Менталитет населения и смена власти в России

Резкий характер смены власти в России, периодическое возникновение жестких вертикальных конструкций с их последующим обрушением и полной утратой дееспособности  общественно-экономических институтов, как это было с Российской империей и СССР, не раз отмечался как социологами, так и публицистами. Странная и при этом регулярно повторяющаяся динамика общественных отношений не может не привлекать интереса. Какова роль менталитета населения в этих процессах?
Менталитет можно определить как совокупность установок коллективного субъекта страны, направленных на его адаптацию в экономической жизни. Коллективный субъект определяется в юриспруденции как – «организованные, обособленные, самоуправляемые группы людей, выступающие вовне как нечто единое, (не персонифицированное по физическим лицам). Коллективный субъект функционально и организационно обособлен, имеет цели, задачи, функции, действует на основании норм права, признается правосубъектным». Для целей исследования менталитета населения страны следует расширить круг анализируемых явлений и на недостаточно рефлексируемые компоненты коллективной психической деятельности, относящиеся к сфере мотивации и наиболее вероятным способам поведения людей, которые в целом можно обозначить как «установки».
Менталитет или установки общественного сознания фиксируют определенные успешные способы поведения, обеспечивающие интеграцию индивидуальных субъектов в коллективные. Эта фиксация и передача установок осуществляется через культуру, совместную деятельность и формальное и неформальное общение людей разных поколений. Менталитет в основном наследие прошлого. Поскольку экономическая конъюнктура постоянно меняется, установки частично утрачивают адекватность.  То, что было адекватным и эффективным несколько сотен лет назад, не обязательно остается таковым и сегодня. Поэтому установки, составляющие менталитет, нуждаются в постоянной рефлексии и критическом пересмотре.
Вопрос, сколь массовыми должны быть установки, чтобы их можно было отнести именно к коллективному субъекту, является открытым. По-видимому, систематическое уклонение общественной мысли от лежащих на поверхности адекватных решений – несомненное проявление менталитета.  Даже простые методы контент-анализа текстов в интернете (представленные в наших прежних публикациях на данном ресурсе) позволяют определять «слепые зоны» – важные темы, обсуждение которых крайне слабо.  Если общество не замечает проблему, это чревато гораздо большей непредсказуемостью, чем в случае, когда проблема осознается и обсуждается.
В современном общественном сознании РФ, пожалуй, «наиболее» слепой зоной является профсоюзная борьба бюджетников.  Такая борьба трудящихся в частном секторе, хоть тоже находится на периферии общественного сознания, представлена в гораздо большей степени, хотя бюджетники намного важнее для экономики в целом, поскольку именно через бюджетников происходит ввод денег в экономику.
Весьма представлены справедливые требования предпринимательского сообщества  о предоставлении кредитов под более низкие ставки, – разумных мер борьбы с инфляцией (через развитие производства и расширение товарного покрытия, а не через стерилизацию денежной массы, как сейчас). Но непонятно, что же заставит правящий в РФ банковско-олигархический слой пойти на данные меры? Что создаст необходимое давление, которое принудит этот слой к таким мерам? Едва ли что-то кроме массовых требований бюджетников индексации базовой части своих зарплат сможет это сделать.  Вместе с тем, следует учесть, что бюджетники находятся под прессом постоянных сокращений, «оптимизаций» и «реформ».  В отличие от конструктивной патриотической оппозиции режим понимает, что может угрожать его интересам и действует адекватно (краткосрочным целям удержания власти любой ценой). 
В целом для российского менталитета характерна исторически обусловленная необходимостью постоянных мобилизаций слабость горизонтальных структур,  приоритет вертикальных, слабость обратной связи. Эта слабость приводит к тому, что принцип «опереться можно лишь на то, что сопротивляется» оборачивается принципом – «мы не будем сопротивляться, но зато не будем и поддерживать». Население не сопротивляется давлению бюрократической вертикали, оно от нее разбегается, и вертикаль рушится как карточный домик. 

