Рукотворный кризис в России или парадоксы российской экономической политики

Обострение геополитической напряженности в связи с украинским кризисом и антироссийские санкции Запада радикально изменили отношения нашей страны с США и Евросоюзом, поставив перед российским государством и обществом ряд вопросов относительно эффективности экономической политики. В первой половине 90-х годов прошлого столетия на волне романтической веры в идеалы демократии и рыночной экономики в новой российской элите распространились почти религиозное преклонение перед Западом и подражательство ему во всех сферах общественной жизни. Сейчас мало кто помнит то время, когда госсекретарь США Джеймс Бейкер (а чаще даже не сам, а его помощник) мог позвонить министру иностранных дел А.Козыреву, высказать ему «рекомендации» по любому вопросу, вплоть до кадровых назначений в руководстве российского МИД, и «лучший друг» Бейкера неукоснительно выполнял эти «рекомендации». Неудивительно. Евгений Примаков в мемуарах приводит высказывание А.Козырева в беседе с бывшим президентом США Ричардом Никсоном. «Одна из проблем Советского Союза состояла в том, что мы слишком как бы заклинились на национальных интересах. И теперь мы больше думаем об общечеловеческих ценностях. Но если у вас есть какие-то идеи и вы можете нам подсказать, как определить наши национальные интересы, то я буду вам очень благодарен». По советам американских «друзей» в тот период Россия предала всех своих союзников, например президента Афганистана М. Наджибуллу, который в 1992 году был свергнут отрядами талибов, а в 1996 г. зверски растерзан ими. Если бы тогда руководство России оказало Наджибулле помощь поставками вооружений (а просил он совсем немного), то позже мир не столкнулся бы с масштабным терроризмом «Аль-Каиды», а сотни тысяч российских юношей и девушек, погибших от афганского героина, остались бы в живых. Во внутренней политике попытка скопировать американскую модель демократии без учета национального состава населения, исторического опыта и национально-психологических особенностей привела к «параду суверенитетов» на Северном Кавказе и расползанию терроризма, поставив государство на грань распада. Политику в Кремле вершила известная «троица», которую никто не выбирал, а на местах бал правили бандиты. Возникла реальная угроза прихода криминала во власть: почти каждую неделю в прессе сообщалось о гибели в бандитской разборке депутатов федерального либо местного уровня, а их конфиденты и «доверенные» помощники влипали в криминальные истории ежедневно. Экономическая политика России определялась тогда не в Москве, а в Вашингтоне. План экономических реформ, реализованный правительством Егора Гайдара, был написан группой американских экспертов, которой руководил американский экономист, профессор Гарвардского университета Джеффри Сакс. Дж.Сакс, автор идеи «шоковой терапии», известный адепт концепции неолиберализма, для которой характерна абсолютизация рыночных отношений и вера в «саморегулируемый рынок», подготовил план реформ в строгом соответствии с принципами т.н. Вашингтонского консенсуса - макроэкономической политики, разработанной в 1989 году в США и рекомендованной руководством МВФ и Всемирного банка к применению в бывших странах советского блока и развивающихся государствах. В основу такой политики были положены идеи усиления роли рыночных сил и снижения влияния государства, а именно: приватизация государственной собственности, дерегулирование экономики со стороны государства и ее всемерная либерализация, включая внешнюю торговлю и финансовый сектор, низкие налоги на бизнес, бездефицитный госбюджет, плавающий курс национальной валюты, снятие ограничений для иностранных инвестиций. Небезинтересно, что в июле 2004 года федеральный суд США в Бостоне приговорил профессоров Гарвардского университета Андрея Шлейфера и Джонатана Хэй, входивших в состав группы Дж.