Как работала программа по предотвращению третьей мировой войны

В 1945 году Германия была поделена на несколько оккупационных зон. В них к немцам относились по разному.

Самый мягкий режим был у британской зоны, более жесткий в советской, крайне жесткий в американской и наверное самый жесткий в французской. Французы запрещали немцам даже пользоваться в велосипедами.

Американцы подходили в делу наиболее жестко и практично. Они считали что со стороны немцев будет жесткая, партизанская война

Вначале генерал Эйзенхауэр считал немцев воинственной расой, которая никогда не смирится с поражением, а потому победить ее будет нелегко. Он предположил, что немецкая армия в критический момент распадется на множество небольших отрядов, которые будут вести войну до последнего.

Центр подобного сопротивления, мыслил американский генерал, будет располагаться в Альпах. Переполненный подобными невеселыми ожиданиями, Эйзенхауэр решил сделать ставку на укрепление оккупационной политики, чем усиленно и занимался во второй половине 1944 года. 
Но потом уже выяснится что немцев сильно переоценили...

В августе 1944 года Эйзенхауэр ожидал наступления так называемого «трудного мира». Именно в это время он просил о пересмотре Объединенной директивы начальников штабов, которая возлагала на вооруженные силы Союзников ответственность за сохранение социальной и коммунальной инфраструктуры оккупированных территорий. 

Он заявлял: 

«Вполне может быть, что немецкая армия никогда не сдастся, и мы вступим в страну, которая не будет иметь централизованной власти, в которой не будет четкого контроля. Возможно, что она будет охвачена хаосом и партизанской войной.

Не исключено даже, что в некоторых ее районах мы столкнемся с форменной гражданской войной… Если мои опасения будут оправданны, то мы не будем иметь ни малейшей возможности спасти экономическую инфраструктуру страны… Я полагаю, что мы не должны брать на себя ответственность за полный контроль над Германией». 

Более прагматичных британцев возмутила подобная перспектива, но американцы были непреклонны. Они принципиально настаивали на более жестком варианте оккупационной политики.

Итогом этих дискуссий и переговоров стало принятие объединенным командованием Союзных войск 9 ноября 1944 года директивы № 1067, которая предназначалась только для американцев, в которой предусматривался пересмотр «Инструкций для военных властей на территории Германии». 

В августе 1944 года, находясь в Вашингтоне, Дуайт Эйзенхауэр заявил британскому послу, что
" все офицеры Верховного главнокомандования Вермахта, а также руководство НСДАП, включая бургомистров, и все члены Гестапо должны быть ликвидированы. "

Именно тогда с одобрения президента США Рузвельта (одного из столпов демократии) Комитет начальников штабов (КНШ) разработал план по искоренению национал-социалистической идеологии. Он основывался, в основном, на директиве КНШ № 1067, в 6-м пункте которой подчеркивалась необходимость любой ценой покончить с этими идеями немецкого народа после окончания войны.

Американская директива "JCS 1067", апрель 1945 гласила
"Германия будет оккупирована не с целью её освобождения, а как побеждённое враждебное государство и для осуществления целей союзников." 
и в конце
«Германия никогда больше не должна угрожать миру».

Генерал армии Дуайт Эйзенхауэр  разговаривает с генерал-майором Мэттью Ридгвейем , командиром 18-го корпуса армии США.

Эйзенхауэр допускал физическое уничтожение нескольких сот тысяч немецких чиновников

«Разработанная с целью установления принудительного мира, директива № 1607...в качестве своей основной задачи ставила уничтожение, а не восстановление, подчеркивая, что помощь немцам может оказываться только в случае необходимости избежать болезней или беспорядков», 

«После Рейха» (After the Reich: From the Liberation of Vienna to the Berlin Airlift, John Murray). 
Последний документ увидел свет лишь в декабре 1944 года. .
Все основывалось на том, что немецкий народ был виновен в порабощении Европы нацистами. 
«Директива № 1607, основывавшаяся на взглядах ряда влиятельных фигур, в частности, министр финансов США Генри Моргентау 

Генри Моргентау рекомендовал следующее: 
«Немцам нужно дать ясно понять, что неумолимое наступление и фанатичное сопротивление нацистов разрушили немецкую экономику, сделав неизбежными страдания и разруху. Немцы не могут уйти от ответственности, которую они же сами себе создали. Германия будет оккупирована не с целью освобождения, а как побежденное вражеское государство»,

«Послевоенный период. История Европы после 1945 года».

