Давайте не допускать вульгаризации дискуссии об Украине

Тяжелое наследие прошлого

Современная Украина — печальное наследие сталинского смешения народов и границ, разрыва естественных исторических связей, попытки создать нового советского человека и превратить исторические народы в этнические пережитки прошлого. Это для нас является исходной точкой наших рассуждений, а также тем, что в значительной степени упускается из вида в сегодняшних политических и медийных дискуссиях.

В какофонии отзывов и комментариев о развитии ситуации на Украине теряется осознание того факта, что возникновению текущей драматической ситуации в первую очередь способствовал очевидный политический, экономический и общественный провал Украины как самостоятельного государства, основные причины которого мы видим в следующем:

1. У нынешней Украины полностью отсутствует историческая традиция собственной государственности, и за два десятилетия своего существования она не смогла создать такое государство, которое было бы готово принять все ее население. Она возникла не в результате усилий ее граждан и их борьбы за самоопределение и суверенитет, а, в сущности, всего лишь вследствие расформирования СССР его тогдашним политическим руководством и отделения созданных Москвой в советскую эпоху бывших искусственных союзных республик в их границах на тот момент.

2. Преимущественно пассивное население в результате катастрофических итогов горбачевской перестройки было сильно настроено против Москвы. Свою роль на Украине сыграл и страх местной советской партийной номенклатуры перед ельцинской политикой ликвидации прежней системы.

3. Сначала Украиной руководила советская русскоязычная элита промышленного востока страны. Это было своего рода второе российское государство, составная часть постсоветского пространства с огромным потенциалом «на бумаге»: 52 миллиона человек (второй после России показатель); промышленная база (Донбасс и т.п.); самый большой сельскохозяйственный потенциал в Европе; главные черноморские порты, Крым; сравнительно образованная элита; непосредственное соседство с Центральной Европой.

4. Однако это государство возникло в результате обособления в принципе искусственного административного образования советского тоталитарного государства, которое хотело продемонстрировать решение национального вопроса на веки вечные и заменить нации «советским народом». Таким образом, в одно целое были искусственно объединены русские и русифицированные области востока и юга нынешней Украины (которые веками прочно входили в состав российского государства) и аннексированные Сталиным после войны изначально польская Галиция и Закарпатье, которое никогда не входило в какое-либо восточнославянское государство.

5. Самостоятельное украинское государство до 1991 года никогда не существовало, если не считать период Гражданской войны после Октябрьской революции 1917 года, когда безуспешные попытки добиться украинской самостоятельности были связаны со спорными фигурами гетмана Скоропадского и атаманов Петлюры и Махно, и период Второй мировой войны, связанный с именем Степана Бандеры. Их наследие и представляемые ими традиции очень противоречивы (антисемитизм, связь с немцами и нацистами и т.д.) и никем позитивно не воспринимаются, за исключением националистической Западной Украины.

6. Глубокая историческая традиция скорее говорит в пользу прочных связей с Россией — эпоха Киевской Руси, принятие православного христианства или традиции запорожских казаков, сражавшихся с турками и поляками и присоединивших тогдашнюю Украину к царской России. Общий русско-украинский опыт советского времени и Вторая мировая война сформировали прочные русско-украинские межчеловеческие, общественные, экономические и политические связи, которые нельзя просто разорвать и быстро заменить чем-либо новым.

7. За 20 лет самостоятельности не удалось сформировать общее украинское самосознание и убедить жителей этой очень разнородной страны в том, что самостоятельная Украина — это именно то самое, единое образование, которое позволит сбыться народным чаяниям. Такие амбиции есть, прежде всего, у этнических украинцев с запада страны (Галиция, Волынь и т.д.), которые подчеркивают трагический опыт советской эры (депортации, лагеря, голодомор), настроены явно антироссийски и хотят строить Украину как украинское национальное государство. Для них было и остается неприемлемым положение Украины как «второго» русского государства, имевшее место при президентах Кравчуке и Кучме. Неслучайно экономически отсталый и слабый запад Украины был движущей силой «оранжевой революции» в 2004 году и протестов на Майдане в 2014 году. Свергнув Януковича, националистический запад страны захватил всю полноту политической власти и стремится разорвать традиционные многолетние связи Украины с Россией и ориентироваться исключительно на Запад, на ЕС и США. Однако опыт показывает, что у украинского запада для реализации этих планов и амбиций нет сил: экономически доминирует восток страны, и до сих пор он всегда перевешивал.

