Кровь в Киеве: предчувствие гражданской войны

Если государственные органы, их должностные лица, рядовые сотрудники государственных органов применяют насилие в отношении «негосударственных» людей не в соответствии с законом, а в соответствии со своими фобиями и вкусами, — государство кончилось. Началась гражданская война.

После кровавых столкновений в Киеве в интернете и других СМИ идет дискуссия, кто первый начал и кто, поэтому, виноват. Вопрос, кто первый начал, милиция/власть, протестанты, олигархи или специально подготовленные провокаторы, которые также по разным версиям организованы либо властью, либо кем-то еще, безусловно, имеет смысл. Конечно же, провокация насилия или неспровоцированное насилие — преступление (статьи в УК есть, сейчас не об этом речь).

Однако почему-то никто из комментаторов не обсуждает вопрос, насколько вообще эти столкновения, или, если хотите, пролитие крови, правомерны/неправомерны в условиях противостояния внутри украинского общества? Опубликованные рассуждения об этом имеют более- менее морализаторско-пропагандистский характер в духе Министерства правды Оруэлла: «Мы не начинали — начали враги!»

Однако же противостояние и столкновения внутри одного общества отличаются принципиально как от войны между различными государствами, когда по определению, каждый человек с иной воюющей стороны, пока не заключен мир, — враг, так и от криминальных разборок, где все средства хороши, чтобы уничтожить конкурентов «у нас на районе».

Может быть, кто-то и не задумывается, но, как ни странно на первый взгляд это прозвучит, закон устанавливает правила, как можно подавлять протесты внутри общества, в том числе незаконные и насильственные. Нарушение этих правил/норм законом не допускается независимо ни от каких обстоятельств, а если такое случилось, превращает полицейско-демонстрантские столкновения в гражданскую войну.

Что значит кровопролитие с точки зрения закона?

Милиция и другие органы принуждения государства отличаются от просто граждан тем, что, с одной стороны, у них есть широчайшие права, возможности и технические средства для насилия, которых не может быть в законном владении и пользовании у граждан. Водометы, резиновые палки и огнестрельное оружие, например. При некоторых обстоятельствах этих органы (беркут/не беркут — неважно) могут законно, подчеркиваю, законно использовать крайние формы насилия — стрелять из огнестрельного оружия с прямым намерением убить.

Но это только при некоторых, четко оговоренных в законе обстоятельствах. И только в отношении совершенно определенной категории лиц — тех, кто своими действиями создает угрозу жизни других лиц, в том числе и «правоохранителей». Нельзя, допустим, стрелять не в тех, кто нападает, а в тех, в кого удобней целиться.

Точно так же, когда обсуждается вопрос о поведении «Беркута» (и кто там еще с ними был) на Майдане Незалежности и Банковой, нужно понимать, что кто бы и как бы не провоцировал милицию (войска или кто там еще из них был), насилие могло быть применено только и исключительно в отношении этих провокаторов или нападающих на милицию и иных правоохранителей.

Понятно, что в такой сутолоке трудно разобраться, кто в течение 5 часов нападал, а кто нет. Но с момента, когда нападения прекратились, хотя бы потому что «Беркут» перешел в наступление, и толпа демонстрантов побежала — все, точка! — бить уже никого нельзя, опять-таки, пока кто-то не обернулся и не стал снова нападать.

Этим полицейская операция отличается от обычной войны, в которой, если враг побежал, то его добивают и убивают, пока руки доходят или не дан приказ остановиться.

Убегающий, стоящий и не сопротивляющийся, а тем более лежащий уже не может быть объектом милицейской атаки, направленной на уничтожение или выведение из строя, даже, если за минуту до этого он участвовал в нападении.

Его можно задержать, в том числе скрутив и связав, его можно просто проигнорировать, если он, насколько можно судить по обстановке, не из числа нападавших, но нельзя его бить, топтать, добивать, использовать против него спецсредства, волочить по земле, охотиться за ним по всей округе и т.д.

Можно, в момент непосредственного столкновения, не разобраться, кто нападает, а кто нет, но нельзя запутаться в том, лежит человек или нет, убегает он или стоит, опустив руки. В арсенал допустимых законом действий не входят такие, как удары дубинкой по голове или затаптывание лежащего. Закон ни под каким предлогом не разрешает бить женщин, да и кого бы то ни было, если они не нападают. Это все не просто помимо закона, а категорически против закона.

Поэтому такие действия милиции, независимо от того, была ли она спровоцирована или нет — чистейшей воды тяжкое преступление (статья в УК тоже есть). Места для спора и даже просто обсуждения с точки зрения закона здесь просто нет.

В тему: «Беркут» специально выхватывал представителей СМИ«. Журналистов избивали по сценарию АП

К вопросу об ответственности за кровопролитие

Теперь 14 более-менее случайных людей из числа избитых и покалеченных задержали.

Большей частью, по-видимому, тех, кто не успел убежать и был избит беркутовцами без разбору. На них и валят вину за нападения в лучших украинских традициях отсутствия доказательств и неправосудности.

Мне это все знакомо по множеству дел, относительно крымских татар.