Закон 104

Начальный этап послевоенной денацификации Германии, проводимый исключительно силами военных администраций четырех стран-победительниц, завершился 5 марта 1946 г. с принятием в американской зоне

«Закона об освобождении от национал-социализма и милитаризма», утвержденного – впервые после окончания войны – не оккупационными, а немецкими властями. Директива Контрольного совета союзников в октябре того же года распространила его принципы и на другие зоны. 
Он вошел в историю как «Закон № 104» и ознаменовал начало второго этапа денацификации. В преамбуле к нему провозглашается: 
«Закон передает дело денацификации полностью в немецкие руки и в своей основе является политическим законом с основополагающим значением... с целью замены временных мероприятий окончательной политической чисткой. Посредством однозначного установления мер наказания, исключающего их произвольный выбор, он должен привести к умиротворению и укреплению отношений в среде немецкого народа.

В международных отношениях он поможет Германии восстановить доверие мира и укажет направление пути к достойному месту среди свободных и миролюбивых народов». 

В «Законе № 104» – тонкой книжице сорок шестого года издания – 88 страниц желтоватой шершавой бумаги раннего послевоенного времени, бросается в глаза такая особенность: в нем ставится светлая цель и одновременно закладывается основа процедуры ее реализации – презумпция виновности каждого взрослого (старше 18 лет) жителя Германии. 
Это, вероятно, объясняется уникальностью задачи перевоспитания всего населения отдельно взятой страны, потребовавшей совершенно неординарного решения.

Заметим, что слово Umerziehung, перевоспитание, о котором еще пойдет речь, употребляется в таком контексте во всех известных автору немецких источниках к излагаемой теме не в переносном, а в буквальном смысле слова, и печатается без кавычек.

На основании «Закона № 104» были созданы судебные палаты, принимающие решение о причислении лиц к одной из пяти категорий:

1 – главные виновные,

2 – виновные,

3– незначительно виновные,

4 – попутчики

5 – невиновные. 
В абзацах этого раздела, изложенном сухим языком юристов, оживает пестрая череда живых образов лиц, зачисляемых в соответствующие категории.
Так, группа виновных делилась с немецкой основательностью на три подгруппы: активисты, милитаристы и извлекатели пользы (!); последние определялись следующими шестью признаками: 

1 – тот, кто из своего политического положения, политических связей извлекал для себя или для других личные или хозяйственные корыстные преимущества; 
2 – тот, кто занимал должность или продвигался по службе исключительно благодаря членству в партии; 
3 – тот, кто за счет политических, религиозных или расистских преследований получал значительные преимущества, особенно в связи с отчуждением имущества преследуемых, принудительными распродажами и тому подобными мероприятиями; 
4 – тот, кто в промышленности вооружений имел доходы, величина которых находилась в резкой диспропорции с его трудовым вкладом; 
5 – тот, кто несправедливо обогатился в связи с управлением захваченными областями; 6 – тот, кто использовал свое членство в партии, личные или партийные связи для уклонения от военной службы или отправки на фронт. 
Категория сочувствующих, самая многочисленная:
1 – тот, кто участвовал в движении национал-социализма чисто формально или поддерживал его незначительно и не проявил себя как милитарист; 
2 – тот, кто, будучи членом партии, ограничивался уплатой членских взносов, принимал участие в собраниях, присутствие на которых являлось для всех членов обязательным, или выполнял незначительные или чисто деловые обязанности, предписываемые всем членам партии. Причисление к определенной категории влекло различные наказания. Например, для виновных, в том числе для извлекателей пользы:
а) рабочий лагерь до 5 лет, или привлечение к общественным работам, б) дополнительно полная или частичная конфискация имущества, особенно ценного, за исключением предметов повседневного употребления; 
в) в отдельных случаях лишение избирательного права или запрет на занятие определенных должностей сроком не менее 5 лет. 
Для попутчиков: 
а) разовый взнос или регулярная выплата определенной денежной суммы в фонд компенсации нанесенного ущерба (минимум 50, максимум 2000 рейхсмарок);
б) в случае отказа от платы денежный штраф заменялся принудительным трудом в течение не более 30 рабочих дней; 
в) предусматривалось дополнительное наказание для государственных служащих: судебная камера может предложить понижение в должности или отправку на пенсию. Характерно, что по поводу пункта «в» законодатель замечает: применять «в редчайших случаях».

