Что будет с грузинскими беженцами?

За всеми потрясениями этого лета, за всплеском насилия на Кавказе практически обойденной вниманием осталась большая группа людей - четверть миллиона грузин, которые были вынуждены покинуть свои дома в Абхазии и Южной Осетии еще в начале 1990-х годов, когда республики заявили о своей независимости, фактически развязав вооруженный конфликт. 

Большинство из них до сих пор, 15 лет спустя, живет во временных пристанищах, куда их определили сразу после приезда. Тогда у них не было ничего своего - практически ничего нет и сейчас, и люди чувствуют себя униженными.
"Иногда люди задают вопросы, на которые очень трудно найти ответ, - говорит 47-летняя Тамара Элбакидзе, возглавляющая организацию, оказывающую поддержку беженцам в городе Кутаиси на западе Грузии. - Они видят, как власти прикладывают усилия, чтобы помочь новым беженцам, появившимся в результате августовской войны, и хотят знать, почему за 15 лет никто пальцем не пошевелил, чтобы помочь им самим". 

Когда-то Тамара была ученым - занималась исследованиями откружающей среды в университете, расположенном в столице Абхазии, Сухуми. После войны в 1994, как и очень многие грузины, она была вынуждена бежать из Абхазии, вместе с мужем и двумя маленькими детьми. Сейчас она называет себя специалистом по конфликтам, и познакомились мы в Тбилиси на конференции, куда съехались представители организаций помощи беженцам со всей Грузии. 

Тамара рассказывает, как в августе, когда в Кутаиси появились новые вынужденные переселенцы, на помощь им бросились все уже живущие в городе беженцы. "Мы знали, через что им пришлось пройти, - говорит она. - Мы, как никто, понимали их боль".
Но мало помалу первое поколение беженцев начало сравнивать щедрые подарки и обещания нового жилья, раздаваемые вновь прибывшим переселенцам, со скромными пособиями и изредка выдаваемыми пакетами гуманитарной помощи, которые они сами получали на протяжении последних полутора десятилетий. 

Гурам Чехладзе - тоже беженец. Его семья бежала из Абхазии, когда ему было 13, и поселилась в маленьком городке под названием Зугдиди не далеко от границы, где он сейчас возглавляет небольшую группу по защите прав беженцев. 

"Когда в Зугдиди вошли российские войска, мы очень испугались, - рассказывает Гурам. - Все эти танки и кружащие самолеты будили в людях самые страшные воспоминания о войне". 

В Зугдиди живут более 50 тысяч беженцев из Абхазии - это половина населения города. Как и в других частях страны, они живут в так называемых "компактных центрах". В реальности это означает, что они живут в старых зданиях гостиниц, поликлиник, заводов и офисов, в жутких условиях, не имея нормального доступа к воде, практически без отопления и электричества. Гурам и его коллеги пытаются решать ежедневные насущные проблемы - починить крышу или вывезти мусор.
"После августовской войны люди очень обозлились, - говорит Гурам. - Беженцы потеряли последнюю надежду на то, что кто-то в принципе собирается им помогать". 

Сейчас много говорят о строительстве нового района для беженцев из Южной Осетии, которое ведется неподалеку.

Одинаковые модульные домики под красными крышами люди презрительно называют курятниками. 

"Конечно, это хоть какое-то место для жилья, - говорит Гурам. - Но беженцы Зугдиди не хотят, чтобы от них отделывались таким образом. Мы не хотим жить в этих маленьких красных домиках, мы хотим жить в нормальных многоквартирных домах, как все остальные". 

На протежении послудних полутора десятилетий грузинское правительство намеренно обращалось с беженцами из Абхазии и Южной Осетии как с представителями отдельных диаспор. Это привело к тому, что сейчас многие из них чувствуют себя лишенными прав и оторванными от жизни основной части общества. Многим стыдно за те условия, в которых они живут.
Нередко можно услышать истории о том, как люди, например, выходят из автобуса раньше, чем нужно - только для того, чтобы не дать понять другим пассажирам, где они живут на самом деле. 

Во многих крупных грузинских городах местные власти также пытаются выселить беженцев из зданий, которые представляют интерес для инвестиций на рынке недвижимости. 

Например, в центре Тбилиси домом для сотен беженцев из Абхазии стала престижная в прошлом гостиница "Иберия", расположенная на одной из главных магистралей города, проспекте Руставели. Для гостей города она представляла собой жуткое зрелище. Однако в прошлом году беженцев расселили, чтобы перестроить "Иберию", сделав из нее новую гостиницу сети "Рэдиссон". Некоторые из них были рады покинуть временное пристанище, однако далеко не все были довольны размером полученной компенсации, так как приобрести за ее счет новое жилье было очень непросто.
Сейчас, после августовской войны и последовавшего за ней признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии, надежда однажды вернуться домой кажется старшему поколению более недостижимой, чем когда-либо. Однако молодых беженцев, многие из которых уже с трудом могут вспомнить свои прежние дома, эти события заставили взглянуть на свое будущее под другим углом. 

"Они хотят найти возможность поговорить с абхазской молодежью, - говорит Тамара Элбакидзе. - Они более прагматичны, чем наше поколение. Они совершенно по-другому смотрят на мир". 

Гурам Чехладзе - один из представителей этого самого нового поколения, который готов попытаться что-то изменить. Вскоре он улетает в Лондон, чтобы встретиться там с небольшой группой абхазской молодежи, впервые после войны. По его словам, нет никакого смысла делать из абхазов врагов. 

Тамара согласна. Ее собственный сын сейчас учится в Москве по специальности "урегулирование конфликтов", и среди его друзей есть и русские, и абхазы. "Мы не можем изменить прошлое, - говорит она. - Но мы можем попытаться изменить будущее".

Дженни Нортон