Ученый совет филфака МГУ заявил о разгроме гуманитарного образования

Члены ученого совета филологического факультета МГУ выступили с заявлением протеста против политики «разгрома российского гуманитарного образования», которую проводит Минобрнауки. Обращение филологов — декана Марины Ремневой, заместителей декана и заведующих кафедрами, профессоров и доцентов, кандидатов наук и докторов опубликовано на сайте «Православный мир». Оно было единогласно принято на заседании ученого совета 22 ноября. Подписанты выражают недоверие чиновникам всех уровней, которые разрабатывают и реализуют такую образовательную политику, и требуют начать широкую дискуссию о выходах из сложившейся ситуации. Они также требуют предать гласности информацию, которая позволит «оценить эффективность деятельности Министерства образования за последние 20 лет и уровень нанесенного им ущерба». Речь идет о данных о количестве закрытых школ, о размерах финансирования программ Минобрнауки и о результатах ЕГЭ.

По мнению членов ученого совета филфака, катастрофа в образовании уже произошла, потому что власть «сознательно и целенаправленно конструировала это “качественное обновление образовательной ситуации”». В недавно утвержденной правительством программе развития образования до 2020 г. единственный качественный показатель оценки уровня образования базируется на результатах ЕГЭ и рассчитывается как «отношение среднего балла ЕГЭ (в расчете на 1 предмет) в 10% школ с лучшими результатами ЕГЭ к среднему баллу ЕГЭ (в расчете на 1 предмет) в 10% школ с худшими результатами ЕГЭ», отмечают они. Русская классическая литература уже не выполняет роль культурного регулятора образовательного процесса, уровень ее преподавания резко упал, учащихся больше не стремятся учить мыслить самостоятельно и излагать свои мысли, создаются условия для деградации учительского корпуса. «Естественно предположить, что цель такого среднего образования — создание потребителя, «управляемой массы», — делают вывод филологи.

Филологическое образование сворачивается и в вузах как «ненужное», пишут они. Также за образовательной политикой преподаватели филфака видят «стремление власти снять с себя возможно большую часть обязательств по финансированию образования, а в перспективе сделать его частично или полностью платным».

Власти реализуют свою политику, создавая «подконтрольные и хорошо финансируемые вузы», которые должны были выдвинуть программу образовательных реформ. Авторы обращения отмечают, что «эту роль в основном сыграла ВШЭ». Также в числе инструментов властей они упоминают «конструирование подконтрольной группы“инновационно мыслящих” педагогов» и иных представителей общественности, которой был предоставлен режим наибольшего благоприятствования как в СМИ, так и в структурах, подконтрольных Министерству образования. Сложившуюся в СССР систему взаимоотношений школ и университетов власти пытались дискредитировать как коррупционную, отмечают члены ученого совета. Также они упоминают объявление «неэффективными» с точки зрения Минобрнауки ряда гуманитарных вузов, в числе которых РГГУ и Литинститут. По мнению филологов, эти вузы признали «неэффективными» по «анекдотически неадекватным критериям», разработанным ВШЭ, и это тем не менее нанесло их репутации существенный урон. В обращении говорится, что вследствие образовательной политики уровень коррупции не снизился, а резко вырос, а ЕГЭ в нынешней форме позволяет поступать в вузы «откровенно неграмотным» абитуриентам.

Одной из причин выбора такой образовательной политики преподаватели МГУ считают понимание властей, что «управление общественным сознанием осуществляется тем легче, чем ниже уровень образования».