Какой будет \"новая\" Америка для России?

Сейчас, когда в Соединенных Штатах приближаются выборы 44-го президента, в России присутствует как живой интерес к исходу самой захватывающей в истории борьбы за Белый дом, так и несколько отрешенная позиция в том, что касается возможных последствий выборов для российско-американских отношений. Общее мнение состоит в том, что после восьми лет пребывания у власти Джорджа У. Буша Америку ждет период существенной корректировки внешнеполитического курса, но отношения с Россией не будет занимать в этом процессе центрального места. Никто всерьез не ожидает, что внешняя политика США волшебным образом преобразится, но есть надежда, что ситуация в мире придаст действиям следующей администрации меньшую идеологизированность и большую прагматичность.

С точки зрения России было бы идеально, чтобы следующая администрация руководствовалась американскими интересами, избегая сползания к 'демократическому фундаментализму' или антиавторитарных 'крестовых походов' нового поколения 'хладовоинов'. Москва, отвергнувшая любую идеологию как путы, сковывающие ее действия, и исповедующая прагматизм, считает, что разговоры Вашингтона о 'ценностях' по сути неискренни, что они полностью скомпрометированы двойными стандартами и служат глобальному экспансионизму. Таким образом, обращенные к США призывы поумерить идеологический пыл на деле означают призыв отказаться от притязаний на гегемонистское лидерство.

Это не означает, что Россия приветствовала бы ситуацию, при которой Америка 'ушла бы в себя', что, впрочем, в любом случае нереально. Москва даже в какой-то степени согласна с лидерской ролью Вашингтона, но это должно быть просвещенное лидерство. В этой идеальной ситуации США ни в коей мере не должны играть роль гегемона. Они не должны настаивать на собственном нравственном превосходстве и универсальности своих ценностей. Они должны потесниться, освободив место для других крупных игроков, и смириться с плюрализмом ценностных систем, жить по принципу 'живи и дай жить другим'. Россия, не представляющая какой-либо конкурирующей идеологии, не стремиться заменить американскую политико-экономическую систему какой-либо другой; она хочет лишь гарантий, чтобы США не перешагивали своих границ и уважали легитимность других режимов.

Действуя на основе собственных интересов, США одновременно должны признавать и интересы других. В идеале Соединенные Штаты должны вести себя на мировой арене более демократично, придерживаясь в отношениях с другими государствами тех же принципов, что действуют во внутриполитической жизни Америки, а Россия должна во внутренней политике исповедовать ту же демократию, за которую она выступает в международных отношениях. Если большинство американцев, вероятно, выступают за перемены во внутренней политике России, и уже как следствие - в ее внешнеполитическом курсе, то Россию заботит почти исключительно внешняя политика и политика безопасности США, особенно там, где она соприкасается с российскими интересами.

Не забывайте о России!

Российские официальные круги утверждают, что они выступают за демократический миропорядок, но это не совсем так. Их идеал скорее напоминает просвещенную 'мировую олигархию', основанную на совместных действиях и сотрудничестве нескольких великих держав. Москва последовательно отдает предпочтение этой идее 'мирового совета директоров' - начиная с 'большой тройки' в годы Второй мировой войны и вплоть до 'большой восьмерки' в период после окончания войны 'холодной'. Подобная система, в восприятии России, представляет собой фундамент международной легитимности. Не являясь более сверхдержавой, полновластным сюзереном на своей половине планеты, Москва преподносит себя как сторонницу международного права. Когда она поднимает на щит Организацию Объединенных Наций, следует понимать, что больше всего здесь она дорожит своим местом постоянного члена Совета Безопасности с правом вето. Санкции, вторжения, оккупация и расчленение суверенных государств возможны, но только с общего согласия великих держав, закрепленного резолюцией Совбеза. Россия не возражает против того, чтобы де факто место председателя этого 'совета директоров' - первого среди равных - досталось Соединенным Штатам; она лишь хочет тоже входить в его состав, и чтобы с ее позицией считались.

Главное, что заботит Москву во внешней политике Вашингтона - это игнорирование российских интересов. Перспектива 'мира без России', считавшаяся в конце девяностых почти само собой разумеющейся, и навязчивые советы относительно преобразования самой России в конфедерацию - вот что заставило Москву говорить об американском заговоре против нее. Две акции, которые чаще всего называются в качестве причин охлаждения российско-американских отношений при клинтоновской администрации - присоединение к НАТО стран Центральной и Восточной Европы, а также война против Югославии из-за Косово - не носили явно антироссийского характера, однако в каждом из этих случаев протесты Москвы полностью игнорировались.