Таким образом засадили в тюрьму Данияла Аметова (вышел уже, к счастью).

Таким же образом пытались засадить Вильдана Аединова (тоже уже на свободе).

Так осудили в 2004 году 5 молодых крымских татар за побоище в баре «Коттон» в Симферополе, в котором они не участвовали (один из них прямо в тот момент сам лежал на операционном столе, что не помешало украинскому суду признать его активным участником драки).

Таким же еще в 1992 году перекалечили 24 крымских татарина в Красном Раю под Алуштой, и только штурм Верховного Совета Крыма тысячами крымских татар спас этих людей от худшего.

Все это нам знакомо десятилетиями в виде обычной/обыденной политики украинского государства по отношению к крымским татарам. Если здесь и есть что-то шокирующее, то только для тех, кто думал, что с крымскими татарами так можно, а с украинцами так нельзя. Оказалось, что если очень хочется, то можно. Это шокирует тех, кому до крымских татар не было никогда дела, но кому показалось удивительным, что так можно обращаться с украинскими студентами.

Наведение правопорядка или гражданская война?

Разумеется, в жилах каждого человека, включая полицейского или солдата, течет настоящая кровь, и ему так же больно, когда бьют, режут или палят огнем. Однако это специфическая профессия, которая в самой сущности своей предполагает согласие на риск, на возможность получения травмы или даже утрату жизни при защите закона и прав граждан. В этом суть работы и смысл их присяги. Если человек с этим не согласен, он должен идти в шофера, певцы или пекари, а не в так называемые правоохранительные органы.

В этой связи калечение людей на Площади независимоти или на Банковой — это не просто выход за пределы полномочий. Это широкомасштабное и тяжкое преступление, с использованием своего служебного положения и технических возможностей, представляемых государством и законом, а в конечно счете, обществом этим «правоохранителям». У них не было не только «юридического», но и морального права применять насилие к тем, кто не нападал на них непосредственно, или после окончания, если хотите, пресечения такого нападения.

В тему: Заявление политзаключенных времен СССР по поводу событий в Украине

Дубинка, рифленые ботинки, щиты, газ и пр. даются им в руки не для того, чтобы отводить душу, топча тех, кто им попался.

Тот, кто в государственных органах действует из жажды мести или политической ненависти — уже сам по себе преступник.

Бред, типа «погорячились» или «перегнули палку», должен квалифицироваться как пособничество этому преступлению в форме помощи в сокрытии преступления.

Если нервы не выдерживают и ты, будучи беркутовцем или милиционером, бросаешься не на тех, кто нападает или сопротивляется, а на тех, кто вроде тоже с той стороны, — ты преступник худший, чем тот, кто до этого нападал на тебя.

В тему: «Беркут» издевался над людьми на Банковой, а МВД цинично врало их родственникам

А уж если ты просто добиваешь неспособного сопротивляться, чего там было сверх всякой меры, так твои непосредственные со-товарищи и командиры должны немедленно тебя обезоружить, задержать, взять под стражу и передать правосудию. Да, куда уж!..

Поэтому ссылки на то, что кто-то провоцировал, для оправдания жесточайшего насилия против гражданских, не принимавших участия в этих провокациях, или чье участие не доказано, или после того как нападения прекратились (если угодно — были пресечены) просто неуместны.

В дискуссии я столкнулся с аргументом, вроде того, что «государство всегда и везде...»

Исторические отсылки здесь совершенно не по делу. Украина по Конституции отличается и от Римской империи, и от гитлеровской Германии и от большинства государств в истории, где это делалось всегда и везде... До поры, до времени делалось. Но в соответствии с Конституцией Украины и Уголовным Кодексом Украины такое поведение как рядовых милиционеров, так и их командиров — тяжкое преступление. Среди обстоятельств, исключающих уголовную ответственность в подобном случае, нет того, что «государство всегда и везде так поступало».

По закону в Украине никто так поступать не мог и, соответственно, все, кто к этому причастен, должны быть установлены и привлечены к ответственности соразмерно их личной вине.

Если государственные органы, их должностные лица, рядовые сотрудники государственных органов применяют насилие в отношении «негосударственных» людей не в соответствии с законом, а в соответствии со своими фобиями и вкусами, — государство кончилось, — началась гражданская война. Но тогда уже и с тех, кто нападает на «правоохранителей» правового или морального спроса быть не может.

С этого момента включаются совсем другие правовые нормы — правила и обычаи войны и международное гуманитарное право, хотя и на них, если началось, не больно-то обращают внимание в своей ненависти и жажде убийства. Как показывает история, кто-то, в конце концов, побеждает, иногда правительство, иногда повстанцы. А потом тот, кто, в конце концов, победит, тот и «объясняет» пост-фактум всему миру в дипломатических баснях и будущим поколениям в школьных учебниках, что именно он действовал «законно» и что правда была с самого начала с ним, а не с этими отвратительными побежденными. Украина уже занесла одну ногу, чтобы ступить на этот путь.

—

Надир Бекиров, президент Международной общественной организации Фонд исследований и поддержки коренных народов Крыма, специально для сайта «Аргумент»