Секреты Сталина: немного о немецких "штирлицах".

Подавляющее большинство из нас с детских лет знакомы об успехах нашей разведки по художественным фильмам и литературе. В тоже время мы практически ничего не знаем о деятельности германских спецслужб. Приподнять завесу таинственности может книга известного британского журналиста и бывшего сотрудника разведки Е. Х. КУКРИДЖА «Гелен – шпион века». Работе германской военной разведки против СССР в 1941 – 1945 годах в ней посвящена глава «Секреты Сталина». И хотя, с точки зрения наших специалистов в этой области, приводимые факты автором изобилуют неточностями, часто расходятся с теми сведениями, которыми располагает отечественная историография, книга будет интересна широкому кругу любителей военной истории. Всем будет интересно узнать, что у немцев был свой «Штирлиц» в наших стройных рядах.

Да и вообще, интересно почитать, как зарубежные историки воспринимают нас и нашу войну с немцами, как вольно и свободно обращаются с фактами из нашей истории.

В своих первых докладах в ОКВ Гелен отмечал, что вынужден был создавать своё отдельное ведомство практически заново, поскольку мероприятия по восполнению недостатков в добывании агентурной информации требовали особых усилий. На самом же деле всё выглядело несколько иначе. Его предшественник по ФХО (отдел «Иностранные армии – Восток») полковник Кинцель при содействии «Валли» абвера всё же забросил в Советский Союз несколько агентов в начале войны. А недовольство Гелена основывалось лишь на понимании, что Кинцель не использовал собственную агентуру ФХО лишь потому, что ему просто не давали этого делать.

До того как ведомство возглавил Гелен, задачи ФХО ограничивались информационной работой – оценкой сведений, полученных через подразделение «Валли», изучением информации, поступающей из других источников. Агентурная же работа была прерогативой абвера и даже после того, как ситуация изменилась с появлением на сцене в феврале 1942 года коммандос «Цеппелина» Гейдриха, а затем и VI управления СД Шеленберга.

Подразделениями «Цеппелина» командовал штурбанфюрер СС Гендельгаупт, подчинявшийся полковнику Шильдкнехту из ОКВ. Одновременно с этим вся добываемая информация докладывалась и в РСХА Гимлера. Позднее подразделения коммандос, действовавшие на востоке, временно (в период между проведением операции по спасению Муссолини в сентябре 1943 года и до похищения адмирала Хорти в Будапеште в октябре 1944 года и командованием «бандой Скорцени» численностью в две тысячи эсэсовцев, одетых в форму американских военных, которая пыталась проникнуть в расположение частей 1-й американской армии в Арденнах в декабре 1944 года) возглавлял головорез Отто Скорцени, штурбанфюрер СС, австриец, как и Гитлер, и один из немногих любимчиков фюрера.

Но пока подразделение «Цеппелина» в вопросах добывания важной информации фактически бездействовали, «Валии-I» под командованием майора Бауна и «Валли-II», возглавляемый подполковником Гейцем Шмальшлегером, успешно работали, внедрив несколько агентов на важные объекты противника и завербовав большое количество советских военнопленных.

Среди первых завербованных Кинцелем агентов был некий Евгений Рохр, В-540, заброшенный в СССР через Финляндию, и Лейф Мурдт, внедрённый в район Ленинграда. Какое-то время они работали вместе и смогли добыть подробную схему советского военного аэродрома в Елгаве и чертёж новой русской ракеты на жидком топливе. Ещё один агент, украинский националист, проходит по учётам ФХО под псевдонимом Ивар. Он неплохо работал на Кинцеля, но Гелену трудно было угодить. На одном из докладов агента он написал: «Ивар посылает старое тряпьё».

Тем не менее тот же агент заставил Гелена изменить о нём своё мнение, после того как он, занимаясь своей опасной работой на протяжении двух лет, прислал в феврале 1943 года важное сообщение о предстоящем наступлении 33-й армии генерала Ефремова. Гелен использовал эту информацию в своём докладе по обстановке от 22 февраля в ОКВ, чем впервые привлёк к себе внимание Гитлера. Когда же Ефремов начал наступление в направлении Ржева, немцы сконцентрировали большие силы на его фланге и окружили русскую армию. Советский генерал и не знал, что в действительности послужило причиной его поражения и почему это произошло. Он винил себя за неудавшееся наступление и покончил жизнь самоубийством в своём штабе, когда увидел приближающиеся немецкие танки. (У Кукриджа здесь явная ошибка. Наступление 33-й армии проводилось на год раньше и не на Ржев, а на Вязьму. Началось оно в январе 1942 года. В начале февраля ударная группировка 33-й армии была окружена и более двух месяцев вела упорные оборонительные бои. Врагу был нанесён большой урон, но и сама ударная группа понесла большие потери. В апреле 1942 года при выходе из окружения командующий армией генерал-лейтенант Ефремов был тяжело ранен и, не желая попасть в плен, покончил жизнь самоубийством).