Вождизм – мотивационный паттерн российского империостроителя

«Вождизм» обычно функционирует в качестве родового понятия для периодически возникающих в России (СССР) культов личности. Логично предположить, что эта особенность находится в тесной связи с преобладающими мотивационными паттернами российского населения. Для их рассмотрения воспользуемся теорией Макклелланда. Разбирая мотив могущества (власти), Макклелланд (1) выделяет четыре стадии его развития, получаемые путем комбинации источника могущества и объекта, к которому оно прилагается. Первая стадия: источник внешний, а объект сам человек – нечто извне делает меня сильнее. Вторая: источник внутренний, объект – сам человек, – я сам себя делаю сильнее. Третья: источник внутренний (я), а объект – другие  люди – я (мы) влияем на других. И четвертая: источник внешний – абстрактные нормы, объект – другие люди. Наибольшую общественную значимость имеет третья стадия. Внутри нее Макклелланд выделяет три основных мотивационных паттерна: семейно-клановый, паттерн конкистадора и паттерн империостроителя. Для первого характерен сильно выраженный мотив аффилиации, приводящий к фаворитизму, непотизму, протекционизму и т.д. Для второго – низкая аффилиация и при этом низко выраженная способность к торможению аффектов, это феодальные владыки или армейские командиры среднего звена. Для третьего – низкая аффилиация и при этом сильно развитая способность к торможению аффектов, комбинация, обеспечивающая следование законности, она является психологической основой создания сложных систем типа империй и корпораций.

Если бы у российского населения преобладал исключительно семейно-клановый паттерн, Россия никогда бы не стала империей. Вместе с тем и подлинный паттерн империостроителя с приоритетом абстрактной законности тоже вряд ли свойствен для россиян. Скорее, это «линия партии на текущий момент», обусловленная постоянно меняющимся соотношением, как воли широкого господствующего класса, так и узких клановых интересов. Можно обозначить этот паттерн как полуабстрактный – преданность личности, но только одной – государю или вождю, персонифицирующему определенный курс. Думается, этот паттерн не исключителен для России, он был широко распространен во времена феодализма, да и сейчас может встречаться. Это как раз переходный этап между конкистадором (2-ой тип) и третьим типом, – собственно империостроителем. Назовем его мотивационный паттерн 2,5. С другой стороны, можно сказать, что  Макклелланд просто не до конца разработал второй (конкистадорский) тип мотивации. В частности, он упустил из виду тот факт, что конкистадоры хотя и бывают склонны к сепаратизму, в основном все же действует не от своего имени. Они или ссылается на то, что посланы царем, королем («я бельгийский ему подарил пистолет и портрет своего государя») или, действуя сначала в инициативном порядке, затем добивается аудиенции у верховного владыки и санкции на княжение. Кроме того, вернувшись из пампасов в регулярную армию, конкистадор превращается в обычного военнослужащего.
В случае России следует отметить, что хотя большая экспансия в Сибирь и произошла в 16 веке, одновременно с  испанской конкистой и ничем от нее по существу не отличается (2) , однако тенденция к освоению больших малонаселенных пространств в суровом климате, была характерна для населения России и задолго до того, и долгое время спустя. Россия в ее сегодняшних границах в целом сложилась уже к концу 17 века, при общем населении порядка 6-7 миллионов человек и гужевом транспорте, как основном средстве передвижения.
Линейные, вертикальные (бюрократические) связи это собственно феодальная структура. В феодальном обществе она уже отлично была освоена. Горизонтальные связи – это более ранняя, естественная первичная структура. В буржуазном (городском) типе хозяйствования она вновь становится преобладающей, поскольку позволяет концентрировать наибольшие деньги именно и в конечном итоге благодаря широте социальных связей. Вебер, описывая реально наблюдавшееся им американское общество, и отмечая стремление к членству в различных общественных организациях, по существу и констатирует данный факт. Макклелланд относит членство в различных общественных организациях к признакам империостроительского типа мотивации.
