Современная интелигенция- является своим могильщиком.

Если в присутствии иностранца произнести слово «интеллигенция», представитель «свободного западного общества» наверняка прибавит прилагательное «русская». Потому что никакой иной интеллигенции, кажется, просто не бывает — это чисто наше изобретение. Особенно когда дело касается интеллигенции «совестливой», самонареченной «совести нации».

Так кто же он, этот таинственный интеллигент? Какие его признаки? Кто в России подходит под это определение? Каков его социальный и политический статус?

Считается, что на Западе есть «интеллектуалы», а «интеллигенция» — только в России ( равно Украина, Беларусь) . Очевидно, интеллигенция отличается от интеллектуалов тем, что интеллектуалы должны быть образованны, а интеллигенты, в добавление к этому, должны привносить в свои размышления еще и нравственный компонент, анализировать смысл происходящих событий с точки зрения тех или иных морально-этических ценностей.

Каждый период русской истории привносил в понятие «интеллигент» новое наполнение. В XIX и ХХ веках оно имело совершенно определенную социально-политическую окраску.

Первая половина XIX века. Образованные люди России видели величайшее торжество русского оружия — победу над Наполеоном. Но они участвовали в заграничных походах по территориям Европы — а там происходила промышленная революция. Ее плоды ощущались всё сильнее и сильнее. На смену ручному труду пришли машины.

Образовывались фабрики, устраивались заводы. В России этого не происходило. В преддверии Крымской войны Николай I писал Наполеону III: «Россия, я это гарантирую, покажет себя в 1854 году так же, как она сделала это в 1812-м…». Россия осталась той же, что в 1812 году, но Франция-то была уже совсем другой. Флот Англии и Франции имел уже корабли с машинным приводом. Солдат на вооружении имел винтовку, превосходящую русскую по скорострельности в два раза. При этом техническая революция разрушала сословные неравенства, урбанизация привела к появлению особого социального слоя — свободных наемных рабочих. Крепостной крестьянин на их фоне выглядел по-настоящему угнетенным и порабощенным.

Тогдашние интеллигенты, эти образованные люди, по-своему понимавшие справедливость и развитие, решили бороться с сословным и социальным неравенством. Идея любви к ближнему, добра — в XIX веке это был своего рода «модерн» христианства. Такого рода интеллигентами были Чернышевский и Добролюбов. В это же время появился и тип интеллигента, который можно назвать «чеховским». В ходе решения проблем освобождения крестьян, развития промышленности, улучшения экономической и политической системы русская интеллигенция приобрела свои черты, которые и отличают ее от своих западных собратьев.

Что же это за отличия?

Европейские интеллектуалы социально активны. Они делают открытия, патентуют их, строят заводы и фабрики.

Они строят новое общество, богатеют и создают определенный класс имущих и активных людей. Русская интеллигенция изначально — это изолированный слой мечтателей. Свои интеллектуальные изыскания, открытия они отдают купцам, фабрикантам.

Последние в силу своих сословных предубеждений практически не участвуют в развитии промышленности. Их удел — получение сиюминутной прибыли.

Европейские интеллектуалы участвуют в технической революции. Значительная часть из них — инженеры. Русские интеллигенты почти все — из дворян. Мечта русского интеллигента — свободный, со своей землей крестьянин. Восстание декабристов — яркий тому пример. Вместо того чтобы захватить власть, убить претендента на престол, они гордой демонстрацией своих намерений хотели изменить политический строй России. Основная их идея — освобождение крестьян с землей и создание Народного вече — была утопична и нереализуема. Великая Французская революция доказала, что только диктатура, только насилие может провести к смене экономических, политических устоев.

Конец XIX века — начало XX привели русскую интеллигенцию к идее всеобщего блага и общенародного счастья.

Новое поколение интеллигенции, руководимой чувством совести и заботы о многострадальном народе, отринуло гуманистические идеи Чернышевского, Чехова и привнесло в сферу социальной борьбы за счастье народное вульгарное и дикое насилие. С этого периода русская интеллигенция является катализатором народного протеста. Видя несправедливость, ощущая необходимость перемен, интеллигенция выплескивает свои знания, учения и предложения на бурлящие массы, совершенно не задумываясь о том, что произойдет, если эти массы возьмут их учение на вооружение и по-своему реализуют мечту о всеобщем счастье.

Этот разрыв между теорией и практикой, благородными помыслами и кровавыми способами их осуществления, похоже, не изменился до настоящего времени.

