Файерщики России ищут пути легализации своего искусства

Культура файерщиков — людей, по вечерам жонглирующих в парках огненными предметами, — стала для жителей крупных городов достаточно привычной. Чумазыми подростками, едущими поздней ночью в метро, уже мало кого удивишь. Однако весь этот налет будничности ни в коей мере не означает, что работа факира банальна. В ее основе — сложная философия бытия, уходящая корнями в глубокую древность.

Истоки современной культуры пои (именно так называют свое увлечение сами файерщики) очень давние — впервые «шарики на веревках» появились у новозеландских маори. Там они служили как оружием, так и обязательным атрибутом многих племенных обрядов. В XIX веке европейцы заимствовали идею, адаптировав ее для цирковых представлений: веревки были заменены на цепь, а шарики на концах — на горящие факелы. Однако пои скоро затерялись среди множества других факирских инструментов: с точки зрения тогдашней публики, им не хватало зрелищности, а потому, не найдя своей ниши, искусство поинга на долгие годы было предано забвению. 

Вновь к пои обратились в конце ХХ века. В том вакууме идей, который образовался после ухода со сцены панк-идеологии, разнообразные молодежные субкультуры без труда находили себе аудиторию. В числе наиболее оригинальных оказалось и экстремальное жонглирование: зародившись как сугубо подростковое увлечение, оно постепенно начало вербовать себе адептов и среди людей постарше. Сегодня среди убежденных файерщиков можно встретить не только школьников, но и вполне состоявшихся молодых людей 25—30 лет.

Пламя над Россией 

На просторах нашей родины увлечение огнем началось, пожалуй, с небольшого видео, выложенного в интернете в 2005 году: на нем японец Юта Имамура крутил пои под музыку группы Deep Forest. Сегодня повторить его программу может едва ли не каждый второй российский пойстер (пойер, пойщик, поймэн — люди, крутящие пои, так и не определились, как себя называть), однако тогда выступление молодого японца имело эффект взрыва и стало началом подлинной мании. 

Уже в течение первого года возникло сразу несколько профессиональных «театров огня», составленных из самых увлеченных энтузиастов. Однако для большинства «пироманов» пои не вышли за рамки хобби. Именно этих любителей можно сегодня встретить в Москве на Болотной площади или на площади Яузские Ворота. Новые лица появляются здесь едва ли не ежедневно, а потому мастерам пои приходится постоянно показывать новичкам классические фигуры — такие, как «шагающая бабочка», «гиперлуп» или «хало 360».

Кстати, на обеих этих площадях файерщиков теперь можно встретить круглосуточно. По негласному договору милиция их почти не трогает, хотя «самодельные факиры» и представляют некоторую опасность для спокойствия города. Случаи с возгораниями людей хоть и редки, но всё же случаются и порой имеют весьма серьезные последствия. Однако разгоняют файерщиков только во время праздников, и то через раз. Впрочем, случаются и курьезы: в прошлом году на День Победы группу файерщиков с тренировочными (не подожженными) пои выдворили с одной из площадок, мотивируя тем, что вокруг них «чрезмерно скапливается народ» — зрителей было человек пятнадцать… И тем не менее сегодня любители пои пользуются в столице почти полной свободой.

На сегодняшний день уже можно утверждать, что вокруг пои сформировался подлинный культурный симбиоз. На улице «просто так» огонь уже никто не крутит: рядом с факирами находится группа барабанщиков, задающая ритм выступления; вокруг снуют фотографы, да и сами зрители уже на Болотную площадь ходят по пятницам как на представление.

Из любителей — в профи

Файерщиков со стажем можно сегодня разделить на три группы: файерщики, занимающиеся факирством как хобби; файерщики, работающие в одиночку, и файерщики, состоящие в театрах огня.

Однако решившись перевести пои из хобби в профессию, необходимо иметь в виду: тренироваться придется по нескольку часов в сутки. Приемы, которые факир использует на выступлениях, должны быть проработаны до автоматизма, ведь выступать придется далеко не в лучших условиях. Порой крутить факелы нужно будет на тесной сцене, порой глаза будет слепить свет клубных лазерных прожекторов… И при всем том файерщик должен не только исполнить эффектное шоу, но еще и ничего не поджечь!

Есть и другие проблемы. Даже если вопрос техники успешно решен, этого всё равно недостаточно. Одиночке трудно раскрутиться, пока не накопятся связи или он не запомнится чем-нибудь уникальным.

Да и начинающим театрам огня немногим легче — конкуренция серьезнейшая. Многие известные мастера огня становятся жертвами собственных учеников, поскольку кража самого ценного в файерском выступлении — идей и приемов — встречается повсеместно.
Путь создания собственного театра тернист, но его можно упростить. Процесс вливания некоторых малых театров огня в более именитые коллективы уже пошел. После проведения летом файерского фестиваля в Харькове идея легализации вплотную подбирается к огненным труппам, а будучи хорошо отлаженной системой, легче соблюсти все бюрократические формальности.

Сейчас в Москве создается ассоциация файерщиков FireStorm, которая открыта для новых растущих коллективов. В состав ассоциации уже входят театры Fire Craft, Madness Child, FireBolt, Fantasmic, Firemacker, Mixfire, некоторые другие коллективы, а также файерщики-одиночки. «Мы преследуем в конечном итоге одну цель: давать достойные огненные представления и радовать этим людей, — рассказывает Василий Захаров, координатор проекта FireStorm. — Сейчас существует много театров огня, но далеко не у всех есть лицензия на работу в этой сфере. Создание нами ассоциации файерщиков — это шаг навстречу цивилизованному подходу к огненному шоу. Мы уже сотрудничаем с Комитетом по культуре и спорту России, наши огненные команды выступали от комитета на 85-летии Москомспорта в «Лужниках». Весной организуем огненный фестиваль Fire Freak Fest. Надо развивать эту прекрасную культуру в России, только развивать грамотно».

Таким образом, ясно, что культура файерщиков развивается и постепенно реорганизуется. И возможно, уже не за горами то время, когда работа профессионального вращателя пои станет если не такой же обыденной, то по крайней мере такой же распространенной, как работа программиста, системного администратора или, скажем, юриста.

Кирилл Сушон