Анна Каренина как «признак интеллигентности, образованности и культуры»



(М. Врубель, "Свидание Анны Карениной с сыном". 1878)


Так принято считать, что интеллигентный и образованный человек должен быть обязательно начитанным. И начитанным он должен быть, прежде всего, той частью беллетристики, которую называют громким словом «Классика».

Интеллигенция – культура – классика. Эта связка, как бы, не подвергается сомнению. 
«Стыдно, молодой человек, не знать классику!», поучает интеллигентная старушка-учительница школьника. «Как это вы не читали “Анну каренину”? Какое бескультурие!» 

Стыдно! 
Бескультурие!

Как незнание выдуманной истории из журнального романа о гулящей бабе (к тому же — истеричной опиумной наркоманке), изменяющей мужу на глазах у всех, бросающей семью и ребёнка ради любовника, а потом от ревности и досады кидающейся под поезд, сделает меня менее культурным и образованным? Мыльная опера, если говорить честно. Санта Барбара XIX века — буйство страсти и эмоций, глупости и измены, зависти и греха…

Сюда ещё можно присовокупить воздыхательный трепет «культурных людей» перед лицедейством.

Театр — его обязательно должны чуть ли не боготворить образованные люди. Я не только обязан знать наизусть этот непристойный сюжет, но ещё должен ходить и смотреть, как его изображают актёры, и мне должно всё это нравиться — вот тогда я буду считаться культурным. А если я не хочу смаковать эту мерзость и, тем более, показывать её своим детям, на меня будут смотреть косо и называть невежей.

Многие «образованные люди» мне возразят текстом из школьных сочинений, мол: «Это произведение Льва Николаевича Толстова учит нас осмыслению морально-нравственного облика…» бла-бла-бла… «Через призму человеческих взаимоотношений…» бла-бла-бла… «Филосовские размышления автора призывают читателя…» бла-бла-бла…

Для осмысления своего морально-нравственного облика мне не нужно погружаться в душевные страдания Чикатило, изучать историю его одержимости и смаковать его грехи. И совсем не обязательно показывать своим детям со сцены театра, как он расчленял людей, чтобы объяснить им, что так поступать нельзя.