8. Украинские русские — как представители большого культурного народа, ранее доминировавшего во всем регионе — не разделяют и не могут разделять националистические амбиции западных украинцев. Они не могут представить себе разрыв тесных связей с Россией, которая сегодня во всех отношениях богаче, успешнее и организованнее. Советскую эпоху они не воспринимают как иностранную оккупацию, себя считают победителями во Второй мировой войне, а не ее жертвами. Бандеровцы для них — предатели и фашисты. Для них неприемлемо государство, основанное на их наследии. Как русские они не доверяют Западу и не хотят входить в состав блоков, направленных против России. Ярая русофобия западно-украинских националистов оскорбляет их и угрожает им. Эта часть населения долгое время (в том числе и вследствие советской традиции) была индифферентна в национальном отношении. Однако текущее развитие ситуации обособляет и выкристаллизовывает эту группу в национальном плане.

9. После 20 лет независимости Украина разделена и стоит на пороге экономического банкротства. В ней живут два расходящихся друг с другом народа с различными и, как представляется, противоположными взглядами на будущее. Они оба связывают свои нереалистичные надежды с зарубежьем: один с Западом, другой — с Россией.

10. Украину в ее современном виде могли бы спасти только десятилетия спокойного развития при совершенно не амбициозной внешней политике, учитывающей предыдущий опыт и геополитическое положение страны, а также при постепенном улучшении экономической ситуации и повышении уровня жизни. Развития безо всякого иностранного вмешательства. Однако Украине этого не было отпущено судьбой. Попытки радикальных перемен представляют принципиальную угрозу для этой хрупкой и неоднородной страны в регионе, исключительно чувствительном в политическом отношении. К сожалению, именно это сейчас происходит на Украине и несет с собой огромную опасность для нее, окружающей Европы и всего мира.

Часть 2: Украина не справляется с процессом трансформации

Как было показано выше, после падения коммунизма Украина возникла как новое, по своему существу не историческое государство (так же назвал и довоенную Чехословакию времен первой республики в своей недавней статье в газете «Право» от 3 апреля 2014 года В.Белоградский), которому досталась принципиальная проблема настоящего самосознания. (В начале 90-х к нам в Министерство финансов приехал с визитом бывший тогда председателем Национального банка Украины В.А.Ющенко. На нашу критику высокой инфляции и чрезмерной денежной эмиссии в стране он среди прочего отвечал в свою защиту, что даже он не знает, где Украина начинается и где кончается! Мы хорошо помним эту его фразу.) Это было и остается принципиальной проблемой, которая сохраняется до сегодняшнего дня и тормозит всякое развитие этой страны.

В Западной Европе и США политики полагают, что это не беда, и достаточно «ввести демократию и правовое государство», чтобы все автоматически наладилось. До сих пор они не сделали никаких выводов из того, что неоднократный «экспорт революции» не работает, и что, например, в искусственно созданной после распада Югославии Боснии и Герцеговине за два десятилетия при масштабной поддержке Запада также не произошло ничего подобного. Об «арабской весне» лучше не говорить вовсе.

Еще одним побочным продуктом специфической украинской ситуации стало то, что Украина не провела последовательной посткоммунистической трансформации, которую так или иначе провели другие посткоммунистические страны. Не была проведена политическая трансформация. Не была создана стандартная система политических партий, а украинский парламент все еще не стал стандартным парламентом. Об этом красноречиво свидетельствуют кадры драк депутатов во время заседаний парламента (в последний раз это случилось в среду 9 апреля). «Оранжевая революция» (опять-таки не вполне отечественного производства) произошла почти двадцать лет после нашей «бархатной», но и эта, несколько запоздалая революция не принесла никаких принципиальных перемен.