В общем можно сказать, что вождизм это особая промежуточная ступень, позволяющая как восходить к подлинному империостроительству, так и деградировать до клановых персональных анклавов. Характерными примерами могут являться, соответственно, Сталин, отказавшийся обменивать своего сына Якова на фельдмаршала Паулюса, и Брежнев, зятем которого «прикрылся» министр внутренних дел,  а  сыном – министр внешней торговли.
Идеология бюрократической вертикали выражена в знаменитом «Прикажут, завтра же пойду в акушеры» Кукольника – Салтыкова-Щедрина (3). Благодаря этой готовности служить бюрократический класс пополняется «свежей кровью», решает определенные задачи экономического функционирования, – установления связей между внешним и внутренним миром, обрастает клановыми связями, «окукливается» и в итоге деградирует, не будучи способен решить очередные задачи, вызванные изменившейся конъюнктурой. В сущности, экономика России остается экономикой присвоения. Высшая бюрократия обеспечивает связь с миросистемой, устанавливает, что требуется на мировом рынке, (например, пушнина, древесина, пенька, моржовый клык, зерно, золото, углеводороды, короткие пути сообщения) и мобилизует бюрократию на решение данных задач. Другим, не менее важным источником запросов на бюрократическую мобилизацию является, постоянное участие России в разнообразных военных конфликтах.  «Матушка Россия тем хороша, что все-таки в каком-нибудь углу ее да дерутся» (4). А если не в углу России, так где-нибудь за рубежом. Бюрократия имеет определенный резерв готовых завтра-же-идти-в-акушеры граждан и направляет его на решение актуальных задач. Практически ВСЯ идеология русского патриотизма, русской государственности сводится к наполнению и мобилизации этого ресурса. При этом характер горизонтальных связей (в том числе и на «верху» этой зонтичной структуры) исчерпывается образованием клановых анклавов, но не самоуправляемых организаций.
Данный приоритет вертикальных связей взаимно и реципрокно обусловливает недоразвитие как собственно «капиталистических» отношений, так  слабость системы производства и сбыта товаров конечного потребления.  Приоритет бюрократической вертикали – отчетность, а не существо дела, тем более – не конечная удовлетворенность потребителя и работника.

Нарастающую неудовлетворенность населения бюрократическая вертикаль просто игнорирует, а население не имеет адекватных (прежде всего достаточных по мощности воздействия) средств осуществления обратной связи.  Не раз отмечалась и отмечается в настоящее время неспособность различных общественных сил и даже отдельных групп к конструктивному диалогу.
Слабость горизонтальных и обратных связей исторически обусловлена, в конце концов просто рассеянностью относительно малого населения на очень больших пространствах. В результате – для смены власти характерен крупный провал, смута, когда вокруг правящей группы остается «ведьмино кольцо», никто не хочет ей подчиняться ввиду полной утраты ею морального авторитета. Разумеется,  приводит к этому обвалу сам менталитет, ибо он воспроизводит паттерн односторонней преданности начальству («все под личиною усердья государю»), исключающий исправление ошибок, тогда как следовало бы поискать причины перекосов и исправить их посредством горизонтальных связей достаточного уровня общности и достаточной доходчивости.
В карикатурной, но весьма, к сожалению, жизненной формулировке данный мотивационнй паттерн фиксируется еще в одном афоризме «нас невозможно сбить с пути, нам все равно, куда идти».
В отношении преемственности российского менталитета советский период не составляет никакого разрыва с предшествующей традицией. Хотя конец российской империи и ознаменовался торжеством способности народа к образованию горизонтальных связей в виде различных советов и комитетов, все весьма скоро вернулось на круги своя. Например, в воспоминаниях А.Зверева о большевистском перевороте 1917 года говорится,  что лишь одну треть новой администрации Трехгорки назначили фабкомы, а 2/3 – Совнархоз(5).
