Экспансия российского игорного бизнеса в Белоруссию пока что больше напоминает эвакуацию

Минчанка Вера Белецкая вообще-то по образованию медик, причем дерматовенеролог. А по жизни—крупье и менеджер игрового зала. За столом, а потом и «в поле» (то есть за этим самым залом присматривать) Вера уже пять лет; профессиональная шутка—«теперь не знаю, какая зараза круче». Денег Вере в месяц в любом случае перепадает больше, чем было бы в поликлинике: пять-семь сотен долларов. Плюс, как говорится, на чай; точнее, без «на»—просто «чай».

— Не так престижно, как еще лет десять назад, но кормиться можно,—оглядывает Вера хозяйство. День будний, игра на двух рулетках небольшая: человек десять по пять долларов на чет-нечет ставят. Триста долларов с клиента в день—уже неплохой средний уровень для этих мест.

Вере повезло: в Москве у нее—Таня, сестра-близнец и коллега. В смысле тоже медик и тоже работает в казино, но московском. Время от времени Белецкая приезжает из Минска к ней. Практически мексиканский сериал: подмену Тани на Веру никто не замечает, и Вера в московском казино берет «те же семьсот за неделю: там и игра, и «чай» лучше идут».

— В принципе, игрокам вашим все равно здорово будет,—верит Вера в перспективы российского игорного бизнеса после того, как «в Москве в 2009-м прикроют все».—Садишься в поезд-«единичку» Москва—Минск. Ни виз тебе, ничего; приезжай, играй, вечером на «двоечке» Минск—Москва уезжаешь. Ваши казино сюда придут, уже в Белоруссию ломятся…

Сказать про «ломятся» было бы преувеличением. Факт № 1: за последние полтора года в Минске и окрестностях появились три новых казино с живой игрой (рулетка, покер, «блэк-джек») и автоматами. Одно—турецкое, два—с прямым российским участием. Факт № 2: за то же время открылись с десяток новых залов собственно автоматов—эстонцы и литовцы, но больше опять же наши. Учитывая, что казино в Белоруссии было до того целых десять, а залов для «одноруких»—два десятка, рост в абсолютных цифрах налицо: 30 и 50 процентов соответственно. Охота называть это «планомерной экспансией российского игорного бизнеса на территорию Белоруссии» — называйте.

«Не экспансия это, а эвакуация»,—уверен Игорь Бугаев. В его ведении—один из новеньких, но небольших залов на три десятка автоматов, с год назад приехавших с северо-запада России. Там одноруких бандитов выселили с большим опережением федерального графика: «Никто до самого конца не думал, что договориться не удастся». Потому покидать насиженные места пришлось спешно и врассыпную: одну группу автоматов—в регионы России, где еще можно играть; другую—дальше, в шенгенскую Восточную Европу; «ну и вот в Белоруссии мы теперь есть». Ни тебе исследования рынка, ни бизнес-планирования прибылей: «Техника должна работать, а тут немного лучше, чем ничего». Насколько лучше? «Процентов на пятнадцать, ну пусть двадцать».

Ну, пусть 30 процентов. От того, что по минимуму выходило в России. И надежд на российского клиента тут мало. Ибо редкий игроман сядет на поезд, чтобы просто лупить по клавишам слот-аппаратов; так по науке автоматы называются.

— Слот-аппараты сюда массово не поедут точно: скорее у себя там в подполье уйдут,—разделяет эти настроения Анатолий Аверьянов, глава недавно открывшегося российско-белорусского казино «Миллениум».—А живая игра—ну да, вполне возможно. Но будут тянуть до последнего. Здесь много сложностей, белорусские законы большие ограничения ставят: например, чтобы открыться, у тебя директор и замдиректора должны три года в белорусском игорном бизнесе отработать, иначе лицензию не получишь, а раньше было достаточно годичного стажа. Еще надо, чтобы рядом спортивных сооружений, банков, школ-институтов и магазинов не было—отдельное капитальное строение; в Минске такое найдешь с большим трудом. Ну и постоянно проверяют, чтобы не было нарушений.

Проверяющих организаций в Белоруссии на отдельно взятое казино много: налоговая, ОБЭП, пожарные, санинспекция, из Министерства по спорту и туризму—оно в стране игорным бизнесом ведает.

— Не разрастешься при такой жесткости,—говорит Аверьянов.—Поэтому, наверное, и особой стратегии проникновения россиян сюда нет.

Стратегии, может быть, и нет. А вот тактические маневры российские мастера игры уже развернули.

Виктор Щербино живет в одном из небольших белорусских городков. До недавнего времени он был владельцем и директором мини-заведения: кафе, в нем с полдесятка одноруких бандитов. С начала года у него только кафе, поскольку лицензия на автоматы у Виктора кончилась («не-не, никаких нарушений с нашей стороны, вы что…»). Однако Виктор и его заместители уже год получают, согласно классику, «очень дополнительные деньги» поверх белорусской зарплаты. Замы—по три сотни долларов в месяц; директор Виктор, понятно, больше. Откуда? Из России. От кого? От владельцев одной из игорных компаний. За что? А пока ни за что, за знакомство. Просто у каждого из облагодетельствованных уже есть по три года официального стажа в белорусском игорном бизнесе. В этом кафе с пятью слот-машинами—тот самый стаж, позволяющий открыть в Минске хоть филиал Лас-Вегаса, если деньги есть. На чьи деньги—белорусские, российские, эстонские, монгольские—уже не важно: закон соблюден.

«Подстраховаться на западе»—устойчивый термин, характерный для российско-белорусских игорных отношений. Если есть термин—значит есть и отношения, и интерес. Несмотря на «немного лучше, чем ничего», на «законы жесткие, не разрастешься», на реально малый оборот белорусского игорного рынка (последний экспертный подсчет—2006 год: 40 миллионов долларов против 5,5 миллиарда в России) и на прочие, традиционные для людей этого дела жалобы. Жизнь—игра, то есть «жыцце—гульня»; учите белорусский.