Против авторитарного лома нет приема

В старые советские времена большой популярностью пользовался анекдот о двух гражданах, стоящих в дерьме. Один, которому дошло до горла, кричит: «Помогите!», на что второй, которому подступило уже к подбородку, просит: «Не поднимай волны». Позиции этих двух граждан оказались актуальны и сегодня: кажется, именно по этому тезису — о нужности/ненужности, а то и вредности противостояния власти — образовалась главная линия интеллектуального разлома для тех, кто считает себя либералом

Автор этих строк — несомненно «первый гражданин» из анекдота; журналист Леонид Радзиховский — «второй гражданин» (что сам недавно признал, услышав анекдот в метафорическом контексте сегодняшнего дня). Недавно в «Особом мнении» на «Эхе Москвы» Радзиховский обосновал свою позицию с особой ясностью мотивировок. Эти мотивировки стоят того, чтобы всмотреться в них повнимательнее…

«Такой генофонд…» 

«Каждый народ имеет то правительство, которого заслуживает, и тот строй, какого заслуживает. Вот в нашей почве, в нашем климате, кроме вертикали, как-то ничего особенно не растет. Такой генофонд, такая генетика (…) Я не думаю, откровенно вам скажу, что в нашей стране всерьез возможно другое государство. (…) Я думаю, что наше государство абсолютно исторически закономерно».

Против «исторической закономерности» не попрешь, но стоит все же уточнить, что имеется в виду. Рассматривать ли феномен в развитии или воспринимать метафизически? Например, в Южной Корее люди живут как в Южной Корее, а в Северной — как в Северной, и это исторически закономерно. Значит ли это, что граждане Северной Кореи навсегда приговорены к нынешнему статус-кво? Или правильнее говорить об отставании, исторической деградации части корейского народа, деградации вполне рукотворной? Которая так же рукотворно может быть и преодолена: не вдруг, разумеется, но с несомненностью — может!

Впрочем, корейский народ (опытным путем, с помощью «контрольной группы», оказавшейся южнее тридцать восьмой параллели) продемонстрировал свою готовность воспользоваться демократической альтернативой.

Русский — по Радзиховскому — такой готовности не показал.

«Птица феникс возрождается…» 

«Два раза в XX веке валили этого медного всадника, валили эту вертикаль. Оказалось — оба раза, что не валили, а всего лишь переворачивали. (…) Птица феникс вертикали возрождается. В 17-м году свалили вертикаль под лозунгами свободы — получили такую вертикаль, какой еще и не видывали. В 91-м свалили вертикаль под лозунгами свободы. Сейчас, конечно, не та вертикаль, что при советской власти, вопросов нет, но все равно вертикаль…»

Все так — и не так.

Обстоятельства, при которых начали кантовать медного всадника в феврале семнадцатого, совсем недолго имели отношение к либеральной идее: после очередного сеанса «закручивания гаек» уже нереформируемая империя летела под откос, и ни о какой эволюции речь не шла. Разгон Учредительного собрания и закрытие оппозиционных газет было первое, что сделала новая власть: лозунги свободы (равно как и лозунги собственности: «землю — крестьянам, фабрики — рабочим») были просто инструментами переворота.

Три четверти века после этого всякое упоминание о правах и свободах сопровождалось издевательским пояснением «так называемые». Только в 1986-м незначительная часть российского населения впервые услышала про механизм разделения властей... Перестройка, которую один печальный остроумец назвал борьбой народа с Коммунистической партией под руководством Коммунистической партии, закончилась победой новой номенклатуры, и в стране началось беспрецедентное воровство с обильной кровавой юшкой в процессе первоначального накопления капитала.

Воровство и юшка происходили теперь под лозунгами демократии (только лозунгами, разумеется; реального контроля над властью общество накопило с гулькин нос); с демократией стал ассоциироваться не академик Сахаров, а вице-премьер Сосковец с присными, а также существительные «братки», «крыша» и «откат»… Следствием этого, по всем законам исторической науки, стала скорая реставрация и рефлекторный психологический прыжок назад.

Делать из этого вывод о принципиальной непригодности российского народа для институтов демократии, о какой-то нашей неправильной социальной «генетике» — то же самое, что говорить о непригодности ребенка к грамоте на основании его первых прописей в подготовительном классе.

«Тяготеем к вертикалям…» 

«…наши эмигранты — евреи, русские, украинцы и прочие национальности — прекрасно вписываются в демократические либеральные системы. Но это по отдельности. А когда мы собраны вместе, то почему-то все больше тяготеем к вертикалям…»

Вряд ли. В отличие от нашего ушибленного политикой брата-публициста, миллионы обычных людей не тяготеют ни к «вертикалям», ни к демократии. Они тяготеют к хорошей еде, чистому санузлу и «мерседесу» на ровной дороге вместо «жигуля» на битой. Они тяготеют к Анталии на пару недель, а не к Мордовии на десять лет без права переписки. И автор еще не встречал ни одного человека, которому нравилось бы, что его ребенка куда-то забирают для нужд обороноспособности, а потом возвращают мертвым в цинковом ящике.

Ни одного!