Под разными соусами, с различных углов зрения суть социальных потрясений сводится к неизменному: «Отобрать и поделить! Кто не с нами, тот против нас!». При этом интеллигенция, как «кадровая составляющая» всевозможных учений о благе, сама превращается в объект уничтожения и преследования.

Революционные потрясения начала ХХ столетия, взлелеянные учениями и мыслями народников, социалистов, анархистов, марксистов, в первую очередь уничтожили интеллигентов. Интеллигенты, с их философией добра, стали узниками своей совести и объектами раздражения для революционного народа, для которого они и подготовили теорию социальной борьбы за справедливость. А офицеры? Их по революционной России расстреливали десятками тысяч, а ведь они — это цвет нации. Профессия защитника Отечества требовала недюжинные интеллектуальные способности. Она совмещала в себе офицерское звание и комплекс специальных знаний. Интеллигенция в ходе революции уничтожалась с «заделом» вперед на многие годы. Руководители революции, а потом и государства, сравнивали интеллигенцию с, простите, «говном»! Известно, что марксистско-ленинское учение определяет интеллигенцию как «прослойку» между классами. На протяжении десятилетий советская литература и кинематограф воспевали преимущественно «простых строителей коммунизма». Интеллигент всегда был, скажем, в образе «чудака», который и укоренился в сознании советских людей: очки, рассеянность, политическая неграмотность — словом, нечто комическое, карикатурное.

В ходе развития гуманитаризации и социализации общества советская интеллигенция, особенно после «хрущевской оттепели», развила мысль о «тяжести и невежестве коммунистической догмы». Как и их дореволюционные предшественники, они стали искать свой путь спасения и освобождения народа. Иными словами, советская интеллигенция постепенно переставала быть советской. «Шестидесятники» плавно перешли к «кухонному» вольнодумству. Из этой среды вышли диссиденты, которые вели деятельность уже антисоветскую.

Появились мыслители, которые уже открыто призывали к смене правящего режима и построению общества всеобщего счастья. Интеллигенция, повторяя своих предшественников, разделилась на западников и славянофилов, в современной терминологии — либералов и национал-патриотов.

В итоге к исходу 80-х годов сложилась ситуация, когда духовная «элита» нации, как и в дореволюционную эпоху, вошла в оппозицию по отношению к государственной власти. В этом был залог крушения социалистической системы в СССР. Но эпоха, которая началась после августа 1991 года, многим интеллигентам, так рьяно ее приближавшим, принесла те же проблемы, что и социальные потрясения 1917 года. Да, сегодня нет расстрелов, многие интеллектуалы вернулись из эмиграции на родину. В России создано общество с идеологией вульгарного потребления, основу которого составляет капитал, сворованный у народа в ходе приватизации общего имущества.

С одной стороны, мы видим реализацию либеральных идей, вызревших в умах советских интеллектуалов. С другой — мы видим группу людей «новых русских», с огромными доходами и жаждой вульгарного потребления, которые находятся у власти и хотят привести всю окружающую жизнь в соответствие со своими духовными запросами. А вот профессия библиотекаря стала чем-то похожим на личное хобби. Создается впечатление, что эта разновидность интеллигентов, которых так много в русской провинции, — самоотверженные бессребреники, посвящающие жизнь воспитанию детей, науке или культуре. Они не нужны новой России (как «чеховские интеллигенты» были не нужны России советской) и обречены: в лучшем случае — на эмиграцию в более благополучные страны («утечка мозгов»), а в худшем — на физическое вымирание. Им на смену приходит новый тип интеллектуала — «офисный планктон».

Наступает новая эра. Это эра осмысления происходящего.

Интеллигенция России ( равно Украина, Беларусь) в очередной раз входит в оппозицию с существующей властью и готовит новые потрясения.

При этом «протестная демократия» — это не признак пробуждающейся интеллигенции. Это, скорее всего, признак того же вульгарного потребления. Требование передела власти и собственности. Русская интеллигенция раздавлена и деморализована, она проходит период реанимации и воссоздания. Процессы, происходящие в обществе, экономике, предопределяют появление людей нового социально-интеллектуального слоя (интеллигенции), основными мотивами действий которых будут знания и желания поступательного движения вперед к всеобщему благу многострадального народа. История имеет способность к цикличному повторению, но на более высоком уровне. Думаю, не ошибусь, если предположу, что в случае новых революционных потрясений новая интеллигенция будет сметена гневом народных масс, без учета ее особых заслуг в организации этих самых потрясений.