейшин, взял участкового и стал ходить на танцы. Ходили они столько, сколько было нужно. Если бы этого не сделать, не известно, чем бы та драка закончилась.

— То есть народный суд?

— Даже не суд, профилактика с привлечением заинтересованных сторон. Причем не в масштабах международных или страны, а у себя во дворе, на своей улице. Мы сегодня предполагаем такие меры узаконить.

— Если вернуться к дружинам, что делать директору магазина, когда к нему придут 50 гастарбайтеров или каких-то других уволенных, либо вышедших на свободу и разгромят, ограбят? В милицию звонить — это понятно, а где искать дружинников?

— А дружинники здесь не нужны, в данном случае надо обращаться в милицию. Но я о подобных случаях вообще не знаю.

— Известны ли вам какие-нибудь конкретные планы, которые продумывает МВД или ФСБ на тот случай, если все-таки начнется рост преступности в столице?

— Во-первых, в прошлом году был спад преступности. Во-вторых, мы имеем сейчас хорошую тенденцию: все институты власти работают, в отличие от 1990-х годов. Если же говорить по поводу того, что делается, то недавно приняли закон, на мой взгляд, очень важный, о геномной регистрации. Вдумайтесь, мы теперь регистрируем слюну! Молекулярные уровни, чего раньше вообще не было. По сути, заказные убийства, тяжелые изнасилования, особенно несовершеннолетних, реально становятся раскрываемыми преступлениями.

Еще несколько законов готовятся к принятию или уже проходят чтения в Думе. Они позволят более эффективно работать в настоящее время. Так что с этой стороны государство готово к тому вызову, который нам может бросить преступность. Я не вижу здесь оснований для паники.

— Вы считаете, что не будет никаких массовых волнений, массовых беспорядков?

— Таких как в Греции или во Франции — не будет.

— А какие будут?

— Посмотрим. Все будет зависеть и от мудрости действий нашей власти, и от вашей работы, и от нашей тоже.