Лия Ахеджакова: Сразу чувствуется, когда в зале люди с Поклонной, а когда с Болотной

СС чего началось ваше столь активное участие в жизни общества?

Может быть, с того утра 91-го года, когда мне позвонила Чурикова: «Вставай, переворот. Едем к Белому Дому!» Каких прекрасных людей мы там встретили! Какое братство! Когда мы ночью уходили, к нам подошла женщина: «Позвоните моей дочери, чтобы не волновалась. Я остаюсь на ночь здесь. Я медсестра. Понадоблюсь, если что случится». Позвонила я уже из дома: «Ваша мама с защитниками Белого Дома. Не волнуйтесь». А дочка мне отвечает: «Ну, эта мама! Вечно что-нибудь выкинет!»

Тем не менее, я очень надеюсь именно на молодых, на тех, кому 18-20-25 лет. Они другие, они лучше нас. Накануне митинга на Болотной я познакомилась с двумя студентами, девушкой и юношей. Волонтеры. Это они — одни из тех, кто готовит эти митинги. Ехали вместе по пробкам на телеканал «Дождь». Два часа туда, два обратно. Разговаривали. Я уже думала — все, так и буду доживать с этими новостями из СИЗО, из Хамовнического суда, остросюжетными событиями из личной жизни звезд шоу-бизнеса и Рублевки и сногсшибательными сведениями о сверхчестных выборах от Чурова. Но тут у меня мир перевернулся, ко мне вернулась надежда. Оказывается, выросло поколение людей, которых нельзя ни запугать, ни обмануть, ни развести, ни провести. Они другие. Они владеют одним-двумя иностранными языками, у них нет страха, они могут жить в любой части земного шара, но хотят жить здесь, в своей стране. Хотят жить не обманутыми и обворованными, униженными и оскорблёнными, а жить достойно, уважая себя и свою страну. Их не запугать скороспелыми законами, появившимися на свет в результате испуга, который накатил на нашу Думу, страха перед гражданским неповиновением. К счастью, всех в тюрьмы не засадить, хотя опыт в этом деле у нашей страны огромный. Надеюсь, до 58-й статьи дело не дойдет.

СЧто бы вы могли этим молодым людям сказать, посоветовать?

Я ничего не могу, скорее, они могут нам сказать, да так скажут — мало не покажется. Они не боятся начальников, автозаков. «Архипелаг ГУЛАГ» для них — слишком далеко. И, заметьте, они образованы. Как бы ни плевали в сторону интеллигенции, она есть, она совесть нации.

Когда такое было, чтобы огромное количество людей побросали все свои дела и бесплатно, на одном энтузиазме, бросились гасить чужие пожары, несли одежду, деньги, лопаты, везли с собой всё, что надо пожарникам, лезли в огонь, спасали чужие дома? А доктор Лиза, Лиза Глинка — это целое явление в нашей жизни. Она сделала своей профессией кормить, лечить, обогревать бомжей, одиноких онкологических стариков, больных и всеми забытых. Вокруг нее волонтеры, бессребренники, не за деньги, не за престиж, не за награды служат бедным, страдающим, заблудшим, грешным. Этим, я знаю, занимаются батюшки в России, их доброта и любовь бесконечны — не грозить геенной, не наказывать, только любовью и милосердием спасать.

А что мы увидели в эти дни июльские, когда случилась трагедия с Крымском? Сотни волонтеров со всей России рванули на помощь пострадавшим от стихии, не государство, а волонтеры. Вспомните крик души какого-то погорельца: «Верните рынду! Мы без вашей помощи — сами, миром погасим пожары!» Время рынды пришло. Дума наша бедовая опять подоспела, думу думают, как бы волонтеров окоротить, ограничить и под закон подвести! Как бы это законотворчество не привело к полному краху закона. К полному глобальному неуважению (если не сказать хуже) к властным структурам, более того, к ненависти к тем, кто должен защищать общество от бандитов, ворья, насильников, убийц, а на самом деле творит беззаконие. Ведь что наделали? Раскол в обществе, но и раскол среди верующих. Если позволено будет, присоединюсь к протодиакону Кураеву: «Легко дать людям разрешение на выплеск ненависти, а обратно загнать это значительно тяжелее».

История с Pussy Riot сильно расколола общество, как ни странно. Речь идет не только о судьбе трех молодых девчонок, речь идет о христианских ценностях — милосердии, сострадании. Негоже церкви выступать в ногу с силовыми структурами. Конечно, в прежние времена сожгли бы всех троих, но мы же не в средневековье! Один пострадал за то, что твердил, что Земля вертится. Слава Богу, доказали, что вертится. Церковь, в отличие от силовых структур, от правоохранительных органов, призвана любить, защищать человека, которого притесняет и устрашает государственная машина.

