«Дело полковника Хабарова» вышло на финишную прямую

28 января в Свердловском областном суде начались прения сторон. Для троих пенсионеров, по версии следствия причастных «к подготовке вооруженного мятежа в Екатеринбурге с целью свержения конституционного строя РФ» с помощью ржавого пистолета, учебных гранат и несостоявшейся помощи посла Венесуэлы в Беларуси, прокурор потребовал сурового наказания – 24 года лишения свободы на троих.

Один час и пять минут потребовались гособвинителю Денису Абашеву, чтобы зачитать обвинительную речь и заявить, что вина подсудимых в деле государственной важности полностью доказана. По версии следствия, 2 августа 2011 года в Екатеринбурге должен был «произойти государственный переворот». Операция называлась «Рассвет». «Сподвижники Квачкова» из «Народного ополчения Минина и Пожарского» ранним утром планировали взорвать ТЭЦ, уничтожить руководителей МВД, ФСБ, МСЧ, лидеров еврейской, армянской и других диаспор, а потом дождаться помощи из других регионов и пойти на Москву. Роль лидера была отведена Александру Ермакову, но у него диагностировали шизофрению, и теперь главный обвиняемый — Леонид Хабаров. Финансировать «мятеж» якобы собирался изобретатель Виктор Кралин. По версии следствия, он должен был продать патенты на свои изобретения и договориться о финансировании с послом Венесуэлы в Беларуси.

Прокурор, в слегка отредактированном виде зачитал обвинительное заключение и заявил, что исправление подсудимых возможно только при условии лишения свободы. Он попросил суд назначить наказание:

Легенде десанта и Афганистана, инвалиду войны 2 группы полковнику Леониду Хабарову – 11 лет лишения свободы колонии строгого режима. Плюс еще год под надзором и плюс штраф 120 тысяч рублей. Заслуженному изобретателю России Виктору Кралину – 7 лет колонии общего режима со штрафом 50 тысяч рублей. Представителю казачества Александру Ладейщикову – 6 лет лишения свободы в колонии общего режима со штрафом 50 тысяч рублей.

То как легко и цинично  старший лейтенант требует распорядиться судьбами заслуженных и пожилых людей повергло присутствующих в шок. Напомним, что весной 2012 года уже было вынесено два приговора по этому делу, и пошедшие со сделку со следствием «мятежники» Владислав Ладейщиков и Сергей Катников были осуждены в особом порядке, получив условные сроки наказания. 

«Я поражен до глубины  души. Ведь были судебные заседания, на которых выступали свидетели  и опровергали то, на что в своей  речи ссылался гособвинитель. То есть государственный обвинитель просто взял обвинительное заключение и тупо перечитал. Мы все слегка в шоке», - сказал журналистам после заседания сын полковника, участник боевых действий, майор запаса Дмитрий Хабаров.

Однако сторона защиты сдаваться не собирается. Адвокаты готовятся к ответному удару, намереваясь показать суду несостоятельность требований гособвинителя. «В речи прокурора не было сказано, что же именно, какие доказательства указывают на виновность Хабарова. Защита намерена детально проанализировать каждое из доказательств, на которое косвенно ссылается обвинение», - говорит один из адвокатов полковника Хабарова, Владимир Кочетов. 

Доказательная база уголовного дела «о государственном перевороте»  в отдельно взятом городе, приведенная  обвинением во время судебного следствия не выдерживает никакой критики. От начала и до конца она строится на словах свидетелей, которые знали о планах «боевой группы» со слов руководителя страйкбольного клуба Александра Ермакова, у которого врачи диагностировали шизофрению. Изначально именно Ермаков был определен «организатором мятежа», но поскольку психически больной человек не может нести уголовной ответственности за свои действия, то роль главного «врага народа» отвели полковнику Хабарову. В ходе судебного следствия было наглядно показано, что бывший начальник института военно–технического образования и безопасности УрФУ не имеет отношения к сочинению на тему «как сделать мятеж». План захвата власти под кодовым названием «Рассвет» был написан в тетрадке аккуратным почерком.

