Лженаука как элемент коррупции

Один из самых деликатных вопросов в учёной среде — о вводе санкций для авторов «ошибочных» научных теорий — фактически решён в Германии. Немецкое научно-исследовательское общество, объединяющее большинство национальных институтов и университетов, разрабатывает документ, который предусматривает меры наказания для каждого вида исследовательской ошибки. Российская академия наук не поддерживает европейских коллег в стремлении ужесточить контроль над чистотой научного знания.

Немецкое издание Die Zeit опубликовало статью под названием «Померкшее научное счастье», посвящённую вечной проблеме в организации науки всех стран — борьбе с нечаянными и намеренными фальсификациями. Авторы сравнивают демократичные порядки в США и Корее со строгим немецким «орднунгом» и приходят к выводу, что вседозволенность в научном мире порождает почву для распространения ложных теорий, а зачастую и откровенного мошенничества. В то же время издание признаёт, что подходы к борьбе с лженаукой не должны пугать учёных, поскольку, как сказано в статье, «боязнь оказаться вне игры, в так называемом научном офсайде, как раз и затягивает талантливых специалистов всё глубже в трясину лжи».

Отметим, что и сейчас в Германии все научные теории подвергаются тщательной проверке ещё на стадии зарождения. В каждом немецком институте и университете, пишет Die Zeit, работает группа из трёх арбитров, в обязанности которых входит «выбраковывание» научных фальсификаций. В среднем в год группы сообщают примерно о пятидесяти подозреваемых в «ошибках», впоследствии примерно половина из этих подозрений подтверждается. Но при этом, как утверждает издание, немецкие научные организации ведут себя неоднозначно, и зачастую не вводят никаких санкций против уличённых во лжи сотрудников. Напротив, поймав в своих рядах фальсификаторов, они стараются скрыть подрывающие авторитет всего коллектива факты. Однако уже в этом году на «кухне» немецкой науки произойдут большие изменения: Немецкое научно-исследовательское общество (Deutsche Forschungsgemeinschaft, DFG) разрабатывает документ, в котором будут перечислены все возможные санкции для каждого случая исследовательской ошибки.

В мировой практике такого ещё не было. В большинстве стран принято считать, что «некорректная наука» успешно фильтруется на стадии экспертизы peer-review журналов. Но, видимо, в самой Германии система peer-review начала давать сбои.

В американском учёном сообществе вопрос об ужесточении работы над ошибками в принципе не считается актуальным. Исследователи в области морали и этики Медицинской школы Университета Пенсильвании опросили 43 исследователей в США на тему: что происходило с ними после того, как они допустили брак в работе. Оказалось, что 37 респондентов в дальнейшем не испытывали особых трудностей при попытках опубликовать статьи в рецензируемых журналах. Из 28 учёных, которые совершили «оплошность», будучи сотрудниками государственных научных организаций, десять остались на прежнем месте работы, остальные перешли в промышленность.

В Азии вообще разрешается всё. В качестве иллюстрации недостаточно проработанной политики наказания за научные ошибки в азиатских странах газета приводит историю с учёным Сеульского университета по имени Хван У Сок (Hwang Woo-suk), который клонировал в своей лаборатории собаку Снуппи, после чего приобрёл огромную популярность и стал регулярно сообщать миру о новых научных успехах.

Позже выяснилось, что собака была единственным созданным им клоном, а все остальные «успехи» — не более чем фальшивки, однако это разоблачение не поставило крест на карьере предприимчивого корейца. Он даже открыл фирму и продолжил зарабатывать деньги и славу на коммерческом поле.

В России, по словам председателя комиссии РАН по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований Эдуарда Круглякова, ситуация больше схожа с американской и азиатской. Академия, конечно, стоит на страже чистоты научного знания, однако вводить специальные санкции для проштрафившихся учёных не собирается. «Это очень деликатный вопрос, — поясняет г-н Кругляков. — На практике трудно классифицировать случаи ошибки, а зачастую вообще невозможно доказать, заблуждался учёный или преднамеренно фальсифицировал результат своего исследования. Поэтому, думаю, достаточно одного вида наказания — опубликования разоблачительной статьи. В год я пишу около десятка опровержений, при этом предварительно звоню тем, кого собираюсь критиковать, и предупреждаю: “Не взыщите и не обижайтесь, но в следующем номере разместившего вашу статью журнала я от вас камня на камне не оставлю”».

К слову, упомянутая выше машина peer-review в России тоже неисправна, что доказал недавний эксперимент группы учёных по опубликованию синтезированного компьютером бессмысленного текста (алгоритм такого синтеза разработали студенты знаменитого Массачусетского технологического института) в «Журнале научных публикаций аспирантов и докторантов», входящем в список изданий, рекомендованных к публикации Высшей аттестационной комиссией. Не для печати учёные говорят, что это не единственный журнал в списке ВАК, способный опубликовать ерунду. Так что отечественной науке может быть и не помешает кажущаяся на первый взгляд излишней немецкая аккуратность и жёсткость в сортировке зёрен и плёвел.

В беседе с журналистом STRF.ru академик РАН Эдуард Кругляков тоже признал, что в отдельных случаях публичная огласка является слишком мягким наказанием для распространителей нелепых научных сенсаций, на которых, как правило, зарабатываются огромные деньги. «В 1989 году один уважаемый научный журнал разместил статью кандидата наук Охатрина об открытии частиц микролептонов, без потерь проходящих сквозь стены, и дабы не подрывать свою репутацию, всячески препятствовал опубликованию опровержения этой ерунды, — рассказывает академик. — Только через полтора года и уже в другом журнале удалось напечатать разоблачение, которое, к сожалению, получило гораздо меньший резонанс, чем сенсация о всепроникающих частицах. При каждом удобном случае я старался дать отрицательные оценки этой нелепой научной теории, её автора в эфире НТВ назвал мошенником, но ничего не сработало. Человек продолжал развивать своё дело: появились сообщения, что микролептонное излучение можно применять для лечения рака груди четвёртой степени на стадии метастаз, поиска нефти и воды на недосягаемых глубинах. В Академию даже из Австралии звонили по поводу этих частиц. Реклама развернулась такая, что лженауку остановить оказалось невозможно. В этом проекте крутились миллионы долларов…».

По мнению Эдуарда Круглякова, в России сомнительные научные сенсации не будут получать развитие только в том случае, если в стране будет побеждена коррупция. Пока же в борьбе с коррупцией российская наука бессильна.

Наталья Быкова