О разном значении Холокоста со стороны ФБР и Польши

Этот материал является адаптированной выдержкой из речи, с которой Коми выступил в среду на торжественном обеде в Мемориальном музее Холокоста. 

Я считаю, что Холокост — это самое значимое событие в человеческой истории. Говоря «значимое», я имею в виду два аспекта. 

Безусловно, Холокост важен в силу того, что это было самое ужасное проявление бесчеловечности в мировой истории, которое просто невозможно описать словами. Я родился в ирландской католической семье в нашей великой, чудесной и безопасной стране, но Холокост всегда неотступно преследовал меня, и он давно уже является препятствием на пути к вере. 

Как могло такое случиться? Как это можно сопоставить с идеей любящего Бога? Как это можно примирить с представлением о Боге в человеческой истории? Какой может быть смысл в жизни, когда столь ужасным образом было уничтожено столько людей? 

Я задаю эти вопросы с детского возраста. Я задаю их всю свою жизнь. Я задавал эти вопросы, когда в начале 2002 года стоял в эпицентре терактов в Нью-Йорке. Я задавал эти вопросы много раз, когда сталкивался с невообразимыми страданиями и потерями. 

И мне известно, что не я один задаю такие вопросы. Когда я в прошлом месяце летел домой из Восточной Европы, я прочитал душераздирающую книгу Виктора Франкла (Viktor Frankl) (австрийский психиатр, психолог и невролог, бывший узник нацистского концентрационного лагеря - прим. перев.) «Человек в поисках смысла», в которой он, среди прочего, пытается найти смысл в страдании и любви. 

А еще раньше, когда я занимался в колледже религиозными исследованиями, я вспоминал голос из бури в Книге Иова, упрекавший нас за то, что мы вообще задаем вопрос «почему». Этот голос как будто восклицал: «Как вы смеете! Не вам задавать вопросы, не вам это знать».

И тем не менее, я их задаю, как и многие из нас. И я до сих пор не знаю ответа.

Но я знаю вот что. Я знаю, что наш долг, наша обязанность — делать так, чтобы из невообразимого зла получалось какое-то добро. Мы не можем успокаивать себя словами типа «тогда оно того стоило». Это ерунда, это было бы порочно. Никогда оно того не будет стоить.

Я считаю, что наш долг просто делать это; и я верю, что это правда, откуда бы мы ни происходили в философском и религиозном плане. Наш долг – не допускать, чтобы плохое побеждало, не допускать, чтобы зло удерживало свои позиции. Как говорил по поводу невообразимой боли и страданий Авраам Линкольн, нам крайне важно, чтобы «эти смерти не были напрасными». Наша решимость не допустить это не оправдывает потери, но мы просто не можем сдаваться, пока живы.

Есть много способов бороться со злом, чтобы зло не удерживало свои позиции. Кто-то делает это на государственной службе, в которой могут случаться вполне реальные сражения со злом. Кто-то служит этому делу иначе, скажем, уча мир тому, что произошло, уча мир тому, что истинно.

Как я уже говорил, Холокост был самым ужасным проявлением бесчеловечности в мировой истории. Но это также было самое ужасное проявление нашей способности к злу, нашей нравственной капитуляции.

Это второй аспект значимости Холокоста, и по этой причине я требую, чтобы все специальные агенты ФБР и аналитики разведки посещали музей Холокоста. Естественно, я хочу, чтобы они узнали о таком умопомрачительном злоупотреблении властью. Но я также хочу, чтобы они увидели нечто более болезненное и более опасное. Я хочу, чтобы они увидели человечество и то, на что оно способно.

Я хочу, чтобы они увидели: хотя эту массовую бойню возглавляли больные и злобные люди, к этим больным и злобным людям присоединялись, за ними шли и другие люди, любившие свои семьи, кормившие супом больного соседа, посещавшие церковь и дававшие деньги на благотворительность.

Хорошие люди помогли убить миллионы. И это самый страшный урок из всех – наша гуманность сделала нас способными на то, чтобы передать нашу личную нравственную ответственность коллективу, в котором ее могло похитить зло. Нас запугали власть предержащие. Нас смогли убедить в чем угодно.

Убийцы и их помощники из Германии, Польши, Венгрии и многих других мест в их понимании не делали ничего плохого. Они убедили себя, что это правильно, что они должны это делать. Вот чем занимались люди. И это должно пугать нас по-настоящему. 

Вот почему я отправляю наших агентов и наших аналитиков в музей Холокоста. Я хочу, чтобы они посмотрели на нас и поняли, что мы способны к обоснованию зла и к нравственной капитуляции.

Я хочу, чтобы покидая этот великий музей, они высоко ценили разделение властей, их сдержанность и самоконтроль, чтобы они ценили ограничения власти законом, а также обязательства свободной и живой прессы. Я хочу от них понимания того, что все это необходимо для нас как фактор сдерживания, ибо мы такие, какие есть. Мы должны наращивать это понимание, мы должны развивать его, нам нужны знания, которые смогут спасти нас позднее. Это единственный путь к ответственному отправлению власти.

Джеймс Коми - директор ФБР.