С первых месяцев русской кампании офицеры немецкой разведки «прочёсывали» советских военнопленных на предмет подбора среди них информаторов и людей, которые могли бы «изменить свои взгляды», то есть потенциальных агентов.

Все отобранные ими люди направлялись в специальные лагеря для проверки. Украинцы, например, были собраны в Лукенвальде и Бранденбурге, южнее Берлина. И первым шагом Гелена по внесению изменений в деятельность ФХО была попытка получения доступа в эти лагеря. Сначала абвер медлил с ответом на его запрос, но генерал Гальдер приказал предоставить Гелену требуемые полномочия. Со временем ФХО стало контролировать Лукенвальде, а Гелен создал свои собственные лагеря для проверки и подготовки агентуры.

Гелен дал указание Ронне сформировать в разведоргане специальные группы «исследователей» (вербовщиков), которые возглавили капитаны Курт Рутенберг, Бернард Блоссфельд и лейтенант Алекс фон Мелвилль. Эти группы отобрали несколько тысяч «возможных», которые были тщательно проверены и после основательного «промывания мозгов» переведены уже в качестве «вероятных» в лагеря подготовки, где они содержались в гораздо лучших условиях. В послевоенный период в советских публикациях сообщалось, что Гелен организовал 60 шпионских школ для подготовки изменников Родины. Но эти данные не совсем точны. Советские историки суммировали вместе все проверочные, пересылочные и лагеря подготовки, а также шпионские школы, созданные не только ФХО, но и абвером, СД, немецкими властями на оккупированных территориях и различными антикоммунистическими организациями, подобными «Русскому комитету» Власова, украинскому ОУНу, и другими националистическими органами.

В Лукенвальде одного из офицеров Гелена ожидала великолепная находка. Среди морально опустошенных и истощенных заключённых он обнаружил Владимира Минишкого, захваченного 13 октября 1941 года разведгруппой из «Валли-I». Тогда Минишкий назвался капитаном Красной Армии, и, несмотря на то, что Баун направил его в Лукенвальде, истинное положение русского не было вскрыто до момента прибытия туда офицера ФХО. Этот 38-летний человек был на самом деле представителем высшего эшелона руководства Коммунистической партии Советского Союза. До войны он работал одним из семи помощников секретаря ЦК. Вскоре после нападения немцев в июне 1941 года был назначен политическим комиссаром к маршалу Жукову в Центральную армию. (В тот период генерал армии Жуков занимал должность начальника Генерального штаба. Центральной армии вообще не существовало. Что же касается личности Владимира Минишкого (или Минишкина, поскольку Кукридж часто неверно передаёт русские названия и фамилии), то, скорее всего он входил в личный секретариат Сталина или работал в аппарате ЦК. В списках секретарей ЦК найти эту фамилию не удалось. По данным известного историка из Франции Габора Риттершпорна, Минишкий до войны работал в аппарате Московского областного комитета партии, а после неё переехал в США. Жил там под фамилией Мишинский, преподавал в разведшколах ФРГ и США. Умер в 80-х годах в штате Вирджиния). Он попал в плен вместе с шофером во время поездки по передовым частям в период боёв под Вязьмой.

После восьми месяцев в лагере Минишкий находился в таком душевном состоянии, что офицеру ФХО не потребовалось больших усилий убедить пленного рассказать о себе правду. Бывший комиссар находился в глубокой депрессии, вызванной грандиозными победами немцев. Кроме того, он, кажется, имел зуб на своё прежнее политическое руководство. Иными словами, Минишкий уже был потенциально готов к измене. И как только разведчик вскрыл его прошлое, его забрали в штаб ФХО в Ангербурге. Гелен лично провёл беседу с пленным, что бывало нечасто. Его спокойная вкрадчивая манера ведения диалога, должно быть, тронула какие-то внутренние пружины расстроенного честолюбия пленного. А может, здесь причина и в подсознательном отвращении к русской идеологии, которой он следовал всю свою жизнь. Так или иначе, но Гелен, поинтересовавшись семьёй Минишкого, выяснил, что последний оставил свою жену с двумя детьми в деревне западнее Москвы, к этому времени уже оккупированной немцами, и пообещал ему найти его семью. Одновременно Гелен заметил, что если русский согласится поработать в качестве агента, то будет щедро вознаграждён, ему разрешат жить в Германии как свободному человеку или он сможет занять соответствующую должность в новом правительстве России после победы Германии.