Не было и последовательной экономической трансформации, хотя они и отказались от системы, существовавшей при коммунизме. Как результат, экономику захватили кланы олигархов, пришла стагнация, разруха в промышленности, высокий уровень безработицы, сохраняется зависимость от России и т.д. Любопытно сравнить динамику роста ВВП на душу населения с сопоставимой во многом Белоруссией (во главе с абсолютно неприемлемым для многих из нас А.Г.Лукашенко). После падения коммунизма обе страны оказались в сравнимых условиях, но сейчас Белоруссия по ВВП на душу населения приблизительно в полтора раза опережает Украину. Это сравнение — практически «контролируемый эксперимент». Каждый из нас не мог не заметить того, что за последние два десятилетия Украину покинуло более 5 миллионов человек, что составляет более 10% общего числа ее жителей.

Непримиримая борьба В.А. Ющенко, Ю.В. Тимошенко и В.Ф. Януковича (если опустить прочих игроков) ни к чему не привела. Невероятное богатство политиков и олигархов (демонстрируемое в СМИ) остальная Восточная Европа, особенно Чешская Республика, не может себе вообще представить.

Общественность очень напряжена (чтобы это понять, не надо даже быть экспертами по Украине). В любом случае речь идет об исключительно хрупкой, ранимой, нестабильной стране, которую легко поставить под угрозу любым вмешательством извне. Необязательно иметь в виду военное вмешательство, достаточно и политического. Достаточно вызвать волнения и беспорядки, натравить одни группы населения на другие, популистски играть против всех местных авторитетов (о которых мы, впрочем, не особо высокого мнения), вызвать зависть и взаимные обвинения в коррупции и незаслуженном обогащении и, не в последнюю очередь, развязать национальные распри или откровенную ненависть.

Мы полагаем, что именно это на Украине произошло и происходит.

Часть 3: Что произошло на Украине и вокруг Украины

Изложение споров о ситуации на Украине можно упростить и сделать более наглядным, если отказаться от балласта и перевести его в плоскость моделей, которые до определенной степени схематичны, но представляют собой основной костяк, без детализации:

Модель А: произошло настоящее народное восстание за демократию, независимость и объединение с   Европой

Эта модель опирается на верный, вероятно, тезис о том, что украинцы глубоко и обоснованно разочарованы ситуацией в стране. Причину этого они видят в своей бездарной и коррумпированной политической власти (ее они, при этом, вновь и вновь поддерживают на выборах, при всех их проблемах обладающих основными демократическими чертами), которая вместо того, чтобы как можно скорее «привести страну в Европу (то есть ЕС)» и жестко вести переговоры с Россией о цене газа и прочем (умиляет, что одна из героинь этой истории несколько лет назад заключила с Россией весьма любопытный договор о цене на газ), отказывается от уже было подписанного договора об ассоциации с ЕС. (На Украине этот договор переоценивают, но мы в Чехии знаем, что из него следует немногое и, главное, почти никакой настоящей, разумной помощи.)

Люди по-настоящему участвуют в массовых демонстрациях. Их не пугают недели и месяцы очень сильных холодов. Когда недостаточно мирных протестов, демонстрации стихийно ожесточаются (хотя правительство не предпринимает значительных контрмер, наоборот, уступает где это только можно и где нельзя). К демонстрантам присоединяются подготовленные и хорошо вооруженные лица или, скорее, целые организованные группы с Украины и из-за рубежа. Из Европы поддержать их приезжают истинные демократы, вроде наших господ Шварценберга, Коцаба и Штетины (попросту люди, всегда и везде исповедующие правду и любовь), какая-либо поддержка этого процесса со стороны России, наоборот, отсутствует. Однако все считают, что Россия рада этому процессу дестабилизации своего ключевого соседа или даже поддерживает его (хотя на майдане в Киеве это не заметно).

После победы демонстрантов на улицах Киева, бегства легитимно избранного президента из страны и создания будто бы действительно народного правительства Россия начинает военное вмешательство и оккупирует Крым - так же, как в 1939 году. Гитлер захватил Чехословакию (вернее, ее западную часть), а Брежнев в 1968 году — Чехословакию (на этот раз целиком). В 1939 году (или же уже в 1938 году при заключении Мюнхенского соглашения) и в 1968 году мировые демократы недостаточно протестовали, теперь же это необходимо сделать и довести дело до победного конца. Линия Гитлер — Брежнев — Путин совершенно очевидна, и сейчас ее не видят и не осознают лишь те, кто не понимал этого и ранее.