 В целом же советский период усугубил черты бюрократоцентризма и довел их до высшего, предельного выражения в виде партократии. Примечательно, что гибельность односторонней вертикальности прекрасно осознавалась И.В. Сталиным уже в 1926 году (пятая глава его работы «К вопросам ленинизма»). Вся его деятельность, увенчавшаяся сталинской Конституцией 1936 года, была направлена на развитие выборных начал в советском обществе, т.е. усиления горизонтальных связей. Но примечателен и провал этого направления, и торжество общей бюрократической схемы еще при жизни Сталина (Юрий Жуков датирует первую и решительную победу партократии уже 1937 годом). Во всяком случае, в своих воспоминания, относящихся к последнему периоду жизни Сталина, А.И. Микоян весьма откровенно описывает как недовольство Сталина своими ближайшими соратниками и желание разогнать их, заменив на новых людей, так и полную его неспособность что-либо сделать в этом направлении.
Когда же партократия в полном соответствии с прогнозом Сталина и Ленина (6) завела страну в тупик, полностью утратив доверие пролетариата, а затем и масс и погубила все дело социализма, наверху высшей власти оказались имеющие малую опору среди населения, но относительно сплоченные кланы, сумевшие организовать сырьевой компрадорско-олигархический капитализм с диктатурой иностранного финансового (спекулятивного) капитала.
На распространенный вопрос, где были 18 миллионов коммунистов, когда разрушали СССР, стоит ответить  –  они не получили указания начальства! Многие же, если не большинство, с энтузиазмом бросились встраивать страну в миросистему в роли сырьевого придатка.
В конце 1990-х, начале 2000-х традиционные государственнические инстинкты были, скажем, применяя компьютерную метафору, – «хакнуты» благодаря стратегии перехвата лозунгов оппозиции. В настоящее время они, по своеобразной иронии истории, служат растаскиванию российского государства в явном и неприкрытом виде.  А их носители с «видом лихим и придурковатым» пытаются заместить печальную реальность деградирующей страны лихорадочными фантазиями об имперском величии.
Трудящимся все же следует понимать, что их потребности в принципе не могут быть услышаны, без достаточно энергичной декларации этих потребностей. Чтобы бюрократическая вертикаль вообще хоть что-то «почувствовала» она должна испытать сбой в своем привычном функционировании – забастовки в той или иной форме, нарушения транспортной связности,  репутационные удары по режиму, все это обозначает для бюрократической вертикали существование некоторой проблемы, решением которой она тогда может заняться. При этом манифестации, сколь бы масштабными и продолжительными они ни были, сами по себе ничего не решают и ни к чему не обязывают, хотя и могут выступать аргументом во внутривластных переговорах. Только решения этих переговоров всегда будут приниматься за счет трудящихся и без учета их требований. Это банально и общеизвестно, но для организации широких забастовочных акций (в особенности, принимая в расчет постоянную угрозу сокращений) требуется немалая сплоченность и организованность профсоюзов. История 20 века наглядно показала, что нет другого пути к перераспределению общественного «пирога». При этом роль бюджетников в данном процессе наиболее важна. Именно на их сверхэксплуатации держится инфраструктура государства и именно через них в экономику попадают денежные средства. Именно их недофинансированием обеспечивается необходимая для валютных спекуляций дефицитность денежной массы и недоступность кредита. Если бы денег в экономике было больше, предприниматели сами могли бы аккумулировать средства, производя товары народного потребления в РФ, и затем инвестировать эти средства в свои проекты, либо давать под меньшие проценты другим предпринимателям. Банковский рынок обрел бы необходимые черты конкурентности. Разумеется, насыщение экономики деньгами на первых порах привело бы к росту инфляции, как, например, было в Японии и Южной Корее. Однако постоянные требования бюджетников привели бы и к необходимости иных методов борьбы с инфляцией – не путем стерилизации денежной массы и удушения экономики, как сейчас, а как предлагает С.Ю.Глазьев и прочие экономисты-патриоты – через инвестиции в средства производства.  Причина нереализуемости программы Глазьева в пассивности бюджетников, опасающихся и не могущих требовать индексации основной части своих зарплат, с одной стороны,  ввиду постоянных сокращений, «реформ» и оптимизаций, а с другой стороны, ввиду слабости своих профсоюзных организаций, в особенности, – координации между ними. При этом важную роль в запутывании вопроса оплаты труда и усилении зависимости трудящихся от директоров играет НСОТ (новая система оплаты труда, действующая сейчас в РФ, вместо ЕТС). Причиной слабой представленности в общественном сознании идей профсоюзного движения является гегемония буржуазного мировоззрения. Разумеется, предпринимательское сообщество не горит желанием поддерживать своих извечных оппонентов – профсоюзы. Но случай профсоюзов бюджетников совершенно другой, от их дееспособности напрямую зависит платежеспособный спрос всего населения и  монетизация всей экономики РФ.
