На среду в Киеве намечено первое заседание «общеукраинского круглого стола национального единства» – об этом сообщили в совместном заявлении руководители киевского режима Турчинов и Яценюк. Заявление было сделано вскоре после встречи Яценюка с министром иностранных дел Германии Штайнмайером и накануне отъезда практически всего состава украинского Кабинета в Брюссель на совместное заседание с делегацией Еврокомиссии.

Во вторник же была опубликована и «дорожная карта», подготовленная швейцарским президентом Буркхальтером как главой ОБСЕ. О необходимости национального диалога говорится и в предложениях ОБСЕ, наряду еще с тремя ключевыми пунктами – прекращением насилия, разоружением и проведением выборов 25 мая. А ведь именно такова, напомним, и официальная позиция России. При этом понятно, что для того, чтобы действительно попытаться начать диалог с восточными регионами, провозгласившими свою независимость, необходимо как минимум прекратить силовую операцию.

А к этому Киев пока не готов – так, Турчинов в понедельник заявил о том, что «для остановки преступных действий власти продолжают антитеррористические операции», а исполняющий обязанности министра обороны Михаил Коваль во вторник сказал, что «у нас полностью развязаны руки для того, чтобы дать отпор террористам и всем остальным, кто создает угрозу для мирных жителей или самих военнослужащих. Мы имеем все юридические права для этого и полностью их используем». Карательные операции на Востоке продолжаются – и глупо делать вид, что в этих условиях лидеры Донецка и Луганска будут вообще о чем-то разговаривать с Киевом. При этом тональность заявлений европейских политиков начинает понемногу меняться.

Еще недавно никакого осуждения спецопераций Киева на востоке страны от Европы было не услышать. 1 мая, в ходе атак на Славянск и накануне трагедии в Одессе, верховный представитель Евросоюза по иностранным делам Кэтрин Эштон говорила о том, что «на Украине должна соблюдаться монополия государства на применение силы». Но после 7 мая, когда глава ОБСЕ провел переговоры в Москве, в заявлениях западных лидеров стали появляться новые ноты. Конечно, они по-прежнему грозят России новыми санкциями, если выборы 25 мая на Украине будут сорваны, но оценки ситуации на Украине и причин насилия уже не столь однозначны – «все участники конфликта должны отказаться от насилия, запугивания, а также провокационных действий или заявлений. Это позволит украинским силам безопасности отказаться от применения силы. В то же время применение силы должно оставаться соразмерным мерам по защите людей и инфраструктуры», говорится в принятом 10 мая по итогам переговоров заявлении канцлера ФРГ Ангелы Меркель и президента Франции Франсуа Олланда.

Показательно, что посетивший спустя два дня Киев президент Евросоюза Ван Ромпей не сказал ничего подобного – ограничившись призывом к диалогу и заявлением о том, что «Российская Федерация пока что не действовала в рамках выполнения женевских обязательств».

Ромпей уже после референдума на Востоке Украины продолжал заявлять, что «нужно, чтобы Россия призвала вооруженных сепаратистов сложить оружие и освободить здания, которые они незаконно занимают», демонстрируя нежелание считаться с реальностью, то есть с референдумом об отделении двух регионов от незалежной.

Понятно, что руководители ЕС как структуры, в основном проводящей англосаксонскую линию евроинтеграции, в ходе украинского кризиса уже не раз показывали, что они занимают позицию, более близкую интересам США, чем самих европейских стран. Неудивительно, что немцы и другие европейские страны, не желающие ссориться с Россией на радость США, выбрали для переговоров по Украине формат ОБСЕ как более независимой от атлантистов структуры. Возможно, что шансы на то, что по Украине удастся разделить позиции Европы и США, становятся теперь не такими уж и призрачными.

Определяющей в этом смысле является позиция Германии. Во вторник она была озвучена как канцлером Меркель, так и министром Штайнмайером. Последний прилетал в Киев для того, чтобы «поддержать усилия Украины по установлению диалога между центральным правительством и его противниками в Донецкой и Луганской областях»: "Надеюсь, что в сложившихся условиях можно принять меры по возвращению захваченных зданий и, в конечном итоге, разоружению незаконных группировок и восстановлению государственной монополии на насилие". Несмотря на использование формулы о государственном насилии, основной акцент немецкий министр сделал на необходимости проведения общенациональных круглых столов, что может способствовать деэскалации напряжения в стране. Штайнмайер также заявил, что экономические санкции против России на фоне украинского конфликта негативно отразятся на экономике западных стран: «Экономическая война затронет прежде всего сам Запад».

А канцлер Меркель в интервью немецкой газете Westfalenpost сказала, что делает ставку на дипломатическое решение конфликта на Украине посредством диалога с участием представителей всех регионов и украинского общества: «С помощью военных средств кризис не разрешить» (также канцлер выразила готовность к возобновлению переговоров с Владимиром Путиным). Можно ли это трактовать как сигнал Меркель Киеву – отказывайтесь от попыток подавить восстание и идите на переговоры? Похоже, что да.

Проблема только в том, что время уже упущено – если даже представить себе, что Киев действительно в ближайшие дни не только объявит о прекращении операций на Востоке, но и выполнит это обещание. Ведь после того, как стихнут выстрелы, нужно будет еще и заставить Киев предложить руководителям Донецкой и Луганской республик сесть за стол переговоров – но они потребуют себе равного с киевской делегацией статуса, а сам Киев будет настаивать на согласии народных республик на проведение выборов 25 мая как на предварительном условии начала переговоров. Преодолеть даже эти разногласия будет фактически невозможно – тем более что до выборов осталось чуть больше 10 дней. Не то что договориться, а хотя бы начать разговаривать за этот срок не успеть.

Пойдет ли Киев на то, чтобы отложить выборы – ради того, чтобы попытаться сохранить единство страны, пусть и в виде конфедерации? Нет – требование провести выборы является одним из ключевых и для США, и для ЕС. Более того, именно в намерении сорвать их подозревают Россию, перекладывая на нее ответственность за ту украинскую смуту, которую разжег евромайдан и поддержанный Западом февральский переворот. Тот факт, что выборы фактически окончательно закрывают тему единства Украины (и так уже почти уничтоженного объявлением о независимости двух восточных республик), Запад как бы не волнует. Причин этому может быть две – там уже поставили крест на единой Украине или надеются на то, что после выборов 25 мая новая украинская власть сумеет вернуть ушедшие регионы. Второй вариант практически неосуществим (ни силовым, ни мирным путем) – а значит, Европа уже похоронила единую Украину.