Наследие Путина, или опасности авторитарного капитализма

На модерации Отложенный Владимир Путин бравирует тем, что восстановил порядок во внутренней политике и дипломатическое влияние во внешней. Но сделано это было ценой силового давления, которое ставит под угрозу долгосрочную стабильность страны

Восемь лет, сказал Владимир Путин две недели назад, "я пахал, как раб на галерах". В порыве искреннего самодовольства президент добавил, что "достиг всех своих целей" и "выполнил все свои задачи": восстановил экономическую и политическую стабильность, единство государства и "вертикаль" власти. Россия вернулась на мировую авансцену.

Уже несколько месяцев об этих четырех истинах неустанно твердили СМИ, чтобы убедить избирателя оказать доверие его преемнику Дмитрию Медведеву. Подчеркивая противопоставление "хаоса" и "преступности" ельцинских лет последовавшей "консолидации", путинскую эру хотят представить как начало нового золотого века, который должен привести к возрождению России, полной решимости не позволить "высокомерному" Западу диктовать свою волю. Многих россиян это устраивает.

Помимо трагических воспоминаний, оставшихся в умах о президентстве Ельцина, Путин постоянно приводит подкрепленные цифрами аргументы. За семь лет ВВП вырос на 70%, реальные доходы населения – почти вдвое. Золотовалютные резервы достигли 480 млрд долларов, в основном благодаря нефтедолларовому дождю, обрушившемуся на страну вследствие роста цен на нефть. В 2007 году показатели экономического роста в России составили 8,1%. Государственный внешний долг был полностью погашен. С точки зрения сторонников режима данные результаты оправдывают силовые методы подавления институтов контроля за властью, возникших с 1985 по 1992 годы: что значат свобода прессы, право собственности, независимость парламента или судебной власти по сравнению с экономическим процветанием и дипломатическим влиянием?

Подавленный чеченский бунт

За такой радужной картиной скрываются ошибки, утверждают противники системы Путина, считающие ее чем-то вроде потемкинской деревни.

Экономическая стабильность хрупка, говорит, например, президент Института энергетической политики Владимир Милов, недавно совместно с бывшим вице-премьером, либералом Борисом Немцовым опубликовавший работу "Путин. Итоги". "Дело уже не в нашей зависимости от цен на нефть, а в нашей зависимости от иностранных кредитов, в массовом порядке привлекаемых в экономику благодаря благоприятному инвестиционному климату, созданному Путиным.

К сожалению, эти деньги расходуются не на производство, а на массовое потребление, создающее инфляционное давление", – объясняет он, говоря об "экономике супермаркета".

Милов обеспокоен жесткостью государственного капитализма и бюрократическими нападками на частный сектор. "Нельзя позволять государству использовать законы и суды по своему усмотрению", – настаивает он. Вместо того чтобы продвинуться вперед в борьбе с коррупцией, препятствующей экономическому развитию, Россия опустилась на 163-t место в мире по шкале прозрачности Transparency international.

Встает вопрос об эффективности централизации власти. Назначаемые отныне президентом губернаторы так и не положили конец иждивенчеству и галопирующей коррупции, оставив граждан беспомощными после отмены региональных выборов. Назначение "сильного человека" Рамзана Кадырова на пост президента Чечни в основном позволило подавить сепаратистский бунт. Однако отсутствие политического компромисса с чеченским обществом наполняет будущее неопределенностью. Соседняя Ингушетия, где произвол, творимый ставленниками Путина, постепенно привел к появлению вооруженного сопротивления, продолжает оставаться гнойным нарывом на Северном Кавказе.

Политическая стабильность поверхностна. То, как президент передает власть, "красноречиво свидетельствует о дезинституционализации, поразившей российскую политику", отмечает бывший советник Путина Андрей Илларионов. Назначение Дмитрия Медведева произошло тайно, в условиях ожесточенной подпольной борьбы кланов, управляющих страной. Такая единоличная передача власти вряд ли может гарантировать режиму долгосрочную стабильность.

"При Путине Россия не выбралась из рутины, в которой прозябала веками, – сказал на этой неделе философ из Воронежа Михаил Черников. – Мы продолжаем метаться между хаосом и тоталитаризмом, не в силах найти нечто среднее. Путин осознал, что необходимо покончить с ельцинской олигархической анархией, но он зашел слишком далеко в другом направлении, поддавшись авторитарному искушению, от которого его преемнику будет очень сложно отказаться".