Палаты состояли из председателя, его заместителя и многих заседателей; кандидатуры утверждал министр по делам политического освобождения, он же осуществлял контроль за их деятельностью. Решения палат выносились лишь на основании «Закона № 104» и не связывались с предыдущими заключениями других органов, например, командования оккупационными войсками. Оговаривалась возможность подачи апелляций в созданные в рамках этого закона кассационные палаты. 

Базисом для получения свидетельства о прохождении денацификации, а также возможного предъявления обвинения и его запуска в делопроизводство, служила обширная анкета, которая требовала от заполняющего подробнейших сведений о личной, производственной и политической жизни.

Американские солдаты осматривают место массовой казни 250 польских и французских заключенных в концентрационном лагере под Лейпцигом 19 апреля 1945 года за день до освобождения лагеря частями 69-й пехотной дивизии 1-й армии США.

Служащие американской военной администрации готовятся казнить через повешение немецкого специалиста по тропической медицине доктора Клауса Карла Шиллинга

Бывший комендант концлагеря Амерсфорт унтерштурмфюрер СС Карл-Петер Берг , был садистом зверски обращавшимся с советскими военнопленными.

Казнен в 1949 году

Бывший диктор голландского оккупационного радио Макс Блокзийл, нацист. Казнен в 1946 году

Чтобы пресечь попытку уклонения от анкетирования, прибегли к самому эффективному в послевоенное время средству: продуктовая карточка выдавалась лишь по предъявлении квитанции, подтверждающей сдачу анкеты в ратушу (что подчеркивал «Закон...» в четвертой статье с названием: «Квитанция о сдаче анкеты – важный документ»). 

Также и проживание в населенном пункте и трудоустройство в учреждение или на частное предприятие (и следующего за приемом продолжения работы до момента увольнения) требовали наличия упомянутой квитанции. В случае нелегального проживания серьезным санкциям подвергался сдатчик квартиры.

Специально оговаривались наказания тюремным заключением или денежным штрафом за ложные данные в анкете и уклонение от регистрации. 

Сразу после прихода войск стран-победительниц были запрещены все газеты и радиостанции, за исключением военных союзнических, закрыты школы и высшие учебные заведения. 

Первые американские газеты для немцев выпускались армейским отделом психологического ведения войны; планировалось держать в своих руках издание газет до тех пор, пока не будут найдены политически незапятнанные добросовестные публицисты из немцев.

Созданный американцами «отдел выдачи лицензий» на издание газет силами самих немцев, руководствовался строгими критериями в выборе кандидатов из массы желающих, и на первом плане стоял не уровень профессиональной квалификации, а отсутствие сомнений в их политической благонадежности, прежде всего, неучастие в журналистской работе в нацистское время. 

В процедуру отбора включалось собеседование, написание сочинения, тест умственных способностей и медицинское заключение. Насколько вожделенными были лицензии, свидетельствует ходкое в то время выражение: «Лицензия на выпуск газеты – то же самое, что разрешение печатать деньги». Чтобы создать партийное равновесие в прессе, американцы выдавали лицензию на одну газету группе из представителей разных партий. 
Первая такая газета – «Франкфуртер Рундшау» – управлялась пятью издателями, из которых двое были коммунистами; с началом «холодной войны» они покинули редакцию.

Советская военная администрация также выпускала свою газету для немецкого населения под названием «Ежедневное обозрение». Лицензии на издание немецких газет выдавались не физическим лицам, а партийным и общественным организациям.

Запись для прохождения де-нацификации, 1945 год

Все эти распоряжения призывали проводить жесткую политику денацификации, которая между тем предполагала непосредственное сотрудничество военных частей Союзников с мирным немецким населением и перевоспитание немецкой молодежи.

Все эти меры должны были способствовать безопасности оккупационных сил и созданию долгосрочной основы для решения «немецкого вопроса».

Таким образом, когда войска Союзников вступили в Германию, они априори имели негативные установки. Все это могло выразиться в одной фразе, адресованной немецкому населению: «Вы не должны…» Любое нарушение автоматически влекло за собой жесткое наказание.