Модель Б: недовольство на Украине было использовано с целью вызвать новое противостояние Запада с Россией

Модель Б начинается так же, как модель А. Украинцы глубоко и вполне оправданно не удовлетворены ситуацией в своей стране. И они дают это понять самыми различными способами. Речь, однако, идет о стране, которая:

— не совсем является Европой (хотя определить, что является или нет Европой очень сложно; Конрад Аденауэр заявлял в 50-х годах, что восточнее Берлина начинаются азиатские степи);

— граничит с Россией (граница не является настоящей);

— в течение многих десятилетий и веков входила в состав России или подконтрольного ей государства;

— в которой проживают миллионы русских (более трети всего населения) и которая постоянно должна искать и подтверждать некую форму мирного сосуществования с Россией.

Запад и все те, кто в силу каких-либо исторических обид — от Польши до Грузии — «не переваривают» Россию, решили использовать скрытый, тлеющий кризис на Украине как предлог и спровоцировать новое противостояние Запада и России. Эти люди хорошо понимали, что Россия не может допустить дестабилизации ситуации в столь важном (самом большом и густонаселенном) соседнем государстве и поэтому:

— все больше перенаправляли эту неудовлетворенность на Россию или пытались интерпретировать происходящее в этом ключе;

— подкрепляли аргументацию, звучащую из Западной Украины;

— провоцировали конфликт между Западной и Восточной частями Украины, что во многом равнозначно конфликту между украинцами и русскими;

— искаженно интерпретировали суть экономических отношений Украины и России;

— развивали образ России как экспансионистской державы, которая только и ждет подходящего момента для оккупации Украины.

Мы не являемся какими-то защитниками России и ее президента, рассматриваем их действия критично и знаем, что идеализировать долгосрочные интересы России было бы наивной бессмыслицей, но мы согласны с недавним заявлением Генри Киссинджера, что «демонизация Путина является не политикой, а созданием алиби в условиях ее отсутствия». Именно это происходит в США и Западной Европе, именно этим занимается немалая часть чешских политических представителей (хотя большинство «осторожничает» и выражается туманно), поступают так и основные чешские средства массовой информации.

На момент реализации киевского путча (для последователей законодательных теорем напоминаем, что он был неконституционным), после грубого, подвергающего опасности жизни людей насилия по отношению к каждому, кто имеет смелость высказывать иное мнение, после фактического изгнания легитимного президента (который не проявил достаточной смелости, чтобы жестко выступить против агрессивно ведущих себя демонстрантов) из страны, после роста опасений русской части украинского населения в самой специфической, географически ограниченной, формально автономной части Украины, в Крыму, был проведен (конечно, с согласия России и к ее тихой радости) референдум, в ходе которого при большом участии и с ошеломляющим результатом было заявлено, что жители Крыма не хотят оставаться в составе Украины (к которой, собственно, до вмешательства Хрущева в 1954 году они никогда и не относились). Очевидно, что они не хотели оставаться в «подвешенном состоянии» и желали вернуться в Россию. Очевидно также, что Россия может испытывать радость по этому вопросу (хотя в краткосрочной перспективе ей это добавит забот), но последовательность событий существенно отличалась от преобладающей трактовки, в соответствии с которой Россия в одностороннем порядке аннексировала Украину. Полагаю, что Россия не испытывала необходимости в расширении своей территории за счет Крыма, и, учитывая возникшие у нее в этой связи проблемы, оно того не стоило. Несмотря на это, полагаем, что Россия де-факто была вынуждена предпринять такие шаги, чтобы не выглядеть абсолютно слабой.