Так началась операция «Фламинго», которую Гелен проводил совместно с Бауном, имевшим к этому времени своего радиста под псевдонимом Александр в Москве. Люди Бауна переправили Минишкого через линию фронта, после чего он явился в ближайший штаб Красной Армии и рассказал о том, как попал в плен и совершил смелый побег, что полностью соответствовало легенде, в деталях разработанной экспертами Гелена. Из штаба его отправили в Москву, где он был встречен как герой (у английского журналиста проявляется явное незнание фактов о том, как у нас «встречали» вернувшихся из плена) и рассказал офицерам советской разведки о том, что он видел, находясь в плену. За совершённый мужественный поступок он был назначен на военно-политическую работу в ГКО. Вскоре он установил связь с радистом и начал передавать информацию, используя для этого портативную радиостанцию, вручённую ему в центре ФХО. После нескольких незначительных донесений 14 июля 1942 года поступило его первое сенсационное сообщение. Гелен и Герре просидели над ним всю ночь, составляя водитель ФХО персонально представил генералу Гальдеру.

В нём говорилось:

«Военный совет в Москве провёл своё заседание в ночь на 13 июля. Среди прочих на нём присутствовали: Шапошников, Ворошилов, Молотов, а также главы английской, американской и китайской военных миссий. По заявлению Шапошникова, Красная Армия будет отступать до Волги, что вынудит немцев зимовать в этом районе. При отступлении всё будет уничтожаться, а промышленные предприятия эвакуироваться на Урал и в Сибирь.

Английский представитель обратился к советскому руководству с просьбой о помощи в Египте, но получил ответ, что советские мобилизационные резервы не столь велики, как это представляется союзникам.

Союзники испытывают недостаток в самолётах, танках, артиллерии, поэтому часть оружия, предназначенного для поставок в СССР, которые англичане вынуждены осуществлять через Барсу в Персидском заливе, переадресована на оборону Египта.

Намечено проведение двух наступательных операций на следующих участках фронта: первая – севернее Орла, вторая – севернее Воронежа, с использованием большого количества танков и мощного авиационного прикрытия.

Отвлекающий удар будет нанесён в направлении Калинина.

Принято решение на удержание Сталинграда, Новороссийска и Кавказа».

Исходя из вышеуказанного, Гелен сделал следующие выводы:

«Развитие ситуации за последние несколько дней полностью подтверждает донесение агента. Это же подкрепляется сведениями в передвижениях в расположении войск противника в зонах ответственности наших армий «А»и «Б», его уклончивыми действиями на Дону и отходом к Волге, продолжающимся удержанием оборонительных рубежей на Северном Кавказе и на сталинградском плацдарме. Дополнительным подтверждением этому является отход советских войск в секторе нашей группы армий Центр на линию Тула – Москва – Калинин. Планирует ли противник последующее отступление, вызванное дальнейшим продвижением наших групп армий «Север» и «Центр», в настоящее время предсказать сложно».

Наступление на Орёл и Воронеж советских войск, как и предсказывалось, было мощным, с использованием множества танков. Позднее Гальдер записал в своём дневнике: «Подполковник Гелен (ФХО) представил верную информацию о силах противника, накопленных после 28 июня, и их боевых возможностях. Кроме того, он дал точную картину вероятных действий противника по обороне Сталинграда». (В «Военном дневнике» Гальдера сделана запись, датированная 15 июля 1942 года: «подполковник Гелен (отдел «Иностранные армии – Восток): Справка о появившихся с 28.6 новых соединениях противника. Сообщения агентов об энергичных мероприятиях противника для защиты Сталинграда. В дневнике Гальдера нашли своё отражение сильные советские атаки с использованием большого числа танков в районе Воронежа и севернее этого города, проведённые в период 14 – 24 июля, а также атаки на участке группы армий «Центр» - 14 – 19 июля. Об отвлекающем наступлении Калининского и Западного фронтов сообщает в своих мемуарах И. Баграмян.

Подготовка к наступлению заняла две недели, но в целом операция не удалась. Вполне вероятно, что неудача стала следствием того, что о плане операции противник знал заранее.