В августе 1944 года генерал Джон Хиллдринг попытался заложить основу для взвешенной оккупационной политики. В частности, он произнес:

«Единственным эффективным методом управления, который в состоянии гарантировать защиту от саботажа и деятельности «пятой колонны», является политика соблюдения справедливости и дисциплины». 

Летом 1945 года была принята целая система правил и предписаний, которым должны были следовать немцы. Неизменно действовал комендантский час. Передвижение по стране было строго ограничено (что окончательно подорвало сельское хозяйство Германии). 
Запрещалось собираться более пяти человек (американцы наивно полагали, что это поставит крест на любой политической деятельности нацистов).

Немцы должны были сдать не только боевое, но и любое охотничье оружие (в итоге крестьяне не могли защитить свои угодья от набегов диких животных). Немецкая почта прекращала свою работу. Когда она вновь начала свою деятельность, то все письма перлюстрировались. Строго-настрого запрещалось создание любых детских организаций и объединений (что привело к резкому росту подростковой преступности). 
В июне 1945 года один британский журналист отмечал: 
«Вся немецкая жизнь регламентировалась бесконечным количеством правил». 

Этот свод инструкций висел фактически в витрине каждого магазина. Нередко рядом с ним вывешивались фотографии жертв концентрационных лагерей.

Союзники то ли пытались внушить немцам чувство вины («Это произошло с вашего немого согласия»), то ли угрожали («С вами будет то же самое, если вы ослушаетесь»).
Не стоило забывать, что немецкие военнопленные находились в лагерях по нескольку лет, вопреки всем нормам международного права.

В апреле 1945 года Уинстон Черчилль заявил, что политика Союзников состояла в том, чтобы держать в плену всех немецких офицеров, пока не будет окончательно устранена угроза партизанской войны.

итоге сотни тысяч немецких солдат, попав в плен в последние месяцы войны, провели долгое время в жалком подобии лагерей, раскинувшихся вдоль Рейна, находясь под открытым небом фактически без воды и пищи. Содержание в этих лагерях было еще более ужасным, чем в немецких. 
Сюда без разбора помещали и задержанных гражданских лиц. В марте 1945 года их насчитывалось несколько тысяч. В июне их число превысило 30 тысяч, а к декабрю достигло 100 тысяч человек.

Отличия в английской зоне

Англичане вели себя по иному
Она была самой большой из всех четырех как по численности населения, так и по промышленному потенциалу. В ее состав входила Рурская область — индустриальное сердце Германии.
Британская военная администрация пыталась использовать накопленный веками колониальный опыт «косвенного правления». Ставка тут делалась на формирование лояльного управленческого персонала из самих немцев. Однако подлинного «косвенного правления» не получилось, ибо собственный управленческий персонал рос, как на дрожжах: если в 1945 г. в зоне было около 10 тыс. английских служащих, то в 1948 г. — уже около 60 тыс.

В ранней фазе их оккупации англичане следовали так называемой «краткосрочной политике». Ее суть сводилась к тому, что, во-первых, британские офицеры, вступив на немецкую землю, должны были помнить, прежде всего, об интересах Британии; во-вторых, эта политика была направлена на решение самых неотложных задач — разбор руин, организацию мирной жизни, снабжение населения и т. п.
Главной проблемой в 1945-1947 гг. была проблема снабжения — продовольствием, углем, одеждой, лекарствами. В целом в британской зоне, как и в других зонах оккупации, налицо была картина большой нужды немецкого населения.

«Долгосрочная политика» начала осуществляться с ноября 1945 г.

Речь теперь шла о внутреннем обновлении Германии; о том, что демократизация должна проводиться при строгом учете немецкого национального характера, истории и современного политического развития Германии; о том, что новая немецкая демократия должна соответствовать основным стандартам демократии западной.
Поскольку в Потсдаме было принято решение о ликвидации Пруссии, в 1946-1947 гг. англичане осуществили в своей зоне, состоявшей в основном из прусских провинций, административную реформу. Были образованы новые земли: Северный Рейн — Вестфалия, Нижняя Саксония, Шлезвиг-Гольштейн; а также возрождены права старинных вольных городов-государств Гамбурга и Бремена.
В Англии находилось у власти лейбористское правительство, которое ставило «социалистический эксперимент». Но британская политика в Германии была вполне консервативной и не ознаменовалась серьезными преобразованиями ни в экономике, ни в политике зоны.