Факт присоединения Крыма к России Запад в соответствии со своими интересами трактует как пример возрождения российского империализма. Когда нашу полемику с такой интерпретацией на прошлой неделе не принял один наш добрый друг, живущий с 1968 года в Германии, и раздражал демонстративным игнорированием наших аргументов, он привел один примечательный факт: с 1968 года он настолько ненавидит Россию (такие люди не реагируют на замечание, что им следовало бы ненавидеть коммунизм и Советский Союз), что не может даже читать русскую литературу XIX века. Мы считаем это знаком зашоренного и нерационального мышления. Однако мы опасаемся, что именно таким образом ситуация на Украине и действия России в основном интерпретируются в Чешской Республике, в Европе, и, наверное, в Америке. Для того мы и ведем эту нашу полемику, которая является не защитой России и ее президента, а попыткой способствовать предотвращению рискованных шагов, ведущих к новой холодной войне, главными жертвами которой неизбежно снова станем мы и наша свобода.

Это «модельное» описание двух альтернативных подходов к украинскому кризису, конечно же, можно развивать, дополнять или же корректировать, но мы убеждены, что оно в известной степени помогает сориентироваться. По крайней мере, добавим, что нас не удивляет тот факт, что большинство жителей Крыма (в населении которого преобладают русские) не хочет оставаться составной частью стоящего на пороге банкротства государства, которое все больше контролируется лицами и группировками с Западной, то есть нерусской Украины, людьми, основой политики которых является отрицание России и русских. Неудивительно и то, что жители Крыма хотят стать частью богатой и успешной России.

Стоит обратить внимание и на то, что украинская армия в Крыму не только не оказала никакого сопротивления и дала себя разоружить, но и в подавляющем большинстве перешла в ряды российской армии. Это еще одна иллюстрация распада Украины как государства.

Часть 4: Законодательный фундаментализм и «real life»

В связи с нарастающим распадом Украины — отделением Крыма и присоединением его к России, провозглашением различных сепаратистских русских «республик» и требованием новых референдумов об отделении некоторых частей востока Украины — у нас и на западе встречается различная правовая аргументация, утверждающая, что такие шаги противоречат конституционным и правовым рамкам современной Украины и, следовательно, они незаконны и недопустимы. Мы не выступаем в качестве экспертов по украинскому конституционному праву — речь не о том — но необходимо и это показать в настоящем свете.

Эти по сути академические аргументы могут быть верны при констатации возможной нелегальности шагов некоторых сепаратистских кругов, но это лишь половина правды. Реальная жизнь всегда опережает право, которое затем ее нагоняет. С изменением порядков устанавливается новая законность, по сути вещей всегда неизбежно временная. Настоящая жизнь и ее потребности обычно пробивают себе дорогу, а проводимые изменения в законодательстве редко могут идти с ними в ногу.

Раздел государства, подготовленный и прошедший действительно в соответствии с конституцией и законом, имел в обозримом прошлом место, пожалуй, только у нас при подготовке раздела Чехословакии. Распад Югославии, а затем и Сербии, так же, как и СССР, проходил стихийно, зачастую с конфронтацией и насилием, методом свершившихся фактов. Нет нужды слишком долго на этом останавливаться. Точно так же большинство современных стран Европы и мира получило независимость в результате насильственной борьбы и в нарушение существовавшего правового устройства. Нельзя отказать людям в этом праве ссылками на незаконность сепаратизма. В противном случае мы бы отвергли законность возникновения таких государств, как США или нашего, которое также возникло не в соответствии с конституцией и законами Австро-Венгрии.

Таким образом, международное признание данного конкретного изменения границ — в первую очередь не правовой вопрос, а вопрос, зависящий от баланса сил в стране, регионе и мире. В этом отношении современная ситуация лишь незначительно отличается от истории. Если бы мы захотели последовательно придерживаться оценки перемен такого рода с точки зрения закона и международного права, то мы попали бы в непреодолимую ловушку двойных стандартов и противоречивой практики.

Очевидно, что бесправие, хаос и экономический кризис позволяют Западу и России вмешиваться в украинские дела. Опять-таки неудивительно, что большинство этнических русских, недовольных не вполне благоприятными условиями жизни на Украине и опасающихся за свое будущее, обращают свой взор к относительно богатой, стабильной и сильной России. Только очень предвзятых наблюдателей может удивить то, что у подавляющего большинства из них нет причин быть лояльными Украине, и на референдуме они массово высказываются за присоединение к России. Поэтому бессмысленно ставить под вопрос их логичную позицию, отрицая те или иные условия референдума.

