Наше общество впало в депрессию с элементами агрессии и мании преследования

У Левада-центра есть слоган: «От мнений — к пониманию». Социологи не ставят перед собой задачу быть оракулами и толкователями. Если они не «при власти», то просто честно и грамотно собирают мнения людей, составляя картинку их жизни. А аналитики имеют возможность в эту картинку вглядеться и понять, чем общество сегодня реально живет и куда движется.

Попробуем составить образ российского общества в ушедшем году, базируясь на главном докладе директора Левада-центра Льва Гудкова на ежегодной конференции этого научного центра, состоявшейся в минувший четверг, и материалах, подготовленных к этой конференции.

Сразу заметим, что образ этот довольно смутен. Это видно уже из того, как сами россияне оценивают минувший год. В целом резких изменений по сравнению с предыдущим периодом нет. Напряжения, остававшегося в наследие от кризиса 2008—2009 годов, еще немного поубавилось, зато настроения разочарования и депрессии сохранились. К тому же усугубились настроения агрессии и ожесточения. В состоянии ощущения некоего тупика пребывает около 70% респондентов. Соответственно, несгибаемых оптимистов — не более 30%. Пропорция опасная.

Ощущение тупика отражается и в том, что готовность населения к протестным действиям в 2013 году находилась на самом низком уровне за весь период наблюдения за этим показателем. Это следствие и разочарования в результатах уличных протестов конца 2011—2012 годов, и неспособности оппозиции к эффективной самоорганизации, и репрессий властей в отношении фигурантов «болотного дела» и прочих несогласных.

Неуверенность в будущем демонстрирует и тот факт, что подавляющее большинство населения живет в основном сегодняшним днем, имея перед собой крайне короткий горизонт планирования жизни. Долгосрочное планирование почти отсутствует. 47% россиян не знают, что с ними будет в ближайшие месяцы, а еще 36% способны планировать свою жизнь лишь на год-два. Что особо неприятно — горизонт планирования сузился там, где еще недавно он был пошире, чем в целом по стране, то есть в столице и других крупных мегаполисах.

Повсеместно на фоне неуверенности и неопределенности восстановилась тактика пассивной адаптации к заданным, навязанным условиям жизни.

Сильнее всего напряжение ощущается в провинции, в депрессивных малых и средних городах. Недовольство там проявляется в основном в экономических и социальных требованиях. В целом консервативные, а зачастую отдающие архаикой настроения сочетаются с ностальгией по государственно-плановой экономике. За восстановление таковой выступают до 51% опрашиваемых (и лишь 29% за «ускорение реформ» в рамках рыночной экономики). Главная задача здесь — сохранение уровня жизни, выживание, приспособление, государственная опека. Главная опасность — перемены, которые могут сделать жизнь еще хуже, чем сегодня, чем та, к которой худо-бедно удается приспособиться. Именно эта социальная среда является базой выживания путинского режима.

В мегаполисах напряжение в целом меньше, но значительно выше доля требований нормальной деятельности государственных институтов (прежде всего суда), мирного перехода от авторитаризма к демократии, свободы СМИ.

Очень важен для оценки состояния общества так называемый «индекс социальных настроений». Это очень чувствительный инструмент, состоящий из нескольких индексов: семьи, России, власти и ожиданий. В 2013 году зафиксирован понижающийся тренд этого индекса, причем быстрее всего падали индексы власти и ожиданий. Для большинства населения индекс власти связан с государственным патернализмом. Чем меньше уверенность людей в способности государства осуществлять эту функцию, тем ниже индекс власти.

Патерналистские мечтания значительной части российских граждан сохраняются, но при этом процесс делигитимации власти идет полным ходом. 62% опрошенных считают, что главный мотив людей, находящихся у власти, — это не процветание страны, а сохранение и укрепление их собственной власти. 79% полагают, что в стране сложилась система круговой поруки и ухода от ответственности людей, наделенных властью. 67% уверены, что интересы общества и власти не совпадают. А 64% уверены, что полагаться можно только на себя, и избегают вступать в контакт с властью.

Постепенно падает и поддержка Путина. Перестала работать так называемая «электоральная мобилизация», когда в период президентских выборов и сразу после них возникают всплески одобрения первого лица. Выборы 2012 года и последующий 2013 год обошлись без этого всплеска и его «шлейфа». Похоже, Путин в роли президента порядком поднадоел — 47% опрашиваемых граждан не хотят его участия в следующих выборах.

Характерно и то, что граждане перестали рассматривать Путина как некоего высшего арбитра, спасителя и защитника от хищных и нерадивых чиновников. Он все больше рассматривается как составная часть власти. В частности, всего 13% уверены, что он никогда властью не злоупотреблял.

Итак, в отношении власти никаких иллюзий у граждан России нет. Но нет и надежды на нее повлиять, ее изменить. Около 85% опрошенных не могут и не хотят участвовать в политике, считая, что это бессмысленно («все равно ничего не добьешься») и что политика — это «грязное дело». В свою очередь, власть эти настроения всячески поддерживает и опирается в своих действиях не столько на сторонников, которых немного, сколько на индифферентную и консервативную «середину», предпочитающую адаптироваться, а не добиваться перемен.

Для сохранения контроля над обществом активно применяется и механизм так называемой «негативной мобилизации». Внедряется иллюзия окружения России различными врагами — в том, что это так, уверены аж 78% граждан России. (Кстати, в минувшем году пятерка наименее дружественных России стран, по мнению россиян — это США, Грузия, Литва, Латвия и Эстония.) Через образ врага решается и проблема дискредитации оппозиционного движения — около трети населения считает, что самые опасные — это «скрытые, внутренние враги».

Впрочем, внутренний враг — это не только оппозиционер. В минувшем году укрепились настроения мутного раздражения против «приезжих», ксенофобия, а лозунги «Россия для русских!» и «Хватит кормить Кавказ!» в той или иной степени находят поддержку большинства населения.

К сожалению, диагноз состояния российского общества выглядит скорее итогом работы психиатра, нежели социолога. А раз так — надо лечиться. И желательно с этим не затягивать.