Б. Робертсон признался в 1950 г., что целью британской политики в Германии было не «второе издание Версаля», а «духовная интеграция» Германии со странами Запада.

Анкетирование в американской зоне

Каким образом, руководствуясь скорее соображениями реванша, чем стремлением восстановить и помочь Германии забыть о гитлеровском прошлом, США приступили к «искоренению нацизма».

Как было установлено, первый шаг заключался в том, чтобы обнаружить и привлечь к судебной ответственности любого, кто хоть как-то был связан с нацистским режимом.

Задача представлялась весьма непростой.

Но американские эксперты предложили военным властям волшебную формулу, с помощью которой можно было отделит немецкие зерна от нацистских плевел: нужно было лишь подвергнуть всех подозрительных специальному тесту, тому самому fragebogen. 

Этот документ представляет собой опросный лист с десятками странных вопросов (некоторые из них достаточно изощренные, другие нет), которые, по мнению американских экспертов, должны были выявить приверженцев нацистской идеологии.

Было отпечатано ни более и не менее, как тринадцать миллионов формуляров, которые были вручены людям с сомнительным прошлым или тем немцам, которые хотели трудоустроиться. Данная цифра приблизительно соответствовала количеству членов НСДАП. Немец не мог начать нормальную жизнь, пока заполненный им опросный лист не пройдет проверку. 

А до тех пор он находился как бы вне закона.

Если человек хотел найти свое место в новых условиях, он должен был ответить на вопросы формуляра, “иногда совершенно глупыеСоответственно, если человек не заполнял опросный лист, то он оставался без работы и заветных талонов на продукты питания, раздаваемых американцами (крайне необходимых в условиях царившей тогда экономической разрухи).

Если же ответы опрашиваемого казались союзному командованию подозрительными, то он мог быть объявлен военнопленным и быть помещенным в один из лагерей для военнопленных, развернутых освободителями.
Как указывает Макдонью в своей книге, опросный лист занимал 12 страниц и состоял из 133-150 вопросов (разные исторические источники указывают по-разному). Обычно его вручали тем, кого подозревали в связях с нацистской партией, со следующей припиской:

«Предоставление заведомо ложных сведений повлечет за собой судебное преследование со стороны военной администрации». Хотя американцы даже отдаленно не могли предположить, насколько правдиво было то, что писали немцы, по крайней мере, они были уверены в том, что запугали их и тем самым предотвратили ложные ответы.
Опросный лист начинался с совершенно нелепых вопросов, например, каков номер банковского счета и почтовый индекс опрашиваемого, каков цвет его глаз, сколько он весит и какую веру исповедует. Но все же это были не самые странные вопросы.

«Союзники, например, также интересовались, не отразились ли бомбежки на здоровье, трудовой деятельности и сне опрашиваемого. Они хотели знать, подавали ли они иски в страховые компании и требования о выплате компенсаций, а также задавали вопросы, касавшиеся, канализации, электричества и водопровода», — рассказывает историк в своем труде.
Потом, когда опрашиваемый несколько расслаблялся, наступал черед каверзных вопросов.

Например, о количестве шрамов на теле. Таким образом, американцы намеревались составить представление о том, воевал ли ранее тот, кто сидел перед ними, были ли у него татуировки, обозначавшие принадлежности к каким-либо воинским формированиям Германии (у эсэсовцев, например, на руке была вытатуирована группа крови); и, наконец, имелись ли у них отличительные знаки бунтарских студенческих группировок. Что касается последнего обстоятельства, то союзники не знали, что в гитлеровской Германии студенческие союзы были запрещены, то есть, они никак не могли быть сторонниками фашистского режима.

В частности, 25-й вопрос касался принадлежности к какому-либо студенческому братству, хотя Гитлер их люто ненавидел и запретил в 1935 году после одного забавного случая. «Первый гвоздь в их гроб заколотил пьяный студент из Хайдельберга, позвонивший домой адъютанту Гитлера и попросивший, чтобы тот узнал у фюрера, в каком виде лучше всего употреблять спаржу. Гитлеру это смешным не показалось

Еще один любопытный вопрос звучал так: «Ожидали ли вы немецкой победы?» Совершенный абсурд, учитывая, что любой немец, выказавший сомнение относительно победы нацистов, оказывался, по свидетельству историка, в тюрьме (мера, действовавшая и в некоторых странах-союзниках во время войны) Вопрос номер 18 позволял выяснить, есть ли у отвечающего родственники среди немецкой аристократии, которая, по мнению американцев, способствовала приходу к власти Адольфа Гитлера. 