Сакса, к огромному штрафу за использование служебного положения в корыстных целях в период работы в Москве (американцы использовали доступ к служебной информации правительства России для скупки и последующей перепродажи через своих родственников приватизируемых российских промышленных объектов). * * * С тех пор прошло уже много лет. Радикально изменилась внешняя политика России, которая диктуется теперь национальными интересами. Хотя политическое устройство и организацию власти в России трудно назвать безупречными, они неизмеримо ближе к нашим национальным традициям, менталитету и понятиям о справедливом общественном устройстве, чем «демократия» образца 90-х годов. Россия встала с колен, вернула себе право называться суверенной, независимой страной. Мы уже не смотрим сквозь розовые очки на западную цивилизацию, особенно после бомбардировок Белграда в 1999 году. Мы уже не копируем американские порядки во всех сферах общественной жизни… За исключением экономической политики. Парадоксально, однако: - хотя «шоковая терапия» привела к катастрофическим последствиям в экономике России (ВВП в 90-е годы упал в 2 раза) и американские советники уже не сидят в кабинетах всех министерств экономического блока, как это было во времена правительства Е.Гайдара; - хотя неолиберальные подходы резко дестабилизировали мировые финансы, спровоцировав в 1997-2014 годах несколько глобальных финансово-экономических кризисов; - хотя сегодня неолиберализм дискредитировал себя не только в России, но и на Западе (администрация Б.Обамы, в частности, отказалась от неолиберальных подходов, осуществив масштабную реформу здравоохранения, а также финансового сектора путем реализации программы «количественного смягчения», предусматривающей выкуп государством неликвидных частных активов); - хотя принципы неолиберализма и Вашингтонского консенсуса жестко критикуются виднейшими экономистами, в частности лауреатом Нобелевской премии по экономике бывшим главным экономистом Всемирного банка Дж. Стиглицем и бывшим главой МВФ Домиником Стросс-Каном, экономическая политика в России до сих пор во многом повторяет те рецепты, которые в свое время выписывали нам гарвардские мудрецы. В кредитно-денежной, налоговой, валютной, бюджетной, промышленной, внешнеторговой политике - везде торчат уши авторов Вашингтонского консенсуса и адептов политики неолиберализма. Этот парадокс объясняется довольно просто. Проводники проамериканской внешней политики образца первой половины 90-х годов, все эти козыревы, кунадзе и шеловы-коведяевы, уже давно ушли из госаппарата и преподают в университетах США, либо пишут мемуары о своем славном прошлом. Архитекторы внутренней политики в тот период, - шахраи, бурбулисы, березовские, дьяченко, юмашевы, - канули в вечность, ушли в политическое небытие либо получили иностранное гражданство и переехали в просвещенную Европу. В ведомствах, которые проводят внутреннюю и внешнюю политику, руководящие посты сейчас занимают те, кого можно условно назвать «государственниками» и «патриотами». И только в государственных экономических органах до сих пор преобладают бывшие научные сотрудники экономических институтов и исследовательских центров, которые твердо следуют курсом, указанным Вашингтоном. * * * Импозантная внешность, умение красиво говорить, а также сервильность российской журналистики обеспечили многим из либеральных экономистов репутацию «профессионалов высокой пробы». Однако профессионализм состоит вовсе не в этом, а в способности анализировать ситуацию, прогнозировать ее развитие, предвидеть последствия принимаемых решений и добиваться достижения намеченных целей. Экономическая практика показывает, что «птенцы гнезда гайдарова» в основной массе доктринеры, которые рубят топором там, где нужно резать скальпелем. Они не способны соотносить свои теории с реальной экономической действительностью и предвидеть развитие событий. Зачастую их действия напоминают старую русскую поговорку: заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет. Сам апостол рыночного фундаментализма Е.Т.Гайдар, объявляя в конце 1991 года о начале рыночных реформ, на голубом глазу заявил, что за год цены вырастут в 2-3 раза. В действительности темпы инфляции за год составили 2508%, т.е. цены поднялись в 25 раз! В 2002 году правительством М.Касьянова была разработана и широко разрекламирована пенсионная реформа, и почти сразу же выявились ее пороки. Годовой дефицит Пенсионного фонда превысил уже 1 трлн. рублей, который государство вынуждено покрывать перечислениями из госбюджета, а также за счет «замораживания» (фактически конфискации) накопительной части пенсии. Остается только удивляться, как же наши либеральные «профессионалы высокой пробы» в 2002 году прогнозировали доходы и расходы фонда. Вероятно, с помощью «потолочно-пальцевого» метода. Вообще, экономическое развитие России в новейшее время показывает: за какое бы дело наши либеральные экономисты не взялись, все они проваливают.