Точна и информация Минишкого о переадресовке части направленного через Басру ленд-лиза в Египет для отражающих наступление Роммеля британских войск. Как раз 10 июля 1942 года Сталин получил от Черчилля послание, в котором английский премьер благодарит советского руководителя за «согласие на отправку нашим вооружённым силам в Египте 40 бомбардировщиков «Бостон», прибывших в Басру по пути к Вам»)

Доклад Гелена был представлен Гитлеру в тот день, когда фюрер переводил свою ставку из Восточной Пруссии в деревню Вороново под Винницей на Украине. Там он издал свою директиву № 45 от 23 июля, в которой немецким войскам предписывалось предпринимать одновременно наступление на Сталинград и на Кавказ и овладеть ими. Двумя днями ранее в директиве № 44 Гитлер приказывал развернуть наступление на Ленинград. И напрасно генерал Гальдер и командование фронта предостерегали его, утверждая, что северный флаг 6-й армии опасно выступает в верховьях Дона. Гитлер считал, что три армии «сателлитов»: 2-я венгерская, развёрнутая южнее Воронежа, 8-я итальянская юго-восточнее его же и 3-я румынская – на Дону, западнее Сталинграда, - являются достаточным прикрытием войск Паульса, наступавших на Сталинград. Когда же Гальдер выразил свой протест, заявив, что эти иностранные войска ни за что не выдержат контрнаступления Красной Армии и что Сталин может бросить в район Сталинграда полтора миллиона свежих резервов и ещё 500 тысяч на Кавказ, Гитлер подскочил к нем, по словам генерала, «с пеной на губах и сжатыми кулаками», вопя, что он запрещает подобную «идиотскую болтовню». «Русские мертвы, мертвы, вы поняли?» - орал он.

И действительно, на первых порах казалось, что Гитлер был прав, а Гальдер и другие, кто предостерегал фюрера от начала наступления, ошибались. В Крыму генерал фон Манштейн наголову разгромил Красную Армию; были отброшены назад предпринявшие попытку контрнаступления войска маршала Тимошенко на Донце; немцы захватили около четверти миллиона военнопленных, уничтожили и захватили 1249 танков и 2026 орудий. К концу августа германская армия продвинулась далеко в глубь территории России и вышла на рубеж, растянувшийся от Ладожского озера на севере до Воронежа в центре и Новороссийска на юге. Самой восточной точкой вторжения был Сталинград.

Но ни Гелен, ни Гальдер не имели ни малейшего повода для оптимизма. В августе Гелен представил объёмистый доклад, в котором подчёркивалось появление на фронте 110 новых советских дивизий, из которых 56 были бронетанковыми, изобилующими танками и самоходными орудиями. 21 августа он отмечал, что фюрер предъявил «невыполнимые требования к командованию фронта», подчеркнув ещё раз опасность складывающейся для немцев и их союзников обстановки на Дону. Однако он уже усвоил, что немецкая стратегия базировалась не на учёте изменений ситуации на фронте, информацию о которой он представлял, а на собственных химерических и ошибочных расчётах фюрера. Так, на одном из совещаний Гитлер отвёрг все аргументы, приведённые Гальдером, заявив, что Сталин потерял сто миллионов человек населения на оккупированной территории и десять миллионов в боевых действиях на фронте; русский лидер исчерпал все свои резервы, и час победы близок.

А участники операции «Фламинго» продолжали присылать сообщения, хотя тон докладов Минишкого становился всё более мрачным. И в начале октября Гелен отозвал агента, организовав опять же через Бауна его встречу с одним из передовых разведывательных подразделений «Валли», которое и переправило агента обратно через линию фронта таким же способом, как и при его заброске в тыл Красной Армии. В дальнейшем Минишкий работал в отделе обработки и оценки информации. Он остался в Германии и уцелел после войны… (Мне не удалось найти официальных комментариев с нашей стороны по поводу личности этого товарища).

… В начале лета 1942 года в соответствии с планом операции «Седая голова» 350 человек из «хозяйства» Гелена в форме советских военнослужащих были переброшены через линию фронта в советский тыл, где провели серию широкомасштабных диверсий. Главной же целью проводимого мероприятия являлось внедрение в тыл противника радиофицированных агентов-источников. Однако, столкнувшись с крупным отрядом партизан, эта группа понесла большие потери, и лишь сто человек смогли вернуться обратно. С ними пришло и несколько дезертиров.