Тестируемый должен был также указать, за какую партию он голосовал на выборах 1932 года, завершившихся победой Фюрера и его политической организации — НСДАП. «Многие сочли нелепым вопрос о голосовании. Во-первых, потому что легко можно было солгать, а во-вторых, потому что немцев тогда убеждали, что одной из основ демократии является тайное голосование», — добавляет Макдонью.
За несколько первых лет после окончания войны многим было предложено пройти тест. Изначально предполагалось, что на вопросы должна ответить значительная часть населения Германии, для чего была рассчитана выборка на основе системы случайного отбора, разработанной Джорджем Гэллапом. После этого, впрочем, для прохождения опроса являлись совсем уж случайные люди.

Один из наиболее громких случаев был связан с Эммой Геринг ((Emmy Göring) супругой Германа Геринга (Hermann Göring), командующего немецкими Военно-воздушными силами), которой пришлось отвечать, несмотря на статус.

Несмотря на то что подобные жесткие меры должны были поставить крест на подпольной деятельности нацистов, Союзное командование, чтобы вконец подорвать возможное сопротивление, решилось на принятие еще более жестких, почти драконовских мер. 
В приказе № 1 устанавливался список преступлений, которые карались смертью: вооруженное сопротивление, саботаж, обладание оружием. И хотя генерал Смит удалил из этого списка угрозу жизни военнослужащих из состава Союзнических армий, Эйзенхауэр в марте 1945 года отдал собственный приказ. Он заявил: «Я сказал моим офицерам, что не намерен терпеть любого сопротивления. Я не допущу, чтобы в моих людей стреляли немцы — не суть важно, в военной они униформе или гражданской одежде». Это заявление было результатом ожесточенного сопротивления, с которым Союзники столкнулись на немецких землях, лежащих к востоку от Рейна.

Командир вермахта Антон Достлер. 1 декабря 1946 года, приговоренный к смерти, союзники уничтожали не только командиров СС, но и командиров вермахта

Он же расстрелян

Пригороворенного к смертной казни за расстрел шести американских летчиков нацистского преступника Йозефа Харцгена ведут на виселицу.

Почувствовав попустительство Эйзенхауэра, некоторые американские офицеры в качестве единственной меры наказания стали применять смертную казнь. Для этого им не требовалось особого разрешения или решения военного суда.

В Хартвальде американские танкисты расстреляли несколько мирных жителей, которые подозревались в том, что служили проводниками у немецких партизанских отрядов. В Швайнфурфе, где американские грузовики попали в засаду, немецкие снайперы вешались без суда и следствия.

В Оффенбахе, где из панцерфауста был подорван американский танк, была расстреляна вся семья диверсанта.

В Рупбодене американскими солдатами был казнен фанатичный национал-социалист, который призывал жителей срывать с домов белые флаги. Там же казнили трех «вервольфов», которые покушались на жизнь американского офицера. 

Все эти казни с точки зрения международного права (Гаагской и Женевской конвенций) были весьма сомнительными, хотя — с моральной точки зрения — международное право вообще не предусматривало возможность внесудебных расправ.
Впрочем, множество немцев было приговорено к смерти военными судами. 

Но попавшие в военный суд Союзников вряд ли могли рассчитывать на иной приговор кроме расстрела. Нарочитая жестокость приговоров привела к негодованию левых элементов. Летом 1945 года студенты Лондонского университета организовали акцию протеста.

Они были возмущены приговором британского военного суда, который 1 июня 1945 года приговорил к смерти несколько немецких подростков. Эти юноши были завербованы в концентрационном лагере. Им обещали предоставить свободу в обмен на выполнение нескольких заданий в тылу 9-й армии США.

Не меньшее недовольство вызывали изуверские методы осуществления казней. 

В Англии росло возмущение тем, что британские военнослужащие использовались в роли палачей. Общественное мнение настаивало на том, чтобы немцев казнили традиционными способами и желательно руками лояльных Союзникам германцев. Впрочем, британское командование наотрез отрицало тот факт, что английские солдаты рубили приговоренным к смерти головы.

В качестве доказательства приводился пример одного британского офицера, который предложил гильотинировать «вервольфов». Это предложение не было принято, а сам офицер получил дисциплинарное взыскание («за жестокость»).