Возьмем для примера центральную задачу российской экономики - перевод с сырьевой на инновационную модель развития. В Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года, утвержденной распоряжением правительства от 17 ноября 2008 г. №1662-Р, заявлено, что Россия создаст «конкурентоспособную экономику знаний и высоких технологий», вклад которой в ВВП к 2020 году будет сопоставим с нефтегазовым и сырьевым секторами. В результате Россия «может занять значимое место (5 - 10 процентов) на рынках высокотехнологичных товаров и интеллектуальных услуг в 5 - 7 и более секторах». Одним из направлений такой политики называлось снижение доли сырья и повышение удельного веса машин и оборудования в экспорте. О том, как наши либералы от экономики выполнили эту задачу, красноречиво говорит динамика товарной структуры российского экспорта за последние годы. На топливно-энергетические товары (нефть сырая, нефтепродукты и газ природный) в 2006 г. приходилось 65,4% всего экспорта, в 2008 г. – 68,6%, в 2010 г. – 67,5%, в 2013 г. – 70,6%, а в январе-августе с.г. уже 71,4%! Товары группы «машины, оборудование и транспортные средства» в 2006 г. занимали 5,8% всего экспорта, в 2008 г. – 4,9%, в 2010 г. – 5,4%, в 2013 г. – 5,4%, а в январе-августе с.г. только 4,6%. И это несмотря на чрезвычайно благоприятнейшие внешние и внутренние условия – как экономические, так и политические. Ничего странного в этом нет: ведь Вашингтонский консенсус отражает прежде всего взгляды Запада на развивающиеся страны и государства бывшего социалистического лагеря как на источники сырья и рынки сбыта готовой продукции. Содержащиеся в Вашингтонском консенсусе рекомендации первоначально были реализованы на практике в государствах Латинской Америки, и везде в результате торжествовала компрадорская модель капитализма, для которой характерна безудержная эксплуатация природных ресурсов и их экспорт на Запад. Вот и в российских условиях либеральная экономическая политика вновь и вновь воспроизводит сырьевую модель развития экономики и тормозит рост инновационных секторов. Не случайно многие руководящие сотрудники ведомств экономического профиля в конце 90-х и начале 2000-х годов переквалифицировались в топ-менеджеров и даже владельцев сырьевых компаний, подтвердив простую истину: от либерального экономиста до компрадорской буржуазии один шаг. * * * В интервью радио Свобода (передача «Лицом к событию») 8 ноября 2013 г. Е.Г. Ясин яростно отстаивал сохранение плоской шкалы подоходного налога и подверг критике решение Президента использовать часть средств Фонда национального благосостояния для финансирования ряда крупных инфраструктурных проектов. Он заявил: «Придет то время, когда за Егором Гайдаром придет всенародное понимание, тогда ему будут ставить памятники гораздо больше, чем сейчас… Надо было слушать Егора Гайдара, когда он был живой. Нет, теперь слушайте меня!»[1]. И многие из бывших учеников прилежно слушают своего наставника. Сколько бы ни протестовала общественность против введенной в 2001 году правительством М.Касьянова плоской шкалы подоходного налога, все без толку. Наши либеральные экономисты как будто не знают, что на любимом ими Западе нет ни одной страны, где олигарх, обладающий состоянием в 20 млрд. долларов, и рабочий в глубинке, получающий ежемесячно 200 долларов, платили бы одинаковый подоходный налог. Плоская шкала – один из ключевых факторов, которые обеспечили России позорную славу страны с одним из самых высоких в мире разрывов в доходах между богатыми и бедными. В бытность министром финансов А.Кудрина, которого в это ведомство пригласил А.Чубайс, было практически невозможно потратить хотя бы копейку на стимулирование экономического роста страны из нефтяных фондов – Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Подобно скупому рыцарю из «Маленьких трагедий» А.С.Пушкина министерство отбивало все просьбы предприятий реального сектора и стояло насмерть, охраняя сундук с нефтяными фондами. Отечественные либералы утверждают, что с помощью этой «финансовой подушки безопасности» России удалось «безболезненно» пройти кризис 2008-2009 гг. Видимо, под словом «Россия» они подразумевают крупные отечественные банки, которые только в 2008 г. получили от государства 785 млрд. рублей и еще 625 млрд. в 2009 году. Банковская система действительно пережила кризис безболезненно, а вот реальный сектор экономики оказался в глубоком нокдауне: ВВП России упал на 7,9%. Только после ухода в 2011 г. А.