Там, только там спасение найдет слабый человек, замученный болезнями, старостью, бедностью, разбойниками, неправедным судом, там жалеют и прощают.

СВы можете вспомнить, как изменялось ваше мироощущение — начиная с декабря прошлого года и по сегодняшний день?

Началось все с эйфории по поводу огромного митинга в декабре. Возникло ощущение, что страна очнулась. Какие лица, какие люди, какая атмосфера! Потом — «Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть поодиночке» — Белый круг на Садовом! Мы репетировали с Димой Крымовым и после репетиции пошли по Сретенке на Садовое.

СЯ видел фотографии, сделанные около театра «Школа драматического искусства», — там стоит Дмитрий Крымов в белом шарфе. 

Мне Кирилл Серебренников отдал свои белые гвоздики, а я отдала Диме белый шарф. С нами стояли незнакомые, но такие родные люди, мы разговаривали, шутили, держались за руки, как старые друзья. Шли знакомые журналисты, актеры, режиссеры — мы все обнимались, как очень родные люди. Ехали машины с такими потрясающими плакатами, остроумными, едкими, бесстрашными. Какая это была прекрасная страна! А «Оккупай Абай»! Среди молодых лиц Гета Яновская и Кама Гинкас! Шли писатели, раздавали автографы, беседовали, полиция улыбалась. Качество жизни изменилось. Но нет же! Нашли провокаторов: им шумно, газоны топчут, у них дети не спят!!!

СВы вспоминаете об этом так, словно все это происходило много лет назад.

Да, столько за это время произошло печального, отрезвляющего, подлого. Вообще, напряжение в обществе началось с непрекращающимися обманами на выборах. Затем плавно все перетекло в аресты участников митингов, участников настоящих и мнимых… Аресты, аресты, обыски... А дальше на авансцену вышла Дума. Это вот у актеров бывает, когда роль не готова, премьера, надо уже на сцену — и от страха случается «медвежья болезнь». Именно этой болезнью можно объяснить закон о клевете и закон об иностранных агентах. Это нанесло вред обществу куда больший, чем выступление Pussy Riot в храме. Как будет существовать после этого наша журналистика? Клеветой можно назвать все, если учесть опыт Хамовнического и Басманного суда. Клеветой окажется смерть Магнитского. Таисию Осипову правильно держат в тюрьме, и она здоровая симулянтка, Ходорковский, конечно же, будет сидеть до 2018 года, так как спер у себя нефть, а со спертых денег не заплатил налог и так далее. «Русь сидящая» — вообще миф и будет объявлена клеветой на судебную систему.

Жалею, что 6 мая я была на гастролях, а не с теми, кого потом так жестоко развели. Но на Сахарова я успела, полицейские мне помогли пройти, очень благодарна им — место было хорошее: я все видела, все слышала. Лица у людей — светлые, пришли с папами, с мамами, гроза надвигалась, а они стоят, улыбаются. Нет страха! Вот что прекрасно! Им не важно даже было, по-моему, что говорят лидеры. Главное — мы все вместе!

СЧто вы думаете о противостоянии Поклонной и Болотной? Вы на Поклонной не были? Хотя бы из интереса? 

Еще этого не хватало. В нашем спектакле Circo Ambulante есть тема одинокого противостояния против власти. Сразу чувствуется, когда в зале, грубо говоря, люди с Поклонной, а когда с Болотной. Иногда так легко играть, легко дышать! А порой — стена между сценой и залом, зловещее неприятие. Это значит, не разделяют, им все враждебно. Уходят. Демонстративно. Поклонная, значит, нечаянно пришла.

СТо есть, общественное противостояние проникло и в театральные залы? 

На таких спектаклях — да! У нас в «Современнике», по-моему, никогда так не принимали «Крутой маршрут», как сейчас. Только на премьере. Это ведь память о сталинских лагерях. В финале мы кричим: «Да здравствует товарищ Берия! Ура!» И решетка захлопывается. Сцена отделена от зала страшной тюремной решеткой. В зале тишина гробовая. Потом овации. Ну, что это за беда такая, неужели опять актуально? Опять стрелка пошла на бурю, не приведи Бог.

СЧто может эту бурю предотвратить? На что вы надеетесь?

Надежда умирает последней, говорят. Надеюсь на нашу культуру. На литературу, на театр, на кинематограф. На нашей территории, слава Богу, большие художники не переводятся. Талантами выживаем. Были времена, художников сажали, убивали, облучали, расстреливали, запугивали, преследовали. Они прошли через красный террор, через сталинские лагеря, постановления ЦК КПСС, выволочки Хрущева. Кто-то уехал навсегда и обогатил мировую культуру, кто-то расстрелян, у кого-то сердце разорвалось. Но великая поэзия, божественное изобразительное искусство, музыка, память о великих спектаклях — все осталось. Рукописи не горят. Культура вечна и неубиенна.