Процедура работы военных судов была предельно простой. Разбирательство дела шло в предельно короткие сроки. Сам обвиняемый не мог рассчитывать на презумпцию невиновности. Этот факт вряд ли можно было списать на особенности, характерные для военного времени, так как в Италии представший перед судом Союзников обладал всеми правами обвиняемого.

Кроме этого, в Германии не было никакой возможности воспрепятствовать спецслужбам Союзников продолжать держать под арестом людей, оправданных военными судами, что само по себе случалось крайне редко. 

И наконец, если обнаруживалось, что сведения, которые мог разгласить подсудимый, могли нанести ущерб военной безопасности Союзников, то можно было забыть про «адвоката». Суд фактически сводился к вынесению приговора, который был продиктован контрразведкой. 

Не стоило забывать, что военные суды не делали никакого различия между детьми, подростками и взрослыми. В конце концов, Союзникам было позволено проводить едва ли не «семейные казни», что было предопределено распоряжением, которое делало родителей ответственными за поведение детей. Они могли предстать перед судом по обвинению в том, что не смогли удержать своих детей от активного противодействия Союзникам. 

Подобная практика появилась на свет, когда в октябре 1944 года в Ахене было поймано четверо мальчишек, которые намеревались обстрелять из засады артиллерийский расчет американцев. Впрочем, тогда и дети, и их родители остались в живых. 
Но после этого инцидента было решено ввести практику виновности родителей, тем паче что она была предусмотрена немецким Уголовным кодексом, принятым в 1940 году.

В феврале 1945 года перед военными судами стали представать дети и родители. Волна недовольства, захлестнувшая США и Англию, привела к тому, что в подобных случаях стали выносить более мягкие приговоры, нежели смертная казнь.

Итоги работы

В американской зоне, где подходы к чистке были самые строгие, были рассмотрены три с половиной миллиона дел и признаны: главными виновными – 1654; 
виновными – 22122; незначительно виновными – 106422; попутчиками – 485057; невиновными – 18454; попавшими под амнистию – 2789196.Прекращено по разным причинам производство – 200207. 
В июле сорок шестого года по инициативе генерала Клея состоялась амнистия молодежи: те, кто родились после первого января 1919 г. и не числились в списках активных нацистов и военных преступников, освобождались от прохождения денацификации. 
По мере проведения политического освобождения росла критика в адрес судебных палат, прежде всего из-за того, что они нередко сваливали в одну кучу дела крупных и мелких нацистов; кроме того, из-за медленного течения делопроизводства многие семьи оказывались в тяжелом материальном положении, в связи с запретом работать до получения свидетельства о денацификации.

Действенный контроль над идеологической сферой Германии гарантировало введение оккупационными властями института цензоров. Эти должности занимались немецкими антифашистами либо гражданами США (часто еврейской национальности), владевшими немецким языком. Цензоры контролировали тридцать семь крупнейших немецких газет, шесть радиостанций, 314 театров, 642 кинотеатра, 101 журнал, 237 издательств, 7 384 книготорговых фирм и типографий.

Были запрещены для общественного показа и использования символы нацистской Германии, а также любые характерные предметы, связанные с преступными организациями, которые могли восприниматься как пропаганда нацизма (например, эсэсовская униформа или военные награды).

Несмотря на эти и другие меры, идеологическая денацификация продвигалась медленно. Американцы, любящие и умеющие проводить социологические опросы, установили, что к 1949 году большинство немцев в целом положительно относились к идеям национал-социализма, и полагали, что сами по себе идеи нацизма хороши, а вот их исполнение было плохим, что и вело к преступлениям и злоупотреблениям.
В 1946 году 37% жителей американской зоны заявляли, что уничтожение евреев, поляков и других неарийских народов диктовалось интересами безопасности Германии.

В 1952 году каждый четвертый немец, согласно опросам, был хорошего мнения о Гитлере. 
В реальности эти цифры могли быть значительно больше, так как не всякий немец открыто признавался в своих взглядах перед оккупационными властями.

Программа в американской зоне работала неплохо, но была отменена в июле 1947 года. Программа работала, но была прервана и поэтому не завершена. Следствие этого мы видим сейчас.

Восхождение новых правых, реабилитацию нацизма. Ни Сталин, ни западные союзники не понимали что немцев нельзя исправить.