Администрация Буша, по мнению России, продолжала действовать в том же духе, когда она вышла из договора о ПРО, не желала вести с Москвой серьезных переговоров по контролю над вооружениями и решила разместить элементы системы противоракетной обороны в Польше и Чешской Республике. Кремль хотел бы, чтобы следующая администрация США приступила бы вместе с ним к разработке нового соглашения по контролю над стратегическими вооружениями для замены договора СНВ-I, срок действия которого истекает в 2009 г. В идеале России и США следовало бы также совместно заняться созданием системы ПРО театра военных действий, обеспечивающей защиту Европы от угроз из ближневосточного региона, и призванной заменить объекты, которые предполагается развернуть в Польше и Чешской Республике (так называемый третий позиционный район). Кроме того, Россия приветствовала бы ратификацию Соединенными Штатами Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), их активное участие в разработке Договора о запрещении производства расщепляющихся материалов в военных целях (ДЗПРМ) и обязательство Вашингтона об отказе от милитаризации космоса.

В сфере контроля над обычными вооружениями, - напомним: именно Россия приостановила участие в Договоре по обычным вооруженным силам в Европе - Москва хотела бы, чтобы США ратифицировали адаптированный вариант этого соглашения, что сама Россия уже сделала, невзирая на ситуацию в Молдове и Грузии, где до сих пор находятся некоторые российские воинские контингенты из тех, что она обещала вывести. В целом следует отметить, что постсоветские государства, граничащие с Россией, стали одним из основных 'раздражителей' в отношениях между Москвой и Вашингтоном. Если и можно выделить какое-нибудь главное препятствие, помешавшее России и США превратить сближение, последовавшее за терактами 11 сентября, в прочный альянс, то это именно резкие разногласия относительно положения бывших советских республик.

Если называть вещи своими именами, то Москва хочет, чтобы Вашингтон признал приоритет российских интересов на всем постсоветском пространстве, за исключением прибалтийских государств, уже вступивших в ЕС и НАТО. Россия, несомненно, не стремится восстановить Советский Союз или царскую империю. Она, однако, хочет создать такую международную систему, в рамках которой ее интересы в этом регионе пользовались бы первенством по сравнению с интересами любой другой страны. Прежде всего это относится к сфере безопасности. В частности, Россия хочет, чтобы США отказались от планов включения Украины и Грузии в Атлантический альянс. Москва также выступает против американского военного присутствия с странах-участницах Содружества независимых государств (СНГ). Она приветствовала решение Узбекистана о ликвидации американской военной базы на аэродроме Ханабад, и присоединилась к призыву Китая о выводе американских войск из всей Центральной Азии - в настоящее время они остаются в Кыргызстане.

Вопреки распространенному, но ошибочному мнению, Кремль не стремится превратить СНГ, которое официально включает все республики бывшего ССР, за исключением прибалтийских государств, в бастион авторитаризма. Идеологическая мотивация в принципе нехарактерна для российского руководства. Демократический характер 'цветных революций' в Грузии и на Украине как таковой Москву нисколько не пугал. В состояние, близкое к панике, ее ввергло опасение, что эти революции, особенно украинская, представляют собой 'генеральную репетицию' спланированной, финансируемой и организованной Вашингтоном попытки смены режима в самой России. Когда приступ паранойи прошел, эти события стали расцениваться как акции, призванные усилить американское влияние в Евразии с целью окончательного и бесповоротного ослабления позиций России, особенно на Украине, и получения доступа в богатые энергоносителями прикаспийские государства, а также к транзитным маршрутам транспортировки нефти и газа на Запад, например, через Грузию. В результате Россия начала призывать Соединенные Штаты уважать традиции и модели межгосударственных отношений в регионе, т.е. по сути, не вмешиваться в его дела и признать приоритет российских интересов.

Пересмотр процесса принятия решений на мировой арене

Кремль называет страны СНГ своей сферой интересов, чтобы избежать дискредитированной формулировки 'сфера влияния'. Впрочем, речь идет не только о перестановке слов, но и о менее жестком, более 'либеральном' характере самой концепции. Проиллюстрируем это такой аналогией: Россия желает, чтобы ее окружало кольцо 'Финляндий', а не стран Варшавского пакта. За пределами этой сферы Москва хочет от Вашингтона, чтобы тот действовал не столь радикально в вопросах международной безопасности.