В августе на Кавказе проводилась операция «Шамиль». Гелен доложил в ОКВ о том, что согласно полученной им информации Сталин приказал уничтожить все нефтедобывающие предприятия в Майкопе до отхода советских войск на юг. И вот группа из 25 человек, 15 из которых были дезертирами из Красной Армии, подготовленная в лагере в Бойене, выбрасывается с парашютами в районе объектов нефтедобычи в Грозном с задачами: захватить нефтедобывающие предприятия, помешать их уничтожению и удерживать до прибытия передовых частей 1-й танковой армии. Операция протекала удачно. Немцы, используя автоматы с глушителями, уничтожили почти всех подрывников, оставленных русскими для уничтожения этих объектов. Однако случилось непредвиденное. Несколько немецких диверсантов из группы сержанта Моритца были приняты за русских солдат только что подошедшими немецкими частями. Их уже поставили к стене, чтобы расстрелять, и расстреляли бы, не появись в самый последний момент Моритц. Они были спасены. В конечном итоге операция была выполнена успешно, а Ланге и Моритц привели с собой большое число грузинских и азербайджанских дезертиров.

Из таких кавказских дезертиров был сформирован батальон под названием «Горец», возглавляемый капитаном Теодором Оберландером. В его состав вошли три грузинские, одна азербайджанская и одна армянская роты. Часть личного состава этого подразделения принимала участие в боевых действиях за Терек и Моздок, собрав вокруг себя 1600 дезертиров из советской дивизии, где политическим комиссаром был Михаил Суслов. Гелен отобрал некоторых из них для подготовки в качестве агентов. В дальнейшем эти люди в своей работе показали прекрасные результаты. Был проведён ряд комплексных операций по переброске агентуры и проникновению на объекты противника, проведению диверсий и склонение личного состава Красной Армии к дезертирству и предательству. Зачастую заброска агентуры в тыл советских войск проводилась по воздуху с использованием парашютов. Одна из таких операций под кодовым названием «Транскаспийская железная дорога» имела целью уничтожение железнодорожных мостов к востоку от Каспийского моря и срыв английских и американских военных поставок, осуществляемых через Иран. Операция «Мурманск», разработанная ФХО в начале 1943 года, проводилась с аналогичной целью – лишить Красную Армию самолётов, танков, артиллерии, боеприпасов и снаряжения, поставляемых союзниками посредством проведения конвоев через Северную Атлантику в северные советские порты Мурманск и Архангельск.

В течение осени 1942 года Гелен внедрил своих агентов в штабы 46-й и 76-й советских дивизий Кавказе. Используя радиосредства, они руководили диверсантами, действовавшими в районах Кировограда и Минеральных вод, которые взрывали мосты, автомобильные и железные дороги. В октябре один из его лучших агентов Рудольф Старкманн, прибалт, проживший в России много лет, проник в осаждённый Ленинград, оборудовал там конспиративную квартиру, откуда в течение многих месяцев передавал важную информацию. В апреле и мае 1943 года люди Гелена принимали участие в операции «Цитадель», действуя совместно с полком «Бранденбург» в районе Курска и Карачева. Это явилось частью грандиозной наступательной операции, проводимой в июле под командованием генерала фон Манштейна, возглавлявшего мощную армию, насчитывавшую около 500 тысяч человек личного состава и включавшую не менее 17 танковых дивизий, оснащённых новыми танками «тигр». Гитлер рассчитывал поймать в ловушку советские войска, которые после победы под Сталинградом катились на Запад, и предпринять последнюю отчаянную попытку овладеть Москвой. Гелен сделал всё возможное, чтобы помочь своему бывшему начальнику, привлекая для этого все возможности ФХО. Однако наступление окончилось катастрофой.

В начале 1943 года Гелен осуществляет серию операций с целью сорвать английские и американские поставки вооружения в Мурманске. Для этого в район города были направлены агенты с задачей организовать саботаж и диверсии, взрывать портовые сооружения и корабли конвоев.

22 февраля в гостинице «Регина» в Мюнхене Гелен встретился с руководителями абвера адмиралом Канарисом и генералом Бентивегни, а также Кальтенбруннером и начальником VI управления Шелленбергом. Целью встречи было достижение соглашения о более тесном сотрудничестве между тремя разведывательными организациями. Однако руководство СД, ведя разговор о расширении координации действий, в действительности уже к моменту встречи пришло к выводу о необходимости избавиться от абвера. Но добиться своей цели они смогли только к концу 1943 года, когда убрали Канариса, а абвер в конечном счёте вошёл в состав РСХА в виде военного управления.

Через несколько недель после упоминавшегося уже совещания в Мюнхене штаб-квартира абвера на Тирпиц Уфер 74-76 в Берлине была разрушена во время налёта авиации союзников, и Канарис вынужден был перевести свой штаб в другое место. Ему было приказано перенести большую часть подразделений «Цеппелин» в Цоссен, остальные же службы разместились в тесных помещениях в Эйхе, недалеко от Потсдама. И Гелен после этого также решил перевести свою резиденцию в Цоссен, который стал на завершающем этапе войны его маленьким королевством.