Кудрина из Минфина было принято решение об использовании 450 млрд. рублей из средств Фонда национального состояния на инфраструктурные проекты (строительство окружной дороги вокруг Москвы, реконструкция Транссиба и БАМа, сооружение скоростной железной дороги Москва-Казань), реализация которых считается одним из немногих драйверов экономического роста в России. * * * И еще один парадокс. Либеральная рыночная модель не только тормозит структурные реформы и развитие российской экономики, но и мешает проводить суверенную внешнюю политику. Во-первых, восприимчивость экономики либерального типа к внешним шокам делает Россию весьма уязвимой перед санкциями и другими мерами экономического давления со стороны Запада, что достаточно ясно показал украинский кризис. Во-вторых, либеральная экономическая политика препятствует реализации важнейшей задачи российской дипломатии – укрепления сотрудничества в рамках группы БРИКС, которая является главным международным институтом, обеспечивающим переход от однополярной международной системы во главе с США к более справедливому полицентрическому мироустройству. В самом деле, российская экономическая политика разительно отличается от экономического курса не только Китая, но и других стран БРИКС, которые весьма скептически относятся к идеям Вашингтонского консенсуса. Именно этими отличиями объясняется трудность, с которой реализуются договоренности о выработке общей позиции по наиболее принципиальным вопросам реформирования международной финансовой системы, которые были достигнуты еще в апреле 2011 года в ходе третьего саммита БРИКС на китайском острове Хайнань. Реализация подписанной там программы финансового сотрудничества, предусматривающей взаимное предоставление кредитных линий в национальных валютах, стала возможной лишь на шестом саммите группы, который проходил в июле 2014 года в Бразилии, где было принято решение о создании Нового банка развития БРИКС, а также Пула валютных резервов. Однако до сих пор не ясно, когда эти структуры начнут выполнять свои функции финансирования взаимной торговли, инвестиционных проектов и дефицита платежных балансов. Трудно представить себе, как при радикальных различиях в валютной политике будет реализовываться достигнутая между Россией и Китаем договоренность о координации управления золотовалютными резервами. Еще большие проблемы ожидают две страны при выполнении договоренностей о переходе на расчеты в национальных валютах во взаимной торговле (с этой целью в октябре 2014 года во время визита в Москву премьера Госсовета Китая Ли Кэцяна Банк России и Народный банк Китая подписали соглашение о валютных свопах, которое предусматривает взаимный обмен рублей и юаней на сумму, эквивалентную 25 млрд. долларов). Фиксация контрактных цен в рублях в условиях нестабильности российской валюты, в т.ч. по отношению к юаню, а также с учетом разрыва во времени между поставками товаров и их оплатой ставит перед экспортерами и импортерами России и Китая трудноразрешимую задачу хеджирования огромных валютных рисков. Осложнение геополитической обстановки и западные санкции выявили парадоксальный дуализм российской политики. Суверенная внешняя и внутренняя политика устремлены в завтрашний день, однако экономическая политика тяжелым якорем тянет нас в день вчерашний, когда Россия жила по рецептам, написанным в Вашингтоне. Если в министерствах и ведомствах экономического профиля по-прежнему будут доминировать либеральные адепты Вашингтонского консенсуса, российская экономика обречена оставаться на нефтяной игле, медленно увядать и бесконечно воспроизводить кризисы. В этом случае и проведение суверенной внешней политики станет невозможным. На Украине сейчас проходит «демократическая» люстрация кадров скомпрометировавшего себя прежнего режима. Не пора ли и у нас провести люстрацию, только «патриотическую» и «суверенную»? Сдается, что мусорные баки истории уже давно ожидают тех, для кого либерализм – религия, а Вашингтонский консенсус – катехизис.

Источник: http://www.riss.ru/analitika/3919-paradoksy-rossijskoj-ekonomicheskoj-politiki#.VKetrYlEsqf

7
479
4