Отнюдь не приветствуя распространение ядерного оружия, она, однако, ничуть не меньше, чем его последствий, опасается превентивных силовых акций США. Россия крайне скептически относится к возможности добиться успеха в вопросе о ядерных программах 'стран-изгоев' исключительно с помощью 'кнута', не дополненного увесистым 'пряником'. Она также считает, что по проблемам нераспространения ядерного оружия, как и по другим вопросам, США должны консультироваться с другими крупными державами и действовать с ними в 'связке'.

Примером такого подхода могут служить шестисторонние переговоры по Северной Корее. Россия хочет, чтобы та же стратегия осуществлялась и в отношении Ирана, и считает, что Соединенным Штатам следует отказаться от любых разговоров о смене режима в Тегеране, и быть готовыми предоставить иранской стороне гарантии безопасности. В Афганистане россияне предпочли бы традиционные методы - договоренности с различными полевыми командирами и племенами, а не масштабные проекты демократизации. Что касается Ближнего Востока, то Москва предпочитает, чтобы Вашингтон отказался от 'черно-белого' представления о ситуации в этом регионе, и был готов сотрудничать со всеми влиятельными политическими силами, включая ХАМАС и "Хезболлу". Процессы модернизации в мусульманском мире, по мнению России, следует стимулировать осторожно - с помощью разнообразных проектов в сфере экономики, образования и торговли, которые бы местные жители воспринимали как свои собственные, а не навязанные Западом. Главное, полагает она, необходимо воздерживаться от применения силы - за исключением самых крайних случаев.

Россия полагает, что в мире происходит освободительный процесс: страны не желают мириться с единоличной гегемонией любой державы или альянса. В кремлевской концепции суверенной демократии акцент делается в первую очередь на независимости от любого 'полюса' - Европы, Китая, и, главное, Соединенных Штатов. Далее провозглашается равенство России со всеми этими полюсами. Слово 'демократия' в этой формулировке означает, среди прочего, неприятие внешнего вмешательства в процесс преобразований в России - будь то в виде проповедей и нравоучений, или в виде поддержки радикальной оппозиции и сепаратистов.

Условия, на которых бывший президент Владимир Путин готов сотрудничать с США и Западом в целом, изложенные в его Мюнхенской речи 2007 г., можно подытожить следующим образом: принимайте нас такими как есть, относитесь к нам как к равным, стройте отношения на основе взаимных уступок, и не ожидайте, что Россия и дальше будет следовать в вашем фарватере. Ставить России подножки по вопросам, важным для Москвы, и стремится заручиться ее поддержкой по вопросам, важным для Вашингтона - такая политика просто абсурдна. Сотрудничество - вещь всеобъемлющая: любишь кататься, люби и саночки возить.

Россия все больше стремиться принимать участие в процессе принятия решений по экономическим и финансовым вопросам. Ей не нравится существование 'финансовой 'большой семерки'', где она не пользуется полноправным статусом. Хотя страна пока остается за бортом Всемирной торговой организации, она не готова вступать в нее 'любой ценой'. Российские аграрии особенно активно выступают против 'чрезмерных и несправедливых' требований торговых партнеров Москвы. Эта позиция не равнозначна изоляционизму: Россия жаждет стать членом такого престижного 'клуба', как Организация экономического сотрудничества и развития. В то же время она выражает озабоченность гегемонией США и Европы в международных финансовых институтах, таких как Международный валютный фонд и Всемирный банк. Она хочет, чтобы Соединенные Штаты признали: так называемый 'Вашингтонский консенсус' уже не соответствует проблемам, с которыми сталкивается мировая экономика. Она убеждена, что преобладание американского доллара неизбежно ослабнет, и даже полагает, что российский рубль может превратиться в региональную резервную валюту.

В том, что касается американо-российских экономических отношений, Москва недовольна протекционистской, по ее мнению политикой США, созданием барьеров для инвестиций на американском рынке странам с развивающейся рыночной экономикой, включая Россию. Для России сигналом о том, что Соединенные Штаты готовы вести дела на современных 'глобализованных' началах, стало бы позитивное отношение к капиталовложениям государственных 'фондов благосостояния' и приобретению американских активов частными компаниями, отказ от привязки торговых соглашений к внешнеполитическим соображениям и попыток распространять нормы своего законодательства на международные экономические отношения, а также отмена поправки Джексона-Вэника, введенной в 1974 г.: она запрещала предоставлять СССР статус наибольшего благоприятствования в знак протеста против ограничений эмиграции, и продолжает действовать в отношении России даже сегодня, когда некоторые евреи, выехавшие в свое время из СССР, возвращаются в Россию. Кроме того, россияне хотели бы, чтобы Америка установила более либеральный визовый режим.