Всем как-то хочется просто пожить в свое удовольствие — что французам, что калмыкам!

Просто средний француз давно и твердо уяснил, что качество его жизни и будущее его детей связано с ограничением «вертикали», а у среднего калмыка звонок на этот урок еще не звенел. Против столетий поротых задниц, рваных ноздрей и «особого пути» — маломальски вменяемых демократических лет в России (хотя бы в смысле вектора развития) едва ли наберется пара десятков лет.

Нынче — в век интернета, цифрового телевидения, глобализации, открытых границ — самое бы время начать учиться всерьез! И вот — здрасте-нате: «генетика», вишь ты, не та…

Как ни странно звучит, именно про авторитаризм можно утверждать с полным основанием, что он России не подходит! Уж это мы пробовали и так и эдак, столетия напролет, от Ивана Васильевича до Леонида Ильича, и всякий раз дело кончалось одним и тем же — голодухой, кровью, потерей управляемости и распадом страны! Может, наконец, попробовать что-то другое, а не шарашить, крыловской мартышкой, демократические очки о лубянский камень?

Ключевой тезис 

Тот самый: «Не поднимай волны».

«…реальные оппоненты этой вертикали — это ж не Касьянов и Каспаров, так? а более или менее имеющие хоть какую-то популярность оппоненты: это крайние националисты, это крайние уличные националпопулистские движения, которые значительно хуже самой этой вертикали...»

И хуже, и гораздо опаснее, тут спора с Радзиховским не получится. Спор — по следующему пункту в логике его рассуждений.

А именно: Леонид Радзиховский считает, что если «не поднимать волны», то уровень дерьма до критического не повысится. Автор убежден в обратном.

Абсолютная власть, как известно, развращает абсолютно; качество решений в неконкурентной обстановке падает, а коррупция растет — это тоже азбука. Один кризисный месяц почти съел многолетние запасы нефтяной халявы, деньги продолжают утекать из страны со скоростью несколько миллиардов долларов в неделю, а превращения Сечина в мать Терезу не предвидится, и коррупционный пресс на экономику остается прежним… Когда именно ложка зашкрябает по дну и «социалку» тряхнет всерьез и перекособочит по-настоящему, никто не знает, но ясно другое: когда миллионы дрессированных избирателей «Единой России» вдруг обнаружат отсутствие бюджетной пайки, пить либеральный боржоми будет уже поздно.

И даже помалкивать — тоже будет поздно.

Не Каспаров приведет к власти националпопулистов — дорогу наверх им (как и большевикам в семнадцатом) откроют паралич политической жизни и общественная расслабленность под печально-благородным соусом фатализма и разговоров о прискорбной народной «генетике». Очень кстати окажутся тут и декорационные Гозман с Титовым в политических структурах, и реальные Дворкович с Кудриным в правительстве: разумеется, «националы» первым делом объяснят населению, что к катастрофе страну привели «демократы». (А Путин — еврей, как уже успел сообщить автору один осведомленный слушатель «Эха Москвы».)

«В опасные времена, — предупреждал Ежи Лец, — не уходи в себя. Там найдут легче всего ».

В дерьме не отстояться.

«Так тому и быть…» 

Но что же делать, когда против тебя такое вертикалище?

Ничего, считает Радзиховский: «Стало быть, так тому и быть. Против лома нет приема».

Так уж и нет? Против авторитарного лома — есть. Прием называется — ненасильственный протест. Успешно опробован в самых разных широтах, включая места обитания «генетически близких» народов: чешская «Хартия-77», польская «Солидарность», украинский майдан…

Делали это и мы сами — в Москве, на грани девяностых. И своими глазами видели: власть, под завязку вооруженная гэбухой, спецназом, депутатами, телевидением, судами, финансированием, быстро сдает позиции, лишенная нравственной легитимности.

Нравственная легитимность — ключевой и самый болезненный вопрос для нынешних обитателей властных коридоров! Они сделали слишком многое, чтобы их презирали, а страх — плохая замена уважению. Восемь лет назад, «на новенького» и по контрасту, прямоходящий Путин еще мог производить человеческое впечатление на миллионы зачарованных граждан.

Сегодня, после ежедневной лжи, открытого распила ЮКОСа и крови Беслана, «чистые господа» уже не спешат признаваться в симпатии к руководящим чекистам. И вот на первое место вышел помаленьку этот обаятельный довод — про российскую «генетику ». Мол, эти, конечно, плохи (мы-то с вами понимаем), но что поделать: выбор народа… такова судьба… на нет и суда нет… Стало быть, так тому и быть. И не трогайте, а то еще хуже будет.

Тонкая и, надо признать, довольно действенная легитимизация власти, притом без ущерба личному достоинству говорящего! Это ж тебе не номенклатурный идиот, поющий песни солнышку-Путину — печальный ироничный интеллектуал с тонкими чертами лица... Пессимист, почти по-гиппократовски желающий не навредить.

Но вспоминается отчего-то дедушка шварцевского короля, который, когда при нем душили его любимую жену, стоял рядом и уговаривал: потерпи, может, еще обойдется...

Виктор Шендерович