The Boston Globe: Парадокс России - свобода и страх

Сегодня не те времена, когда от правозащитника в России можно ждать оптимизма. Потому что сегодня настали такие времена, когда в России, только что, в декабре, прошедшей через подтасованные парламентские выборы, полным ходом идет еще более смехотворная 'гонка' за право занять кресло президента; потому что настали такие времена, когда в прессу вернулась цензура, а участников мирных акций протеста избивают и волокут в участок. Тем не менее, Лев Пономарев, исполнительный директор Всероссийского движения за права человека, выступая на прошлой неделе в Центре российских и евразийских исследований имени Дэвиса (Davis Center for Russian and Eurasian studies) Гарвардского университета, выглядел весьма уверенно.

Бывшего физика, дожившего до 67 лет, никак нельзя обвинить в том, что он смотрит на путинскую Россию сквозь розовые очки. В нынешних обитателях Кремля Пономарев видит коррумпированных бандитов, вскормленных КГБ, и считает, что Запад должен отказаться признавать новый российский парламент. Он призывает перестать, наконец, замалчивать тот факт, что в постсоветской России снова появились политические заключенные - речь идет прежде всего о бывшем нефтяном магнате Михаиле Ходорковском, посаженном за решетку в 2005 году якобы за неуплату налогов, но на самом деле, как все считают, в качестве мести за его политическую деятельность. От путинского ставленника на президентском посту, известного своим относительным либерализмом Дмитрия Медведева, Пономарев тоже не ждет ничего хорошего. Так в чем же он видит позитив?

- Сегодня в России огромное 'пространство свободы', и мы должны его расширять.

Из аудитории задают вопрос: правда ли, что при Путине общество охвачено страхом? Пономарев отвечает, что это утверждение сильно преувеличивает то, что есть на самом деле.

- Страх охватывает отдельные сегменты общества, - объясняет он. - В основном боятся те, кто на самом верху; те, на подавление воли которых целенаправленно действует режим, - то есть крупные бизнесмены или журналисты государственных телеканалов. - Но чем ниже вы спускаетесь по социальной лестнице, тем меньше страха видите вокруг себя, - пример тому, по его словам - печатная и в особенности интернет-пресса, где, несмотря на тревожные попытки государства преследовать свободные голоса, они все равно звучат довольно резко.

Более того, Пономарев утверждает, что в России произошел парадокс: после парламентских выборов, превратившихся в похороны демократической избирательной политики, российское общество стало гораздо свободнее:

- Люди стали больше презирать власть, все растет отторжение режима.

Происходит это, по его словам, потому, что фальшивость выборов и схемы преемничества стала слишком уж открытой:

- В тоталитарной стране, где люди всего боятся, им это сошло бы с рук.

Но сегодня большинство людей уже ничего не боится, - к этому же ведет и очевидная междоусобица между различными группировками в Кремле.

Полно подобных парадоксов и в области прав человека. По многим показателям, ситуация складывается ужасающая: не только подавление политических свобод и преследование активистов оппозиции, но и злоупотребления полицейской властью в отношении простых граждан и ужасающие условия содержания в тюремных колониях. Однако и у правозащитного движения есть свои победы.

- Я не занимался бы этой работой, если бы она не приносила результатов, - говорит Пономарев. Он рассказал о том, как недавно после его встречи с прокурором на Крайнем Севере России местные власти не только были вынуждены свернуть сфабрикованное ими уголовное дело против бизнесмена - владельца одной из газет, - но уголовное дело завели на самих фальсификаторов.

- Сегодня правозащитники работают внутри системы, - утверждает Пономарев, тогда как в советское время они были жалкой кучкой отщепенцев.

Сам Пономарев не только известен своим 'радикализмом' и тем, что в 2006 году провел в тюрьме три дня за участие в несанкционированном митинге: кроме всего прочего, он входит в состав консультативной комиссии по правам человека московской прокуратуры и полицейского управления Московской области. Конечно, у этих комиссий нет официальных полномочий и не особенно много влияния, но 'вставить ногу в дверь' они вполне могут.

Совсем недавно в России начало развертываться новое дело, наглядно показывающее как огромные трудности, так и новые возможности российского правозащитного движения. Бывший адвокат Ходорковского Василий Алексанян, ожидающий суда по делу о мошенничестве, болеет СПИДом и раком - однако его держали под стражей, не предоставляя медицинской помощи, видимо, тем самым рассчитывая выбить из него показания на Ходорковского, против которого уже выдвинуты новые обвинения. В течение нескольких месяцев российские власти игнорировали призывы обеспечить ему надлежащее обращение - а с ними к России обращался даже Европейский Суд. Однако на прошлой неделе, когда за дело взялись правозащитники и организовали в пользу Алексаняна серию митингов и открытых писем протеста, дело против него остановили, а самого Алексаняна перевели в специализированную клинику.

Пономарев считает, что в долгосрочной перспективе демократическое движение в России, скорее всего, возродится. Он предсказывает, что реальное политическое влияние демократы вернут себе через десять-пятнадцать лет. А пока что у правозащитных организаций все равно есть хотя бы один рычаг для сдерживания авторитарной власти - демократический фасад, который с таким старанием строит вокруг себя Кремль.

Кэти Янг - обозреватель журнала Reason.