Какая идеология нам (не) нужна

Несколько дней назад вместе с коллегой из Польши я участвовал в дискуссии на радио «Свобода». Речь шла о чиновничьей инициативе отменить конституционный запрет идеологии. Дискуссия в эфире – это «ассиметричная» полемика вокруг резонансных сюжетов. Поэтому здесь, в статье я постараюсь изложить свой ответ более целостно и системно… 

Про коммунистическую идеологию. 

В чем главная цель комидеологии? «Умствования» на эту тему многим покажутся странными, ибо ответ очевиден: цель – построение коммунизма. Но именно с таким ответом я не согласен. Подлинная цель комидеологии – увековечение власти группировки, которая, по словам Ленина, «завоевала Россию» в результате большевицкого путча. Объявляя себя строителями «самого передового общественного строя», большевики превращали свою власть в вечную и неприкасаемую. По тем же причинам их противники оказывались не достойными оппонентами, а реакционерами, стоящими на пути прогресса. Право трактовать комидеологию, как и право выявлять «фальсификаторов великого учения» принадлежало самой номенклатуре. На практике комидеология была главным препятствием на пути развития государства, главным бременем, подавлявшим человека. Марксизм изнасилованный ленинизмом (ни Маркс, ни Энгельс никогда не употребляли термин «комидеология») исключал свободные выборы, гражданскую дискуссию, конкуренцию и сменяемость власти.

  

Т.н. «СССР» сохранялся за счет запугивания и оболванивания граждан. Заторможенное движение страны, прикрываемое словами «все во имя человека» приобретало анормальный характер – абсолютный приоритет имела лишь военная отрасль и то, что с ней связано – от комплекса ГТО, до выплавки чугуна… Могла ли система меняться? Советский режим, как уже сказано, — самая консервативная политическая система ХХ века. Изменения противоречили его глубинной идее – самосохранению власти. Между тем, за 70 лет существования, комидеология модернизировалась четырежды. Посмотрим, когда и почему? Ленинский захват страны продолжился Гражданской войной. Но не успев отпраздновать победу, большевики были вынуждены отступить. Ответом на Кронштадтское и Тамбовское восстания 1921 года стал их отказ от «военного коммунизма» и переход к НЭПу, продолжавшийся до 1929 года. В этом случае реформа сверху – вынужденная реакция на мощное внутреннее Сопротивление российского общества. Второй радикальный поворот политики Кремля произошел 22 июня 1941 года. В этот день Гитлер из «боевого друга» товарища Сталина превратился в его врага. Впрочем, историки показывают, что до конца июня советский вождь безуспешно пытался договориться с фюрером о мире и совместных боевых действиях против западных демократий. Лишь к 3 июля Сталин, осознав невыполнимость своих намерений, призвал по радио отдать «все силы народа – на разгром врага». Так фюрер неожиданно вытолкнул СССР в антигитлеровскую коалиция, в союз с Англией и США. На сей раз изменение идеологии Кремля – обращение к русской истории, провозглашение демократических целей, роспуск Коминтерна — было связано с изменившейся внешней ситуацией. Разумеется, сразу по окончании Второй Мировой на смену идеологическому маневру пришел возврат к комидеологии. 

  

В третий раз комидеология основательно трансформировалась после смерти Сталина. Реальная «Оттепель» началась до провозглашения ХХ-м съездом курса на десталинизацию. Широкая международная солидарность с Советским Союзом и его Красной армией, разгромившей фашизм, глубоко диссонировала с нараставшим внутренним Сопротивлением. Весной — летом 1953 года вспыхнуло два мощных восстания в ГУЛАГе, сначала в Норильске, затем – в Воркуте. 100 тысяч заключенных воркутинской зоны вырвались на свободу и направились к радиостанции, чтобы обратиться к стране и миру… В 20-ти километрах от шахтерской столицы Революцию зеков остановила бомбардировочная авиация… И тогдашний партлидер Никита Хрущев сделал необходимые для себя выводы, начав роспуск ГУЛАГа и «абортировав» Сталина с коммунистического иконостаса ради сохранения комидеологии.