Юридическими аргументами, конституцией и законами единство Украины не удержать. Ее нельзя удержать и демократическими процедурами самими по себе, например, парламентскими или президентскими выборами. То, что запад или восток Украины наберет больше голосов, не решит проблему, пусть у победителя и будет поддержка большинства и тем самым демократическая легитимность. Украину можно спасти только в случае победы широкого всеукраинского проекта, устраивающего обе стороны, вероятность чего все больше уменьшается в ходе нарастания напряженности и при столь сильном давлении извне.

Часть 5: Злоупотребление событиями на Украине для ускорения унификации Европы (и, следовательно, ослабления демократии в Европе)

Сегодняшние события на Украине и вокруг нее, несомненно, повлекут за собой ряд прямых и косвенных, краткосрочных и долгосрочных, политических и экономических следствий. В течение последних дней оба автора данного текста вместе говорили о ситуации на Украине с двумя послами значимых стран, гораздо бо́льших, чем Чешская Республика. Один из них был посол европейской страны, другой был из Азии. Оба спрашивали, какое влияние окажет все происходящее вокруг Украины. Вероятно, для этого необходимо повторить хотя бы основную структуру нашего ответа.

Краткосрочные эффекты экономического характера для Чешской Республики очевидны — сокращение числа туристов из России и с Украины, снижение загрузки наших курортов на западе Чехии за счет гостей из этих стран, особенно из России, торможение торговой и инвестиционной активности в экономике, возможно, затрудненный доступ к энергетическим ресурсам, которые наша страна долгое время получает с востока. Это, конечно, неприятно, особенно для вполне конкретных чешских экономических субъектов, но для нашей страны как целого, скорее всего, это не будет чем-то фатальным. Рано или поздно подобная деятельность вернется на достигнутый в прошлом уровень. Повторим снова, что так на это не могут смотреть конкретные фирмы и предприятия, торгующие с Россией и Украиной. Они, несомненно, имеют в этой связи большие опасения (и мы не ожидаем, что государство как-либо будет компенсировать им это).

Более серьезными и по своим последствиям гораздо более опасными мы считаем неэкономические эффекты. Международная политика станет радикальнее, международная напряженность возрастет, конфронтация Запада и Востока усилится, а конфликт между Западной Европой, вместе с которой «достанется» и нам, и путинской России, в последнее десятилетие гораздо более уверенной в себе (чем это казалось в первое десятилетие после падения коммунизма), обострится. Рост напряженности в международной политике для Чешской Республики — маленькой страны, расположенной вблизи от исключительно условной границы между Востоком и Западом — в любом случае будет минусом и скажется на ней.

Основной европейской политический «мейнстрим», представленный брюссельской элитой, рассчитывает, что украинский кризис можно использовать для укрепления европейской централизации и унификации, особенно для так давно задуманного объединения европейской внешней политики (и подавления все еще различной внешней политики отдельных стран-членов ЕС), а также в целях давно запланированного создания европейской армии, против чего до сих пор выступало большинство входящих в Евросоюз стран. Это дальнейшее усиление европейской унификации и централизации, которую многие из нас уже сегодня считают совершенно неприемлемой, не соответствует действительным интересам Чешской Республики, хотя президент М. Земан и думает наоборот. Мы опасаемся ограничения гражданских прав, особенно свободы слова, свободы не соглашаться с официальной точкой зрения.

Значительная часть европейского политического «мейнстрима» (в гораздо меньшей степени Германия и ни в коем случае южное крыло ЕС) вместе с США пытается воссоздать образ России как «пугала» на Востоке, что является стратегическим интересом, особенно американским. Украина в этом отношении - всего лишь инструмент. Это также не в наших интересах, и мы не можем на этом ничего заработать в каком бы то ни было отношении. Возможно, на этом заработает горстка наших чешских «неоконсерваторов», которые на запоздалой борьбе с коммунизмом и советским империализмом все еще строят свою карьеру, что возможно только вследствие того, что на это все еще отзывается часть наших сограждан. Конечно же, это суррогатная деятельность, которая свидетельствует об отсутствии какой-либо положительной политической программы у этих еще сильных в медийном отношении лиц.

Вацлав Клаус — бывший президент Чешской республики