Российско-американские отношения: ничто не предопределено

Мало кто из россиян ожидает, что в ближайшем будущем они будут иметь дело с такой, 'идеальной' Америкой. Что же касается кандидатов в президенты США, то каждый из них по-своему вызывает в России настороженность. В ушах Кремля звучит эхо призывов сенатора-республиканца от Аризоны Джона Маккейна (John McCain) исключить Россию из 'большой восьмерки', и некоторые считают его вторым Рональдом Рейганом образца его первого срока, сочетавшим жесткую риторику в адрес СССР с мощным наращиванием вооружений. Впрочем, это предложение вряд ли внушает Москве страх: считается, что союзники США его никогда не поддержат. Поэтому ожидается, что Маккейну, если он будет избран, волей-неволей придется на практике отказаться от своих наиболее экстремистских заявлений в адрес России. Кроме того, позиция этого кандидата в вопросе сокращения ядерных вооружений выглядит на удивление многообещающей.

Немало россиян считает сенатора-демократа от штата Иллинойс Барака Обаму (Barack Obama) наилучшим кандидатом для самих США, способным возглавить столь необходимый процесс корректировки курса страны по широкому кругу внутри- и внешнеполитических вопросов. Тем не менее, эти люди с настороженностью относятся к последствиям победы Обамы для американо-российских отношений. Российская элита зачастую отдает предпочтение республиканским администрациям - не столько потому, что они, как считается, придают меньшее значение правам человека и распространению демократии (после прихода в Белый дом Джорджа У. Буша этот тезис уже не соответствует действительности), сколько потому, что, по их мнению, республиканцев в вопросах внешней политики и безопасности меньше сковывают по рукам и ногам внутриполитические соображения. Россия - бывшая противница США, и даже после окончания 'холодной войны' зачастую считающаяся 'проблемной' страной - находится в ином положении по сравнению с союзниками США. Хотя Обама 'завоевал' поддержку общественности и элит как в Европе, так и в России, это различие в положении отчасти объясняет, почему в последней его преимущество куда меньше. Тем не менее, россияне вполне готовы узнать, проявит ли себя Обама демократом 'нового типа' в случае его избрания.

В целом же немало россиян - как среди общественности, так и в кругах элит - придерживаются довольно детерминистской убежденности, что апогей могущества и влияния США уже позади, и страна охвачена пусть медленным, но упадком. Недавно ощутив на себе неожиданное и чрезвычайно жестокое падение собственной страны со сверхдержавной 'вершины', после которого она сумела оправиться, кое-кто в Москве считает, что могут поделиться новообретенным опытом с бывшим главным соперником - Америкой. Многим американцам подобная идея наверняка покажется абсурдной: они рассматривают Россию, несмотря на ее нефтяные доходы, как страну, по-прежнему находящуюся в упадке и одолеваемую множеством проблем.

Москва явно не стремится к возобновлению конфронтации с Соединенными Штатами. Она хотела бы, чтобы Вашингтон не воспринимал возрождение России как угрозу для себя, требующую некоего нового варианта политики сдерживания, даже несмотря на то, что некоторые весьма резкие заявления, звучащие из определенных московских кругов, провоцируют именно такую реакцию. Во взглядах россиян на США отражается как сама американская внешняя политика, так и особенности далеко не законченного периода преобразований в России, прежние и новые фобии, давно подавлявшиеся желания, универсалистские амбиции, а порой и просто злорадство. Тем не менее Россия - это страна, которую Соединенные Штаты не могут игнорировать.

Россия вряд ли будет союзницей США, как европейские государства и Япония, но столь же мала вероятность, что она станет прямым конкурентом Америки, стремящимся сбросить ее с пьедестала. Вероятнее всего Россия в 21 веке сыграет роль 'поворотной' страны, от чьей ориентации будет отчасти зависеть характер будущей международной системы. Ее идеи и стремления следует воспринимать с некоторой долей скепсиса, но их ни в коей мере нельзя считать маловажными. Если Соединенные Штаты возьмут на себя труд 'подстроиться' под некоторых других крупных независимых игроков на международной арене, они, возможно, не станут в одночасье выглядеть совершенством в собственных глазах, но в результате вполне могут превратиться в более уважаемого и эффективного мирового лидера.

Дмитрий Тренин