Эйфория: 27% или 600 тысяч?

Помните в «Докторе Живаго» эпизод, когда на собрании большевиков старый революционер, перебывавший во всех партиях Костоед-Амурский, партийная кличка «товарищ Лидочка» , с обожанием смотрит и влюбленно слушает молодого и совсем не почтительного к старшм товарищам партизанского вождя Ливерия – «как может нравиться влюбленной женщине наглая бесцеремонность ее повелителя»? И чем больше Ливерий грубит: «Что же мне делать, распрекрасная моя Лидочка, с детскою твоей шпаргалкою, когда дуй тебя в хвост, силы мои... давно в походе и великолепно бьют противника?», тем больше млеет Костоед: «Какая прелесть! Какая сила!».

Мне припомнился этот эпизод всвязи с чувствами, которые демонстрируют по отношению к нашему молодому вождю наши старые революционеры. Конечно, влюбленность не терпит логики, но тем, кто не захвачен этой сладостной страстью, не может быть незаметен комизм охватившей эту часть гражданского нашего общества эйфории. Когда отовсюду звучит «Победа! Победа!». Когда 8 процентов (600 тысяч) превращаются то в каждого третьего избирателя (для справки – 2,4 миллиона), то в каждого третьего москвича (4 миллиона). Да ведь и сами 27 процентов много ближе к четверти (25%), чем к трети (33%).

Вот не успел я вчера сослаться на Акунина с его предвыборной оценкой вероятного успеха в размере 600 тысяч голосов как троечного, как мэтр скорректировал свою оценку, выставив результату твердую четверку, руководствуясь при этом, правда, уже критериями математику недоступными. В том смысле, что если бы явка была бы не 32%, а 100%, то и 640 тысяч голосов за Навального превратились бы в 2 миллиона, а это чистая пятерка.

Беря же среднее между реальной тройкой и гипотетической пятеркой, мы как раз и получаем четверку. Уважение к читателям, значительная часть которых окончила школу, не позволяет мне разворачивать дальше критику этой логики.

Кого мы пытаемся обмануть? Себя? Кому – поднять дух? Себе? Зачем? Нас так пугает правда? Или наш боевой дух пребывает в таком состоянии, что его нужно поднимать такими средствами? Вроде бы и правда не очень пугающая, и дух не в глубоком упадке. Но тогда почему? Ведь победа и в самом деле налицо. Конечно, в первую очередь, это личная победа нашего Ливерия. Но, хотя и не такая безусловная, но и некоторая победа всего протеста. Да, этот шаг вперед в одном направлении соединен с шагом назад в другом, и нам есть о чем подумать. Но поводов для глобального уныния нет определенно. Тогда почему?

Почему мы пытаемся говорить о 8 процентах «треть»? Почему не задумываемся, отчего эта неслыханная для новейшей российской истории судьбоносная битва титанов завершилась с таким странным счетом – 16:8 при 68 воздержавшихся?  Почему, имея все основания предполагать, что победа Собянина в первом туре нарисована городской избирательной комиссией, мы так легко позволяем украсть «нашу победу»? И десятки других «почему?» и «как?», которые поставила перед нами эта кампания и которыми нам следовало бы безотлагательно заняться.

Но чем можно заниматься, пребывая в эйфории? Только умиляться – «Какая прелесть! Какая сила!». Ну, разве что еще негодовать на тех, кто будет пытаться вывести нас из этого прелестного состояния: «Вот вы меня, маменька, всегда останавливаете! Никогда не дадите помечтать».