Четвертая – горбачевско-ельцинская модернизация отличалась от предыдущих большей глубиной. Временно, точнее – на год, была приостановлена деятельность самой КПСС и, главное, ее управленческих структур. Но параллельно происходило выращивание новых партклонов, типа ЕдРа и др. Как и три предыдущих, четвертая модернизация постепенно выродилась в косметический ремонт. Многих лидеров демократической революции, выводивших народ на стотысячные и полумиллионные митинги, ельцинская администрация смогла приручить и адаптировать. Выборы постепенно превратились в квазивыборы. Правящий слой, как и в СССР, остался самоназначающимся и несменяемым. Но для реанимации СССР власти не достает идеологии, поскольку сегодня все острее звучит вопрос – на каком основании вы правите, сколько вы еще намерены там сидеть? И, cпустя 25 лет после народного протеста, чиновники пекутся о новой идеологии. Важнейшая особенность четвертого идеологиетрясения в том, что оно не вызвано ни внешним, ни внутренним протестом. Его главная причина – деградация и исчерпанность существовавшей системы. Советский Союз смог, хотя и сверхценой, обеспечить ядерный паритет с демократическим Западом. Политическая полиция смогла к началу 80-ых годов подавить почти все внутреннее диссидентское движение. Но торжество «развитого социализма» обнаружило, что система потеряла все жизненные силы и, как признал Горбачев, «сгнила» изнутри. Какие идеологии бывают, какая идеология нужна. Любая идеология, увековечивающая, ставящая вне контроля и конкуренции некоего вождя или некую группу людей работает против государства. Согласно Конституции, единственный источник власти в России — российский народ, а не номенклатура. 

 

Как писал А. Солженицын, «ХХ век Россия проиграла», и первопричина этого поражения – монополия власти и идеологии. Попытки вернуться к мифу о «национальном лидере» или к формуле «Нет Путина – нет России» являются номенклатурным ударом по стране, перекрывающим дорогу к выходу из тяжелейшего кризиса. Нам не нужна идеология нового застоя, реанимирующая культ личности и вождизм. Нам нужна идеология Российского возрождения, основанная на фундаментальных ценностях Российской цивилизации. Такая идеология не выдумывается, а выявляется из собственного исторического опыта. Говоря совсем коротко, она сводится к нескольким ключевым тезисам. А. Русь – Россия – Российская империя – в числе наиболее успешных стран христианского, западного мира. Наши предки, вышедшие из Московии, собрали самое большое в мире государство, как и у Британской империи, его площадь составляла шестую часть суши. С конца Х1Х века, завершив количественный рост, мы перешли к философии обустройства. Треть столетия Россия демонстрировала самые высокие темпы социально-экономического развития. Первое в Европе «экономическое чудо» – это Россия. Б. 1917-й – год цивилизационного разрыва и начала Русской Катастрофы. Как писал наш великий соотечественник А. И. Солженицын, Советский Союз соотносится с исторической Россией как убийца с убитым. Нам нужно распрощаться с советчиной и дать ей правовую оценку, нам нужен Русский Нюрнберг. В. Выйти из кризиса и начать Возрождение — значит вернуться на модернизированный Российский маршрут, дополненный европейским опытом. Наши ключевые ценности – восстановление истории, стратегия качественного развития, возрождение российской нравственности и духовности, демократия. Когда это произойдет? Как и в 1941-ом, кремлевский курс испытывает сильное внешнее давление, власть находится в международной изоляции, но, на сей раз, мировое сообщество не угрожает, а подталкивает к модернизации. Как и в канун горбачевско-ельцинского разворота, советско-постсоветская политическая система полностью исчерпана,. Власть не только не предлагает проект будущего, она не способна признать углубление кризиса, не объясняет его причины, не предлагает путь выхода, не считая деклараций о создании нацгвардии, что, все равно, не выведет страну из тупика. Чего нам сегодня не хватает – ну да, не хватает гражданской активности. От нас зависит – будет ли у России завтра!? 

Доктор философских наук И. Чубайс