Типичные ошибки в понимании русскости

Кто такие русские?

Чтобы ответить правильно на этот, казалось бы нехитрый – ведь у каждого и так готов ответ – вопрос, нужно сначала разобраться в других, более общих вопросах, над которыми многие люди и не задумываются никогда: что такое вообще этническое образование, какими бывают этнические образования, где проходят границы между разными этническими образованиями?

Ясно, что этническое образование – это большая группа людей, объединенная какими-то признаками, которых нет у других людей. В качестве кандидатов в такие объединяющие признаки можно рассматривать проживание на одной территории, или внешнее сходство, или психологическое сходство, или общую культуру, или общий язык, или что-то еще, сущностное, но потаенное, скрытое от глаз...

К тому, какие из этих признаков «работают», то есть реально определяют этнические группы, а какие нет, мы вернемся чуть позже, а пока замечу, что какие бы признаки мы ни выбирали, все равно оказывается, что не все этнические образования рядоположны: есть крупные этнические образования, которые дробятся на более мелкие, а есть мелкие, которые далее не дробятся. Таким образом, когда мы смотрим на структуру человечества с точки зрения этнологии, перед нами открывается многоярусная картина: большие группы народов, дробятся на более мелкие, те – на еще более мелкие, и так далее – вплоть до этнических образований, которые далее уже не дробятся. Для целей этой заметки достаточно ограничиться двумя уровнями-ярусами из этой картины. Я буду называть этнические общности верхнего яруса «суперэтносами», а составляющие суперэтносы этнические общности нижнего яруса – «этносами».

Суперэтнос делится на этносы не «без остатка» – многие люди, принадлежащие к суперэтносу, не могут быть отнесена ни к какому из составляющих его этносов. Более того, таких людей может быть и большинство, если суперэтнос почти однороден и имеет лишь незначительные этнические вкрапления.

Этническая общность жителей России (хотя она гораздо шире, чем сообщество граждан России) – это совершенно явный суперэтнос, в состав которого входят многие этносы. Англоговорящий мир реальность нашего суперэтноса понимает давно и совершенно ясно, называя нас словом Russians. Как ни забавно, у этого слова нет однозначного перевода на русский язык: и слово «русские», и слово «россияне» не вполне точно отражают его значения. Неологизм «советский народ» был ближе всего по смыслу к Russians, но сегодня этнологи (и, тем более, доморощенные этнологи, а это почти все наши люди) не очень любят его вспоминать. Кто-то предлагает переводить Russians на русский как «евразийцы», но мне почему-то все же кажется, что для перевода Russians на русский язык ничего лучше слова «русские» придумать нельзя.

Насколько можно говорить о существование в русском суперэтносе русского этноса? Другими словами, делится ли русский суперэтнос на этносы «без остатка»? Можно ли считать, что русский суперэтнос состоит из татар, мордвы, башкир, якутов и т.д. и т.д., и, наконец, русских? Обыденное сознание считает именно так. Но этнологически понятно, что такое «деление без остатка» невозможно: если провести мысленный эксперимент и исключить из русского суперэтноса все входящие в него этносы, то «остаток» (некоторые говорят о 80% населения) не будет «этнически замкнут»: многие люди из «остатка» будут ближе к людям из исключенных этносов, чем к другим людям из «остатка». Например, кубанцы могут оказаться ближе к адыгейцам, чем к новгородцам, рязанцы – ближе к мордвинам, чем к барнаульцам и т.д.

И это вполне понятно: огромный народ, образовывался веками, становясь все более однородным, но при этом и сохраняя в своем составе еще не полностью «растворившиеся» этнические составляющие. Грубо говоря, перед нами долго варящийся картофельный суп, в котором не вся картошка еще разварилась полностью. Недоразварившиеся картофелины – этносы в составе русского суперэтноса; разварившиеся, то есть «картофельный бульон» - это то, что пытаются назвать «русским этносом».

Почему-то такое положение кажется многим обидным и я предвижу обвинения в русофобии. Многим не нравится быть картофельным супом – им хочется быть картофелиной: как так – у других есть свои картофелины, а у нас только суп?! Но в том-то и дело, что русские никогда не были «картофелиной», с самого начала своей истории мы были «супом».

А вот теперь, чтобы внести окончательную ясность в этот вопрос, нужно вернуться к вопросу о том, что нас объединяет и отличает от других этнических образований.

Кто-то пытается увидить такие отличия в биологии – либо во внешних антропологических признаках: курносость, светлоглазость, светловолосость и т.д., либо (наука-то идет вперед) в скрытом генетическом сходстве. Но люди не животные, и подходить к определению этноса через «стандарт породы» - путь, ведущий в тупик: вычеркивая из русской истории всех курчавых, кареглазых и горбоносых, мы рискуем вычеркнуть всю историю. Да и сам народ начнет у нас крошиться: горбоносый, «мелиховский» тип объявит себя одним народом, широкоскуло-раскосый «распутинско-шукшинский» - другим, голубоглазый «есенинский» - третьим. Ожидает нас на этом пути и множество других сюрпризов, например, «слияний» с такими белокурыми народами, которые настолько разительно от нас отличаются, что назвать их русскими мало у кого повернется сегодня язык.

Другая типичная ошибка – определять русскость на основе самосознания: русский тот, кто считает себя русским. Более комичный вариант того же подхода – русский (сторонники этого подхода любят писать это слово с большой буквы - Русский) тот, кто разделяет «русский образ мыслей», обычно – какой-нибудь свод националистических убеждений. Ясно, что на этом пути состав народа становится очень подвижным: мнения меняются быстро – вчера считал себя французом (или якутом), сегодня стал считать русским.

Реальные же признаки, ответственные за принадлежность к народу, в своей значительной части известны давно. Признаков этих два. Прежде всего, это язык (к слову, одно из значений «язык» и есть народ): русские – это те, кто думает на русском языке. Второй признак – культура в самом широком смысле слова: совокупность всех специфичных для нас способов (стереотипов) внешнего и внутреннего (психического) поведения: все то, что мы делаем по-своему – думаем, разговариваем, мечтаем, едим, работаем, гуляем, видим мир и т.д. и т.п.

Но за этими двумя вполне самоочевидными признаками русскости очень важно видеть еще один, внутренний признак, который проявляет себя во внешних, как генотип проявляет себя в фенотипе. Этот признак можно назвать «идеей народа», или «культурным кодом», или как-то еще красивей. Это то зерно народной души, которое, вырастая, и становится и народной культурой, и народной историей. Впрочем, о народной душе и ее зерне нужно говорить отдельно.