Писал его один из свидетелей по делу под диктовку шизофреника Ермакова. Помимо «попытки организации вооруженного мятежа» полковнику Хабарову инкриминируют «незаконное хранение оружия и боеприпасов». В качестве оружия выступает стреляющая авторучка (негодный к использованию сувенир из лихих 90–х), в качестве боеприпасов раритетная коллекция патронов, по одному патрону от разных видов стрелкового оружия. Так же отставному полковнику Хабарову вменяют «незаконное приобретение, хранение и подготовку к сбыту наркотиков в особо крупном размере». В роли наркотика выступает аптечка с промедолом, которую Хабаров после тяжелого ранения в Афганистане оставил, как память о войне. Во время судебного следствия выступал эксперт, который пояснил суду, что промедол прежде всего лекарственный препарат, который используют при болевом шоке. Так эксперт пояснил, что метод выпаривания, с помощью которого определили количество промедола в смеси, в данной ситуации не эффективен, т.к. аптечке уже более 30 лет, а срок годности препарата 3–5 лет.

В ходе судебного следствия, которое шло с 24 сентября, несколько свидетелей, «участников боевой группы» прямо заявляли в суде, что их заставили подписать показания. Полковника Хабарова они или вообще не видели, или общались мельком один раз. А «боевая группа», по версии следствия прибывшая из Кировской области для «участия в мятеже», вообще ехала поиграть в страйкбол, но была задержана и доставлена в местное управление ФСБ (см. Новую от 23.10.12.).

Эти доводы и еще масса приведенных стороной защиты доказательств непричастности Леонида Хабарова к «организации мятежа», гособвинитель к сведению не принял и оставил в силе все пункты обвинения. Объемное ходатайство защиты Хабарова об исключении из дела недопустимых доказательств было отклонено судом.

Все ходатайства защиты изобретателя Виктора Кралина так же отклонялись. Подсудимый просил суд вызвать в качестве свидетелей президента Беларуси Лукашенко и посла Венесуэлы в Беларуси, т.к. по версии следствия именно с ними Кралин хотел договориться о финансировании «мятежа». Отказали. Из Ижевска по собственной инициативе на суд приезжал однокурсник Кралина Петр Шемякин. Он говорил суду, что в Ижевске Виктор Сергеевич был проездом и просил всего лишь узнать цену на травматическое оружие, которое собирался приобрести сын Кралина, что и речи не было о том, чтобы найти выход на Ижевский оружейный завод. Встреча трех друзей-однокурсников произошла в Ижевске летом 2011 года, вскоре Виктора Кралина арестовали и обвинили в «финансировании мятежа», а третий однокурсник, свидетель Борко умер, больное сердце не выдержало. Его показания, которые он уже ни подтвердить, ни опровергнуть не мог, зачитывали на процессе. 

Если до начала прений Виктор Кралин пытался общаться с журналистами, то полковник Хабаров молчал. А  что тут уже скажешь? Да, он открыто критиковал действующую власть и в частности уже бывшего Министра Обороны Сердюкова. Да, общался с опальным полковником Квачковым и посмел участвовать в официально разрешенных митингах в его защиту. Да, Хабаров  имеет непререкаемый авторитет среди бывших сослуживцев и подчиненных. Что тут уже скажешь? У нас ведь не 37 год. У Сердюкова точно. А вот какой будет судьба израненного полковника неизвестно.

«У меня только один вопрос. Почему сторона обвинения имеет  право фальсифицировать доказательную базу, и им за это ничего не будет. Почему ни следователь ФСБ П.Лукичев, ни прокурор Д. Абашев не понесут ответственности за сфальсифицированное уголовное дело? » -  говорит Дмитрий Хабаров. 

«Сейчас настал момент истины – комментирует ситуацию активист протестного движения, дочь генерала Льва Рохлина, Елена. – Все крупные ветеранские, общественные организации, как то «Союз ветеранов Афганистана», «Союз десантников России», «Боевое братство» и многие другие уже стоят перед фактом того, насколько смехотворны предъявленные обвинения. И продолжают молчать. Кто они после этого? Если они сейчас себя никак не проявят, не скажут свое слово в защиту, то их высоким речам о чести, достоинстве и боевом братстве грош цена. Мне за них стыдно».    

Судебные прения продолжатся в понедельник 4 февраля. 

Каринэ КИРОГОСЬЯН,
«Новая на Урале»