Русский мир и русский ум
Рефлексия (осознание) установок менталитета может способствовать их смене и тем самым относительно быстрому повышению адекватности поведения широких слоев населения. Ниже в предварительном, назывном порядке будут обозначены некоторые темы возможных исследований. 99 лет назад И.П.Павлов в своем знаменитом эссе отмечал такие свойства русского ума как поверхностность, неспособность от слов перейти к существу дела. Нетрудно заметить культурную оправданность данного свойства, исходя из общей специфики русского мира. В бюрократическом пуле главное – отчитаться перед начальством. Вовсе не требуется лично и содержательно решить какую-либо задачу, это так или иначе делают подчиненные. Важность жеста и его истолкования, намека в противоположность четко и обоснованно выраженной позиции, обусловлена  необходимостью «переобуваться в прыжке». Частные проявления вождистского менталитета, – апелляция по любому вопросу к «царю», что проявляется даже в оппозиционных построениях, утопических идеях «революции сверху» и т.п., сводящихся к тому, что президент должен пожертвовать интересами всего круга ближайших к нему людей в угоду желаниям авторов и их представлениям о том, как было бы лучше.
Персоналистичность, восприятие функциональных отношений как личных.
Клановая вертикальность – начальник рассматривается как благодетель, а подчиненный как клиент. 
Клановая горизонтальность – непотизм, протекционизм семейственность, «свои люди»  «стучать нехорошо» т.е. недоносительство даже о явных преступлениях и злоупотреблениях в «своей» организации, не нужно судиться с «родной» организацией и т.п.
Культ героизма – сверхусилий, страданий, недополучения причитающегося по праву.  Компенсаторный культ посмертного признания и глорификации жертв.
Бесконечные обиды и предъявления сверхтребований к власти. Власть мистическим образом непосредственно знает желания граждан, но почему-то, (обычно, из-за врагов), медлит с их выполнением.
Синдром Настеньки (из сказки «Морозко») отношение к власти как к бездушной природной силе, которая, однако, может сменить гнев на милость при условии полной покорности.
____________
Примечания

 1. Изложенным здесь в минимально необходимом для понимания объеме построениям Макклелланда посвяещена его книга «Power the inner experience» (1975), более подробный пересказ на русском  см. Алмаев Н.А. «Применение контент анализа…» стр. 39-46
 2. Кагарлицкий Б.Ю. в «Периферийной империи» связывает данные виды экспансии с формированием в 16 веке единой миросистемы.
 3. В предисловии к «Господам ташкентцам».
 4. Генерал Яков Кульнев, герой войны 1812 года.
 5. В сентябре 1918 года Трехгорка стала советской фабрикой. Прохоровы владели ею почти 120 лет. И вот им дали от ворот поворот. Новое фабричное правление возглавил наш товарищ И. Касаткин. Две трети членов правления назначил совнархоз, треть избрали сами рабочие. Зверев А.Г. Сталин и деньги. / Рядом со Сталиным.  М.Алгоритм. 2012. стр. 16.
  6. "В народной массе мы (коммунисты. И. Ст.) всё же капля в море, и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознаёт. Без этого коммунистическая партия не будет вести пролетариата, а пролетариат не будет вести за собою масс, и вся машина развалится" (см. Ленин В.И., ПСС, т. XXVII, стр. 256)

© Copyright: Алмаев Николай, 2017